Можно было, конечно, просто набрать этот номер. Но это, скорее всего, будет напрасный труд.
— Там указано, что номер не существует. Позвони Лизе и попроси ее немедленно проверить. Скажи, что, возможно, он пятилетней давности. Мы не знаем, у какого он был оператора, но она сумеет это выяснить, я уверен. Поспеши, Ассад, — закончил Карл и похлопал своего помощника по твердокаменному плечу.
Закурив сигарету, Карл начал подводить итоги.
Мерета Люнггор встретила фальшивого Даниэля Хейла в Кристиансборге и, возможно, пофлиртовала с ним, а через несколько дней бросила. То, с какой тщательностью она вымарала его номер, было необычным и даже походило на некий ритуал. Какова бы ни была причина ее поступка, но встреча с так называемым Даниэлем Хейлом стала в жизни Мереты выдающимся событием.
Карл попытался представить себе эту женщину. Красавицу политика, у которой, казалось бы, вся жизнь впереди, и вдруг неудачная встреча с неподходящим человеком. С обманщиком, строившим темные замыслы. Многие связывают его с мальчиком по прозвищу Атомос. Домработница из Маглебю считала, что этот мальчик и человек, доставивший письмо со словами «Удачной поездки в Берлин!», по–видимому, одно и то же лицо. А согласно показаниям Билле Антворскоу, Атомос впоследствии выдавал себя за Даниэля Хейла. Тот же мальчик, который, как утверждала сестра Денниса Кнудсена, имел большое влияние на ее брата в детстве и, судя по всему, много лет спустя подговорил Денниса совершить столкновение с автомобилем настоящего Даниэля Хейла, что привело к смерти последнего. Очень запутанно, но в то же время логично.
Между тем набралось довольно много косвенных улик: например, странная смерть Денниса Кнудсена вскоре после аварии. Сюда же относится бурная реакция Уффе на совсем старую фотографию Атомоса, который, по всей видимости, встретился по прошествии лет с Меретой под именем Даниэля Хейла. И чтобы устроить эту встречу, он предпринял много усилий.
И наконец, исчезновение Мереты Люнггор.
Карл почувствовал первые признаки начинающейся изжоги; появилось даже желание выпить глоток варева, приготовленного Ассадом.
Карл терпеть не мог ждать. Ну почему, черт возьми, нельзя поговорить с этим, будь он неладен, воспитателем из «Годхавна» прямо здесь и сейчас? Должно же у мальчика Атомоса быть имя и персональный номер! Что–то такое, что сохранилось за ним по сей день. Только и требовалось это узнать, но безотлагательно!
Карл загасил сигарету, сорвал старые листки, относящиеся к расследованию, и пробежал глазами.
Подозреваемые:
Уффе.
Неизвестный почтальон. Письмо о Берлине.
Мужчина/женщина из кафе «Банкрот».
Коллеги из Кристиансборга.
Убийство с ограблением после разбойного нападения. Сколько денег в сумочке?
Нападение по сексуальным мотивам.
На другом листе Карл когда–то написал:
Проверить:
Служащая социального ведомства в Стевнсе.
Телеграмма.
Секретарши в Кристиансборге.
Свидетели на шлезвиг–гольштейнском пароме.
Приемная семья после аварии / старые друзья по университету. Имела ли по натуре склонность к депрессии? Была ли беременна? Влюблена?
Возле пункта «неизвестный почтальон» он приписал в кавычках «Атомос в роли Даниэля Хейла». Затем вычеркнул инициалы Таге Баггесена, а внизу второго листка — вопрос о беременности.
Кроме пункта три на первом листке еще оставались пункты пять и шесть. Даже небольшая сумма могла оказаться соблазнительной для больных мозгов грабителя, в то время как пункт шесть, в котором речь шла о сексуальном мотиве преступления, уже утратил актуальность ввиду открывшихся условий и временных рамок, связанных с пребыванием на пароме.
Что касается пунктов, перечисленных на втором листке, по–прежнему отсутствовали свидетели, бывшие на пароме, приемная семья и товарищи по университету. Отчеты не вносили в этот вопрос никакой ясности, остальное же сейчас отпало за ненадобностью. Здесь определенно не было речи о самоубийстве.
«Нет, с этими записками я не продвинусь вперед ни на шаг», — подумал Карл, посмотрел на них еще раз и выбросил в корзину для бумаг. Что–то же надо в нее кинуть!
Потом он взял телефонный список Мереты и поднес к самым глазам. Работа, произведенная по инициативе Ассада, действительно была выполнена чертовски хорошо! Пятно пасты поверх надписи исчезло без следа. Просто невероятно!
— Расскажешь мне, кто над этим поработал, — крикнул он Ассаду через коридор, но тот жестом остановил его.
Тут Карл увидел, что его помощник слушает и кивает, прижав к уху трубку. Вид у него был мало сказать, что не оживленный, а даже напротив. Очевидно, найти абонента по старому мобильному номеру из записной книжки и впрямь было непростой задачей.
— В мобильнике была сим–карта? — поинтересовался Карл, когда Ассад вошел со своей запиской и с укоризненным видом помахал ею, разгоняя дым.
