Марко увидел Мириам, которая ковыляла от Фарвогэде, да еще парочку членов банды, направлявшихся к площади со Стрёйет. Едва они пересекли Ратушную площадь, мужчины с углов слегка повернулись им вслед. Марко кивнул. Значит, все-таки полицейские стоят там и следят за происходящим; теперь-то он был абсолютно уверен в этом.
Марко покачал головой. Для клана настал роковой момент – ведь он собственноручно устроил все, написав сообщение на парковочном талоне и подкинув его в сумочку женщине из полиции. Однако теперь это казалось ошибкой. Каким образом он мог нанести серьезный ущерб Золя тем, что подставит его рабов? Да никаким. И получится, что пострадает не Золя, а все остальные.
Он хотел было крикнуть Мириам и остальным, чтобы они бежали со всех ног, но в тот же миг из-за угла Вестеброгэде вырулил желтый фургон и направился прямиком к кучке собравшихся.
Марко ожидал, что они распахнут боковую дверцу и по обыкновению исчезнут в недрах фургона, но вместо этого Крис выпрыгнул с пассажирского сиденья наружу и завел с ними какой-то разговор. В руках он держал черную сумку и абсолютно не выглядел угрожающим с такого расстояния. Но почему он вообще стоит там и распинается? Почему им попросту не уехать? И кто сидит за рулем?
И тут он увидел, что его прежние товарищи побросали в сумку вещи и вся банда вдруг сразу рассеялась во все стороны, как вспугнутая птичья стая, а к ним отовсюду бросились люди в гражданском.
За какую-то десятую долю секунды Крис обернулся к открытой пассажирской двери, явно не понимая, что ему делать, из чего Марко заключил, что за рулем сидел Золя.
Машинально, ведомый ненавистью, он схватил газобетонную плиту и поднял ее в воздух, а фургон тем временем сорвался с места; визг колес эхом пронесся сквозь окружающие здания. И Марко сбросил эту плиту вниз, размахнувшись как можно сильнее, не задумываясь о том, какому риску подвергает ни в чем не повинных людей, оказавшихся внизу.
Пока плита падала с высоты, прошла целая вечность. У фургона Золя задымились покрышки, когда он рванул с места. Пока махина летела, Марко затаил дыхание. Способность дышать настолько срослась в нем с полетом этой плиты, что если б она падала вечно, то и Марко прервал бы свое дыхание навсегда. А когда она наконец проломила лобовое стекло и влетела в салон фургона, мир замер.
Но фургон продолжал движение. Качаясь из стороны в сторону, он направился поперек движению к ратуше и с треском корежащегося металла врезался в грузовик, что по масштабу и значению стало поистине столкновением Давида с Голиафом. Результат не заставил себя долго ждать, и, как только фургон опрокинулся набок и оказался подмят под огромное транспортное средство, на Ратушную площадь волной выкатились люди, шокированные случившимся на их глазах.
Марко отпрянул и пробежал около десятка метров к стене, откуда мог наблюдать за происходящим в полной безопасности.
Большинство устремило взгляды непосредственно к месту трагедии, все были ошеломлены и перепуганы.
Но некоторые смотрели наверх.
И в этот миг Марко понял, что ему снова предстоит бежать.
Глава 39
– Какое непростое дело, – проворчал Ассад. – Не хотел бы я сейчас оказаться на месте парней из полицейского управления по Южной Зеландии и Лолланду с Фальстером.
– Согласен. Это дело о Снапе тянет за собой какой-то жуткий след, – подтвердил Карл. – У женщины свернута шея, а мужчину задушили, проломив гортань. Кто вообще найдется на всем белом свете, способный сотворить такое? Этот Эриксен, случаем, не служил в прошлом в специальных войсках или где-нибудь в подобном месте? – поинтересовался он, делая попытки ускориться в среднем ряду, застопорившемся на восьмидесяти километрах в час.
Ассад покачал головой:
– Нет, не служил. Его забраковали. Какие-то проблемы со спиной.
– Хм… Теперь его, по крайней мере, объявили в розыск. Посмотрим, что будет.
Навигатор выдал оповещение. Оставалось всего двадцать минут до сбора на Ратушной площади, едва ли они прорвутся к этому времени.
– А Роза собрала войска? – спросил Карл.
Ассад поднял вверх большой палец. Несомненно.
Карл надавил на газ и включил обе сирены и синий проблесковый маячок.
Они подъехали к главному входу в Тиволи и припарковались на тротуаре, чтобы машину было не заметно с Ратушной площади. Затем прошли вдоль стены здания к самой площади и оказались на углу ровно в ту секунду, когда фургон переехал улицу по диагонали и врезался в направлявшийся к строительной площадке у Дома промышленности грузовик, до отказа нагруженный железной строительной арматурой.
Повсюду царил хаос. По их стороне улицы двое полицейских в гражданском преследовали мужчин в черных костюмах, другие окружили кольцом пару женщин, не успевших убежать. На проезжей части столкнулись еще две машины, в то время как фургон оказался буквально впечатанным в асфальт на дороге, так что искры разлетелись во все стороны. Люди кричали, пребывая в шоке; некоторые обвиняли в случившемся полицейских.
Ларс Бьёрн явно не погладит их по головке за такое развитие событий.
– Как вас зовут?
– Мириам Делапорте.
– Профессия?
– У меня нет профессии, я попрошайничаю на улице.
