Приближенными Дофина уже рассматривался вопрос о захвате Нормандии. Побывав в Лудёне и Турени, Карл в апреле 1421 года посетил Анжу. Там, в Анжере он заказал у мастера Жиле дю Гора два штандарта, четырнадцать вымпелов для копий, пять вымпелов для труб и шесть гербов, а у художника из того же города Робина де Лиля — восемь боевых знамен из персидском бурана (плотного холста), половина из которых была с королевским гербом, а другая половина с гербом регента, три вымпела для труб, трехцветный штандарт (белый, золотой и синий) с эмблемой регента (Святой Михаил, в окружении букв слова "batues" из золота) и не менее шестисот пятидесяти малых вымпелов, опять же с девизом регента. Для самого Дофина были приобретены доспехи. Кроме того, для отряда его телохранителей заказали восемьдесят четыре трехцветных хука (huques)[114] с белым крестом (знак отличия французов с начала XV века) спереди и сзади. 29 апреля Карл побывал в Боже (несомненно, посетив поле боя и получив разъяснения о сражении), в начале мая — в Сабле, затем в Ле-Мане и Ла-Ферте-Бернар. 14 июня он присутствовал при осаде замка Бомон[115], а 23 июня при осаде Галлардона. Тогда же рыцарь-баннерет Гийом Батай, советник и камергер Дофина, получил от него великолепного испанского коня. Граф Бьюкен, маршал Жильбер де Лафайет, Ла Ир (Этьен де Виньоль) и Жан Потон де Сентрай собрали армию, состоявшую, по слухам, из 6.000 бойцов и осадили Алансон. В то же время Жан д'Аркур в совершенно другом районе доблестно защищал от англичан и бургундцев Ле-Кротуа. Чтобы "освободить" Иль-де-Франс и вернуть Париж, Дофин из людей из Пуату, Турени, Анжу, Гиени и Лангедока собрал большую армию. Шатлен говорит о 7.000 латников, 4.000 арбалетчиков и 7.000 лучников. Эта армия взяла аббатство Бонневаль и осадила Шартр, но город устоял, и на этом запланированная великая кампания застопорилась. В письме от 9 июля, адресованном лионцам, Карл объяснил это фиаско болезнями, дороговизной продовольствия и нехваткой припасов, что привело к дезертирству, а также угрозой возвращения Генриха V во Францию по призыву парижан. Надо сказать, что советники Дофина, желая защитить его и сохранить жизнь своего единственного покровителя, "всегда отдаляли его от врагов настолько, насколько это было возможно"[116]. Карл вернулся в мирные окрестности Амбуаза, Тура, Шинона, Лоша и Буржа, которые стали для него привычными. Его окружали придворные, чиновники, военачальники, а также прелаты, такие как епископ Лаона Гийом де Шампо, архиепископ Реймса Рено де Шартр и епископ Мальезе Тибо де Люсе.
Генрих V, в сопровождении Якова I Шотландского, высадился в Кале в июне 1421 года с армией, которая, по словам Шатлена, состояла из 4.000 латников и 24.000 лучников (sic), заключивших контракт на восемь месяцев службы. Он прошел через Абвиль, который сначала не хотел открывать перед англичанами ворота, но Филипп Бургундский уговорил город сдаться. Затем, в компании своего брата Хамфри, герцога Глостера, навестил своего тестя, Карла VI, проживавшего в то время в Венсенском замке. Желанием Генриха, конечно же, было сразиться с Дофином, поэтому он собрал свои силы в Манте и осадил Дрё. Но Карл уклонился от сражения, заявив, что "неуверен, что из этого выйдет, что-то стоящее"[117]. Тогда в дело вступил герцог Филипп победив дофинистов при Мон-ан-Виме (30 августа). Его недавно посвятили в рыцари, и по этому случаю он решил продемонстрировать свою доблесть. Между тем Генрих V взял Божанси, а затем приступил к осаде города-крепости Мо. Именно во время этой осады герцог Бургундский, покинувший Аррас, где он праздновал Рождество 1421 года, и прибывший в Париж 5 января 1422 года, присоединился к королю Англии.
Возвращение к сильной монете, решение о котором было принято 26 июня 1421 года и распространено на все королевство с 3 июля, свидетельствует о том, что Генрих V взял власть в свои руки: отныне, для примера, золотой экю стоил 30 турских су. Однако долгое время ренты, цензы, прямые и косвенные налоги выплачивались в слабой монете, что было крайне выгодно для государственных финансов и для получателей рент, выраженных в расчетных деньгах и невыгодно для тех, кто платил. Таким образом, эта мера позволила пополнить государственную казну и улучшить экономическое положение рантье, но, очевидно, она была принята в ущерб "бедным людям и оказалась выгодной только для тех, кто имел ренту и доходы"[118]. Сильная, надежная и стабильная монета впоследствии так и осталась в том, что можно назвать "английской Францией", в то время как во "французской Франции" возвращение к норме началось только в сентябре 1422 года, когда был выпущен золотой экю стоимостью 25 турских су, после чего, до 1436 года, последовали значительные колебания курса. Контраст как видите поразительный, и это один из ключей к пониманию последующих событий.