— Да. — Ассад протянул ему листок. — Мобильник был записан на семиклассницу, которая ходила в школу в Греве. Она подавала заявление о том, что телефон украли у нее восемнадцатого февраля две тысячи второго года из кармана пальто, которое висело за дверью классной комнаты. Заявление о пропаже было сделано не сразу, а спустя несколько дней, и никто не знает, кто украл телефон.
Карл кивнул. Итак, абонент известен, но неизвестно, кто украл мобильник и затем им воспользовался. Все совпадало. Теперь он был уверен в том, что события связаны. Исчезновение Мереты Люнггор было не случайным. Этот человек познакомился с ней, как говорится, под надуманным предлогом и запустил цепочку событий, в результате которой красавица депутат фолькетинга бесследно исчезла. С тех пор прошло более пяти лет. Естественно, Карл предполагал самое худшее.
— Лиза спрашивает, нужно ли дальше продолжать в этом направлении? — спросил Ассад.
— В каком?
— Надо ли ей запрашивать данные о разговорах, которые велись со старого телефона в конторе Мереты Люнггор с этим номером? — Ассад указал на записку, где рядом с номером 257720560 значились аккуратно выписанные печатными буквами имя и адрес девочки — Санна Йонссон, Тверсагер, 90, Греве Странд. Оказывается, Ассад умеет писать вполне разборчиво.
Карл только покачал головой, коря свою забывчивость. И как он мог упустить из виду, что нужно сравнить списки телефонных разговоров? Пора обзаводиться записной книжкой, пока его окончательно не одолела болезнь Альцгеймера!
— Ну конечно же! — начальственным тоном спокойно ответил он.
Таким путем, возможно, получится установить последовательность телефонных переговоров, которая покажет, как завязывались и развивались отношения между Меретой Люнггор и фальшивым Даниэлем Хейлом.
— Но знаешь что, Карл, на это уйдет несколько дней. У Лизы сейчас нет времени, и она говорит, что это будет довольно трудно, поскольку с тех пор прошло много времени. Едва ли вообще что–то выйдет. — Ассад выглядел печальным.
— Давай уж скажи, кто у тебя есть, чтобы классно выполнить такую работу, — подбодрил Карл, взвешивая на ладони еженедельник Мереты.
Но Ассад заупрямился. Карл только было хотел разъяснить ему, что не стоит напускать на себя таинственность, ибо это отнюдь не способствует сохранению рабочего места, как вдруг зазвонил телефон.
Звонил заведующий «Эгелю». Из трубки Карла обдала волна возмущения:
— Хочу сообщить вам, что Уффе Люнггор покинул наше заведение вскоре после безумной выходки, которую вы позволили себе с ним в пятницу. Мы не знаем, где он сейчас. Полиция в Фредерикссунде оповещена о происшествии, но если с ним случилось что–то серьезное, то я позабочусь о том, чтобы ваша, Карл Мёрк, карьера отныне была навсегда испорчена.
С этими словами он бросил трубку, оставив Карла Мёрка в звенящей пустоте.
Две минуты спустя сверху позвонил начальник отдела убийств и попросил зайти к нему в кабинет. Уснащать свою речь грозными выражениями ему не потребовалось, Карл достаточно хорошо разбирался в интонациях шефа.
Раз уж надо идти наверх, то отчего не сходить сейчас — не все ли равно когда!
33
2007 год
Кошмар начался с железнодорожного киоска на станции Аллерёд. Особо толстый пасхальный номер «Госсипа» поступил в продажу на день раньше обычного, и теперь всякий, кто что–то слышал о Карле, мог полюбоваться означенным вице–комиссаром криминальной полиции на фотографии, размещенной в нижнем углу первой полосы рядом с главной сенсацией номера — статьей о предстоящей женитьбе кронпринца на его французской любовнице.
Несколько человек из местных, покупавшие сэндвичи и фрукты, от неловкости стушевались и прикинулись, будто их тут нет.
«Полицейский угрожает журналисту!» — трубил крупный заголовок, а под ним мелкими буковками было написано: «Правда о смертоносных выстрелах».
На лице киоскера проступило явственное разочарование, когда он понял, что сам Карл не собирался тратить деньги на новости о себе.
«Нетушки!» — решил Карл. Не хватало еще помогать Пелле Хюттестеду зарабатывать на пропитание!
В поезде люди со всех сторон глазели на него, и Карл снова почувствовал, как у него сдавило грудь.
Не лучше было и в полицейской префектуре. Вчерашний день завершился для него тем, что в кабинете шефа ему пришлось выслушать разнос за бегство Уффе Люнггора, а сегодня его снова вызвали наверх.
— Ну, чего уставились, шакалы? — облаял он по пути нескольких встречных, которые явно не испытывали к нему сочувствия.
— Да, Карл. Вопрос в том, что мне с тобой делать, — встретил его Маркус Якобсен. — На следующей неделе мне, вероятно, следует ожидать заголовков, в которых будет написано, что ты психически терроризировал умственно отсталого инвалида. Ты же сам понимаешь, что начнет твориться в прессе, если Уффе Люнггор погибнет. Правда? — продолжал он, тыча пальцем в газету, где был напечатан снимок с угрюмым Карлом, сделанный каким–то фотографом несколько лет назад на месте преступления.
Карл прекрасно помнил, как вытурил тогда представителей прессы из огороженного пространства и как на него злились журналисты.