и герцоги Бургундский, Бретонский и Туреньский (Артур де Ришмон), канцлер Франции (Жан ле Клерк, мэтр Палаты прошений королевского двора), латинский патриарх Константинополя (Жан де ла Роштелье, будущий архиепископ Руана), епископы Турне (Жан де Туази), Теруана (Луи де Люксембург, 7 февраля 1425 года сменивший Жана ле Клерка на посту канцлера Франции), Нанта (Жан де Шатожирон), Амьена (Жан д'Аркур) и Бове (Пьер Кошон). Совет решил от имени Генриха VI, что его дорогой и верный кузен Жан, граф де Фуа, губернатор Лангедока, принесет "клятву соблюдать мир, заключенный между королями Франции и Англии"[190]. В тот же день Бедфорд поручил капталю де Бюшу, графу Лонгвилю, Джону Рэдклиффу, сенешалю Гиени, и секретарю, мэтру Пьеру Жино, провести инспекцию войск графа де Фуа, насчитывавших тогда 1.000 латников и 1.000 пехотинцев[191].
Союз герцогов Бедфорда, Бургундского, Бретонского, графов Фуа и Ришмона казался очень грозным, почти непобедимым, при условии, что он продлится долго и не распадется из-за противоречий.
В архиве Уильяма Вустера, английского автора, близкого к Джону Фастольфу, находится документ на латыни под названием Декларация лордов Королевства Франции, находящихся в повиновении лорда Джона, регента, герцога Бедфорда, во времена упомянутого короля Генриха VI (Déclaration des seigneurs du royaume de France sous l'obéissance du seigneur Jean, régent, duc de Bedford, au temps du dit seigneur roi Henri VI). Она включает имена сеньора Л'Иль-Адама, маршала Франции, "очень известного рыцаря" Жана де Люксембург (бастарда графа де Сен-Поль), Ги Ле Бютеллье, "одного из четырех сенешалей двора упомянутого лорда-регента", Антуана де Вержи, "рыцаря, губернатора Шампани и Бри, с пенсионом и манором", Юга де Ланнуа, сеньора де Шатийон и др. И далее следует такой текст: "Иоанн, герцог Бретани, союзник лорда-регента поклялся вместе с господином регентом и Филиппом, герцогом Бургундским, на таинстве Евхаристии, в соборной церкви города Амьена в Пикардии, в верности, дружбе и союзе с Джоном, регентом, герцогом Бедфордом, в первый год, когда он стал регентом королевства Франции, в присутствии Уильяма де Ла Поля, графа Саффолка, и нескольких других лордов и дворян, а также Джона Фастольфа, рыцаря, Жиля де Кламеси, великого советника регента в Париже, с великими дворянами и господами, повинующимися упомянутым трем герцогам, 17 апреля 1423 года"[192].
В декабре 1423 года Бедфорд предусмотрел суровые наказания для тех, кто называл арманьяков французами и упоминал Карла VII не иначе как "так называемый Дофин". Эта мера выявила определенный разброд во мнения людей, для многих из которых конфликт был не гражданской войной (легалисты против мятежников), а внешней войной (англичане против французов).
Победа под Вернёем должна была обеспечить Бедфорду триумф. Но этого не произошло, возможно, потому, что этот триумф был для многих пугающим, а возможно, потому, что, несмотря ни на что, Карл VII обладал большей легитимностью.
Граф де Фуа
Как бы то ни было, но королю, хоть и не без труда, удалось склонить на свою сторону Жана, графа де Фуа. 9 октября 1423 года Карл отправил из Тура письмо своим верным турнезийцам, которые всегда были "тверды и непоколебимы в отношении короны Франции". Смысл послания состоял в том, чтобы напомнить о себе "нашим исконным подданным, которые не видя нашу персону, не признают нас своим сувереном и естественным господином и не оказывают должного повиновения". "Мы возьмем под контроль нашу страну Нормандию" куда был направлен граф д'Омаль, который, получил от короля (еще не отвоеванное) графство Мант, а также земли и сеньорию Мортен[193]. На границе Нормандии, в районе Лаваля, граф д'Омаль столкнулся с более чем 2.000 англичан под командованием брата графа Саффолка, Джона де ла Поль. В воскресенье 26 сентября у крепости Ла-Гравель произошла битва. Англичане потерпели сокрушительное поражение потеряв на поле боя от 1.200 до 1.400 человек, еще 100–120 были убиты во время преследования, в плен попали 80–100 включая самого английского командующего. С французской стороны сожалеть приходилось лишь о гибели нескольких боевых слуг и восьми или десяти оруженосцев. В том же письме Карл VII объявил и о крупной победе адмирала Луи де Кюлана над бургундцами на границе Маконне. Среди взятых в плен были Жан де Тулонжон, маршал Бургундии, бальи Шароле и несколько других капитанов и рыцарей в количестве 300 человек.
Далее Карл VII обещает, что в начале сезона (1424 года) со "всеми силами" двинется на Реймс "чтобы быть там быть коронованным и помазанным" и усмирить всех мятежных подданных. Планировалось, что граф де Фуа приведет 1.000 рыцарей и оруженосцев, 1.000 стрелков и 1.000 таргонов[194].
