Так, наверное, стоят люди, приговоренные к смертной казни, перед восхождением на эшафот. Ни слез, ни бунта, ни криков о помощи, ни гнева. Просто отдавшись на милость судьбы как она есть.
– Ты уверен? – тихо переспросила она.
– Да.
Тильда потихоньку начала всхлипывать.
– Ты можешь немного поддержать меня? – попросила она.
И Марко подставил ей плечо, пока она плакала, и рассказал ей обо всем, что так долго его терзало. Дойдя до того момента, когда его собственный отец помогал убивать ее отчима, он и сам заплакал. Но, вместо того чтобы оттолкнуть его прочь и плюнуть ему в лицо, она прижалась к нему еще теснее, так что он ощутил ее дыхание на своей щеке и почувствовал глухие и частые удары ее сердца.
– Я так и знала, – сказала Тильда, не переставая плакать. – Я знала, что он мертв. Вильям ни за что не бросил бы нас, и поэтому я знала.
– Тильда, я готова ехать! – крикнула женщина из дома, скрытого за деревьями.
Девушка отстранилась от Марко, вытерла глаза руками и ответила, что постоит внизу.
– Я останусь здесь! – крикнула она, шагнув вперед. – Хорошо?
– Ладно. Тогда побудь в доме, пока я не вернусь. Я привезу что-нибудь поесть. Что бы ты хотела?
Тильда еще вся дрожала, заметил Марко сквозь ветви кустарника, но уже контролировала свой голос.
– Мне все равно! – прокричала она в ответ.
Они помахали друг другу, и, как только машина уехала, Тильда вернулась к Марко.
– Мы забираем из дома все наши вещи. Несколько дней назад к нам приезжали полицейские, и теперь мама не хочет, чтобы тут еще что-то оставалось.
– Почему?
– Они наговорили много всего про Вильяма, отчего она очень опечалилась. Да и про тебя тоже.
– Про меня? И что же?
– Неважно. Все равно это неправда. А еще они сказали, что он, возможно, воспользовался деньгами, которые ему не принадлежали. Мы совсем ничего не понимаем. Нам кажется, что у него не могло быть от нас никаких тайн. Ты бы тоже так считал, если б знал его и бывал в нашей семье. В нашем доме не было места для тайн.
– Я бывал в этом доме.
Лицо ее потемнело, когда он рассказывал о том, как не раз прятался в их жилище, о собственном любопытстве, о своей предполагаемой связи с произошедшим. О том, как он спрятался в сейфе и как удивился, обнаружив в нем некий код.
– Мне совсем не нравится, что ты пробирался сюда. И я не знаю, следует ли мне вообще сейчас вот так стоять и разговаривать с тобой. В эту минуту мне кажется это неправильным.
Марко кивнул, но промолчал. Что он мог сказать? Он ее прекрасно понимал.
– Ты будешь молчать?
– Тебе совсем не обязательно со мной разговаривать. Я пришел только для того, чтобы рассказать тебе правду. А ты теперь можешь передать все полиции. Выложи все полицейскому по имени Карл Мёрк. Он тоже тут побывал.
Тильда, казалось, удивилась.
– Я хорошо знаю его. Именно он рассказал нам о тебе.
Марко повернулся к девушке. Значит, между ними установился контакт. Прекрасно.
– А что там был за код в сейфе, о котором ты упомянул? Покажешь мне? – спросила она.
Какое-то время она лежала на спине на полу, глядя на верхнюю часть сейфа. A4C4C6F67. Девушка пару раз проговорила код, пока не запомнила комбинацию наизусть. Затем поднялась с пола и задумчиво повернулась к Марко.
– Да ведь это шахматные ходы, – нахмурившись, высказала она свою догадку. – С A-четыре на C-четыре, затем на C-шесть, на F-шесть и, наконец, на F-семь. Но при чем тут шахматы? Тут нет никакого смысла… – Она покачала головой. – Мы с Вильямом часто играли, однако данные ходы ни к чему не приведут, это я тебе точно говорю.
– Я никогда не играл в шахматы. Что это такое? Например, C-шесть?
– Клетка на шахматном поле. Если ты представишь себе шахматную доску, она поделена на шестьдесят четыре клетки. Восемь рядов по горизонтали, восемь по вертикали. Каждая клетка имеет свое обозначение, начиная с нижнего левого угла. Так, по горизонтали слева направо ряды обозначены буквами – А, В, С и так далее, а снизу вверх цифрами – один, два, три… и до восьмерки.
Марко попытался представить себе.
– Значит, С-шесть – третья слева и шестая снизу клетка?
– Ну да, можно и так сказать. Однако в совокупности эти ходы не имеют смысла.
– Но и обнаружены они в сейфе; значит, дело не в игре. Возможно, они указывают на что-то…
– Может, на шахматную доску?
– Шахматную доску?
– Ну да, или нечто на нее похожее. Что-то в клетку и с шестьюдесятью четырьмя полями.
Мгновение они смотрели друг на друга, и тут обоим пришла в голову одна и та же идея.
– Сколькими плитками выложена терраса? – спросил Марко.
Тильда схватила его за руку и потащила на террасу.
Было еще тепло, несмотря на то что приближался конец дня, но девушка дрожала, пока они считали плитки.