Карл кивнул. Она была первой, кто сказал об этом прямо. Достойно уважения.
– Вы принадлежите к клану Золя?
Мириам кивнула. Остальные женщины начинали дрожать, когда он упоминал Золя, а эта – нет.
– Мириам, откуда вы приехали? – спросила Роза.
– Из Крегме в Северной Зеландии.
– Ну да, но – вы там родились?
Женщина пожала плечами:
– Я никогда не видела своего свидетельства о рождении.
Ага, значит, и эта туда же.
– Что скажут по этому поводу ваши родители?
– Я даже точно не знаю, кто они такие. Как и многие из нас. Мы все – одна большая семья.
Карл с Розой переглянулись. Удивительно, насколько она была невозмутимой.
– И больше я ничего вам не скажу, – добавила женщина.
Карл придвинулся к ней поближе. У нее были замечательные глаза, не просто красивые, но еще и живые. Она чувствовала, что Ассад сидел за ее спиной, не спуская с нее глаз, и замечала, что за видимым дружелюбием Розы скрывалась готовность просидеть здесь столько, сколько потребуется.
Мириам ясно понимала, что из помещения, в котором она находилась, пути на свободу не было.
– Я могу сказать вам, что Золя погиб под грузовиком; вы же видели, насколько серьезным было столкновение. Это поможет развязать язык?
Она отвернулась. На ее лице не появилось никакого намека на какую бы то ни было реакцию.
– Сегодня погиб еще один мужчина, в Эстебро. Он также умер под колесами тяжелого транспорта. Неожиданно он вылетел на проезжую часть и угодил под автобус. Мы не знаем, кто это, но думаем, что он может оказаться одним из ваших. У нас есть фотография лица убитого; можем ли мы вам ее показать?
Женщина не отвечала. Тогда Роза подтолкнула к ней фотокарточку.
Спустя полминуты любопытство возобладало, и Мириам повернула голову.
И Роза, и Карл отметили ее реакцию. Не дрожь, не поверхностное изменение выражения лица – нечто более универсальное, сидевшее глубоко; оно, как острая боль в диафрагме, вызвало сильное недомогание. Желудок чуть сжался, тело едва заметно подалось вперед, изменилось положение ног.
– Кто он? – спросил Карл. – Вы любили его?
Ответа не последовало.
– Мы все равно узнаем. Тут, в управлении, много ваших, есть у кого спросить, – заметила Роза. – Парни говорят гораздо больше, чтоб вы знали. И все-таки, почему же так получается, Мириам? Потому что вы, женщины, опасаетесь, что вас побьют, если вы будете слишком разговорчивыми, поэтому? Из-за этого у вас больная нога, Мириам? Я же вижу, так вышло не случайно.
Она по-прежнему молчала.
Тогда Ассад выступил вперед и поставил стул рядом с Мириам, словно являлся ее советником или покровителем, который собирался отвечать от ее имени.
– Она ведь не отвечает, так что спрашивай меня вместо нее, – спокойно предложил он, взглянув на Розу.
Та нахмурилась, но Карл одобрительно кивнул. Почему бы и нет?
– Она боится побоев, Ассад?
– Нет. Она боится стать ничьей, вот почему.
Женщина повернулась к нему. Возможно, она удивилась, возможно, не совсем поняла его слова.
– А еще она боится самой себя, – продолжал Ассад. – Боится того, что не сможет стать иной, чем она есть. Простая воришка-попрошайка, с которой никто, кроме ее так называемой «семьи», не хочет иметь ничего общего. А также она боится, что они решат, что она болтает больше, чем остальные, а я вот-вот изобью ее до крови.
Карл хотел было возразить, но в тот же миг заметил, что кожа вокруг ее глаз разгладилась, а взгляд стал более сконцентрированным.
– Не делай этого, – запротестовала Роза, но Карл положил руку ей на плечо.
– Ассад прав. Этого всего она и боится. А еще – того, что мы вышлем ее в лагерь для беженцев Сандхольм вместе с теми, кто узнает, что она обо всем растрепала. Теперь я понимаю ее лучше.
Он повернул голову к девушке, спрятав в кулаки большие пальцы.
– Вы знаете, кто такой Марко, да?
– Я же сказала, что больше не стану ничего говорить, – повторила она почти неслышно.
Отлично, значит, она готова была сдаться.
– Роза, не могла бы ты рассказать мне, что мы можем сделать для Мириам, если она поможет нам разобраться в том, во что вмешался Марко? – спросил Карл.
Мириам зажмурилась.
– Я ничего не расскажу, пока она не заговорит, – настаивала Роза. – Я только замечу для Ассада, что если она нам не поможет, мне кажется, Марко загонят до смерти.
– Что ты имеешь в виду, Роза? – переспросил Карл.
– Я имею в виду, что Мириам прекрасно знает, кто такой этот Марко, и что она испытывает привязанность к нему. И я могу ее понять, потому что Марко – чудесный парень.
Карл на мгновение задумался над ситуацией. Допрос являлся своего рода искусством, овладеть которым в совершенстве давалось не многим, и в данный момент их команда испытывала некоторые проблемы, это очевидно. Однако, несмотря ни на что, игра, затеянная Ассадом и Розой, оказалась любопытной. Мёрк понятия не имел, куда клонил Ассад, но где-то в глубине души Мириам уже сама осознала, что ей не удастся отделаться молчанием.