Рыцарю Бертрану де Гулару и мэтру Гийому де Кьедевилю, послам отправленным в сентябре 1421 года регентом Карлом к Хуану II, королю Кастилии, было поручено представить заведомо оптимистичный взгляд на сложившуюся ситуацию: герцог Бретонский теперь намерен служить регенту, и он уже отправил на помощь Дофину своего брата Ришара с рыцарями и оруженосцами; что касается Артура де Ришмона, отпущенного англичанами из плена, то он отправился в Бретань, чтобы собрать войска для Генрих V, но ничего так и не сделал. Ожидалось прибытие новой армии из Шотландии. Генрих V вернулся на континент, но он не так сильно беспокоил регента, как ему хотелось бы. Он прошел по графству Вандом, а затем вернулся обратно. Герцог Бургундский на Сене был отбит людьми регента. В этих условиях, которые в целом были благоприятными, Хуану II было предложено отправить против общего противника Франции и Кастилии сухопутную армию во главе хотя бы с одним из инфантов, герцогом или графом, оплаченную Кастилией на шесть месяцев (с гарантией возмещения расходов впоследствии). Выражалось сожаление, что кастильские галеры вернулись назад, так как они могли бы действовать у берегов Нормандии, Пикардии и Англии (инструкция послам рекомендовала, однако, не настаивать на этом деликатном моменте)[119].
Очень неприятным событием для Дофина стало рождение в Виндзорском замке 6 декабря 1421 года сына Генриха V и Екатерины Французской, названного Генрихом "по желанию и велению отца"[120]. Разумеется арманьяки предпочли бы рождение девочки. Крестными отцами новорожденного стали герцог Бедфорд и епископ Эксетерский, а крестной матерью, находившейся в то время в Англии, Жаклин Баварская, наследница графств Эно, Голландии и Зеландии, ранее обрученная с Дофином Иоанном. Все это предвещало, что младенца-принца будут окружать исключительно англичане и это не могло вызвать симпатию французов, даже тех кто принял договор в Труа. Молодой Генрих рисковал тем, что во Франции его будут считать иностранным принцем. Ликование в Англии, как говорили, было огромным. В Париже было приказано звонить в колокола и зажигать костры, как в день Иоанна Крестителя, а также устраивать всеобщие процессии, чтобы возблагодарить Бога и молить его о спасении и процветании Карла VI и его королевства, его союзников, друзей и сторонников.
Ходили странные слухи. Говорили, что Дофин умер, а некоторые даже утверждали, что присутствовали на его похоронах, "которые тайно прошли в Бурже в Берри, где он проживал". По другой версии, слух о его смерти был пущен для того, чтобы лучше защитить его от покушений. "Этой гнусной уловкой" Генрих V "пытался сделать себя истинным наследником упомянутого королевства Франции" и заставить добрые города подчиниться ему "как законному королю, одних — полюбовно, других — силой"[121].
Пока продолжалась осада Мо, Артур де Ришмон, брат герцога Бретонского, освобожденный "из плена по финансовым соображениям", вернулся во Францию и присоединился к Генриху V в осадном лагере[122]. Капитуляция Мо, после семи месяцев сопротивления, произошла в первых числах мая 1422 года. 6 мая в Париже члены Большого Совета Карла VI заказали всеобщие шествия в связи с капитуляцией и "освобождением" города и замка Мо. В пропагандистских целях договор о капитуляции был зачитан и обнародован после большой проповеди, темой которой было "Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас"[123]. После долгого отсутствия Генрих V вновь собирался посетить Париж[124]. Он мог считать, что Иль-де-Франс, в широком смысле этого слова, к тому времени был умиротворен. Поэтому король решил, что пришло время вернуть жену (без сына) в свое новое королевство, и 25 мая, вместе с герцогом Бедфордом, прибыл в Венсенский замок.
Несколькими днями ранее, в апреле, Карл, которому тогда было девятнадцать лет, консумировал свой брак с Марией Анжуйской, которой было семнадцать с половиной лет. Медовый месяц проходил, почти исключительно в Бурже, до сентября того же года. На самом деле, этот длительный период отдыха считался временным. На это указывает тот факт, что в июне Жан де Галле, оружейник из Буржа, поставил за 80 золотых экю (т. е. 1.400 турских ливров: как видно, монета дофинистов была еще очень слабой) качественное вооружение, включающее бацинет, меч, кирасу и поножи, которые, по моде того времени, были украшены позолоченной отделкой. Хроника говор