– Ты права, восемь рядов по горизонтали, восемь по вертикали, – заметил Марко, пытаясь поспеть за Тильдой.
– Я могу воспользоваться вот этим, – придумала она, поднимая с клумбы и демонстрируя Марко белый камень.
Затем Тильда принялась считать плитки вытянутым указательным пальцем и, всякий раз добираясь до нужной плитки, писала на ней соответствующее обозначение. A4, C4, C6, F6 и F7. Всего пять штук.
– Давай, – приказала она, показывая на A4.
Марко огляделся.
– Вон там, – с этими словами девушка указала на лопату, прислоненную к велосипедному навесу.
Он воткнул лезвие лопаты в щель между плитками и поддел плитку под названием A4.
Под ней оказались какие-то насекомые и песок, больше ничего.
– Воткни лопату в песок и копай, – настаивала Тильда.
Он ткнул лопатой в почву – и сразу же почувствовал сопротивление.
– Осторожнее! – взволнованно крикнула она. – Лучше руками.
Марко опустился на колени и принялся соскабливать песок, пока не показалась небольшая пластмассовая коробочка, похожая на контейнер для хранения пищи. Тогда и мальчик задышал тяжелее.
Он открыл коробочку и заглянул внутрь. Два золотых кольца, ожерелье из кораллов и прилагавшийся к нему браслет с серьгами. Две брошки в виде маргариток разного размера и дискета, на которой было написано мелким печатным шрифтом: «An International Perspective on Pension Funds: Retirement Income Security and Capital Markets»[111].
Марко ничего не понял. Украшения не представляли собой никакой ценности, а что касается дискеты, тут вообще полная тарабарщина.
Тильда долго сидела, рассматривая содержимое, прежде чем смогла что-то сказать.
– Мама говорила, что, скорее всего, он избавился от всего этого. Но Вильям сказал однажды, когда мне было очень плохо и я думала, что умру, что на свою свадьбу я надену украшения, которые в день свадьбы были на его матери. – Она поджала губы. – А еще и вот это… – Она прижала дискету к груди. – Я прекрасно понимала, почему он так и не защитил докторскую диссертацию. У него просто-напросто не было на нее времени из-за моей болезни. А теперь вот взгляни на это. Он…
Ее лицо исказилось, слезы хлынули ручьем.
Марко дал ей выплакаться, но положил руку на плечо.
Тильда взглянула на Марко, обретя контроль над собой.
– А теперь вот взгляни на это. Он все-таки хотел попытаться. Он сохранил свои наработки на будущее, а украшения приберег для меня.
Покачав головой, она собралась с силами, вытерла слезы и рывком встала на ноги.
– Идем, это уже никому не пригодится. Нам надо выкопать все плитки.
Спустя десять минут они сидели, разложив перед собой еще четыре открытые коробки.
Под плиткой С4 лежала записная книжка, под С6 – какие-то банковские документы, под F6 – конверт с надписью «Мое завещание», а под F7 – папка с целой стопкой бумаг с логотипом министерства, на которой жирным черным маркером было написано «ПРОЕКТ „БАКА“».
Тильда раскрыла записную книжку и сразу узнала почерк Вильяма.
Пробегая глазами первую страницу, она поднесла ладони ко лбу и принялась массировать его кончиками пальцев.
Марко понял, что вот-вот разразится новый приступ плача.
Ее взгляд скользил по странице вверх-вниз, а лицо становилось все бледнее.
– Ты не будешь читать другие страницы? – поинтересовался он.
Тильда покачала головой.
– Что случилось? Тебе нехорошо?
Она кивнула.
В течение некоторого времени они так и сидели вдвоем на коленях, затем девушка положила записную книжку обратно в коробку.
– Полицейские были правы насчет Вильяма. Он увел очень много денег, тут все написано. – На секунду она сжала губы. – И он сделал это ради меня, я точно знаю. Мне очень жаль, что так вышло. И жаль, что я сейчас не могу поговорить с ним.
Это чувство было знакомо Марко лучше, чем кому бы то ни было.
– А что насчет остального? – спросил он.
Тильда взяла в руки банковские отчеты, лежавшие под С6. Немного полистав страницы, отложила их со вздохом.
– Тут все то же самое. Проведенные им трансферы. Все сходится.
– Сходится?
– Да. Он брал деньги, переводил их себе на счет и в тот же день оплачивал мое пребывание в больнице. Мне знакомы все заведения, даты тоже более или менее совпадают.
– Он по-настоящему любил тебя, разве нет?
– О да.
Мальчик на мгновение отвернулся. Интересно, догадывается ли она о том, насколько счастливой она была тогда?
– Марко, можешь открыть? Мне кажется, я не смогу, – с этими словами она указала на конверт с завещанием.
Марко вынул лист бумаги. Документ был написан на фирменном адвокатском бланке и снабжен красной печатью «Копия».
– Тильда, он завещал все свое имущество тебе и твоей матери, – сказал Марко.
Она крепко зажмурилась. Для нее это был уже перебор.
Марко взялся за последнюю партию, ту, что лежала под плиткой F7.
– Ты в курсе, что это вообще такое? – поинтересовался он и подождал, пока она откроет глаза, выражавшие обреченность.