Так и произошло. Окончательное соглашение, достигнутое при посредничестве Гийома де Шампо, епископа Лаона, состоялось в январе 1425 года, во время ассамблеи Штатов в Эспали, недалеко от Ле-Пюи-ан-Веле, куда король прибыл лично. Это стало поворотным моментом: Жан де Грайи, граф де Фуа, 14 февраля принес королю оммаж и был назначен губернатором Лангедока и Гиени. Он занимал этот пост до своей смерти 4 мая 1436 года. Таким образом, после долгих колебаний Лангедок окончательно перешел под руку Буржского короля.
Дом Бурбонов
Другой проблемой было герцогство Бурбонское, основная часть владений дома Бурбонов. Герцог Иоанн I, как мы помним, после Азенкура был пленником в Англии и был готов пойти на любые уступки, чтобы добиться своего освобождения. С другой стороны, его сын Карл, граф Клермонский (но его графство находилось в завоеванной англичанами Франции), номинально был лоялен Карлу VII. Фактически же, власть в Бурбонне находилась в руках жена герцога Иоанн, Марии Беррийской, которая стремилась не допустить своего участия в войне, что можно рассматривать как двойную игру.
В декабре 1424 года Карл Клермонский встретился с Филиппом Добрым в Маконе, и в перспектива договорился о женитьбе на сестре герцога Бургундского Агнессе. 4 февраля 1425 года был заключен брачный договор, а 17 числа вступило в силу соглашение о перемирии между Бурбонами и Бургундией. Чтобы предотвратить переход дома Бурбонов на сторону бургундцев, Карл VII был вынужден уступить герцогу Иоанну, несмотря на возражения Счетной палаты, графства Овернь и Монпансье в качестве апанажа (4 июня 1425 года), что стало серьезным отчуждением земель королевского домена, которое посоветовал королю его тогдашний фаворит, овернец Пьер, сеньор де Жиак. Бракосочетание Карла и Агнессы было отпраздновано в Отёне 17 сентября. Этот брак не мог не вызвать недовольства герцога Бедфорда[195], поскольку, Карл Клермонский, как и Артур де Ришмон с 1424 года, трудился над примирением французского и бургундского домов и выступал против Жоржа де Ла Тремуя, который, как считалось в то время, этому препятствовал. Именно против этого человека в августе 1427 года был заключен ряд союзов, объединивших, помимо Артура де Ришмона и Карла Клермонского, Бернара д'Арманьяка, графа Пардиака, и его тестя, Жака де Ла Марша[196].
Анжуйский дом
Другим важным полюсом притяжения был Анжуйский дом, представленный сначала Иоландой (родилась в 1381 году), дочерью Хуана I, короля Арагона, вдовствующей королевой Сицилии и вдовствующей герцогиней Анжуйской, вдовой Людовика II с 1417 года, затем ее старшим сыном Людовиком III (родился в 1403 году), который в основном был озабочен завоеванием своего королевства Сицилия (или Неаполь), пожалованного ему как папством, так и Жанной II, королевой Неаполя, которая в итоге его усыновила. У Иоланды было еще два сына, Рене (родился в 1409 году) и Карл (родился в 1414 году), а также две дочери, старшая Мария (родилась в 1404 году), ставшая женой Карла VII, и младшая, также названная Иоландой (родилась в 1412 году). Владения (а значит, и интересы) Анжуйского дома касались Неаполитанского королевства, графств Прованс и Форкалькье (находившихся на территории империи, но практически суверенных), а в королевстве Франция — графства Мэн и герцогства Анжу (имевших статус апанажей), а также графства Гиз. В 1419 году, благодаря дипломатическим усилиям своей матери, Рене был избран наследником своего двоюродного деда, кардинала-герцога Барского, а в следующем году женился в Нанси на Изабелле, дочери и наследнице герцога Лотарингского Карла II. Поэтому со временем Рене мог надеяться присоединить к своему графству Гиз герцогство Бар, фьеф французской короны, и имперский лен герцогство Лотарингия.
В течение нескольких лет между Анжуйским и Бургундским домами существовала сильная вражда, поскольку, Анжуйский дом, будучи вторым после Орлеанского дома по отношению к дому Франции, не принимал того, что амбициозный и вскоре ставший триумфатором Бургундский дом претендовал на первое место. Несомненно то, что Иоланда, опасаясь бургундцев, не стала придерживаться договора в Труа и осталась верна своему зятю. Напротив, англо-бургундская коалиция стремилась захватить графства Мэн и Гиз, а также герцогства Анжу и Бар.
В 1423 году королева Иоланда решила покинуть Прованс и вернуться в Анжу, чтобы быть поближе к французскому двору. Как говорится в мемориале Счетной палаты Анжера, "в четверг XXVI дня августа М CCCC XXIII, Иоланда, королева Иерусалима и Сицилии, герцогиня Анжуйская, прибыла в Анжер из Прованса побывав в Бурже"[197], где она навестила своего зятя, короля, и дочь Марию. Ее цель заключалась в том, как она сообщала в письме к лионцам 28 июня 1425 года, "предусмотреть все необходимое для восстановления этого королевства, союза принцев крови, справедливости и прекратить все разбои и грабежи". В ноябре 1423 года Иоланда встретилась в Нанте с Иоанном V Бретонским. 9 марта 1424 года в вышеупомянутом мемориале говорится: "Королева Иоланда покинула Анжер, чтобы отправиться в Сель [в Берри] к королю на Большой Совет". Еще одна встреча с Иоанном V в мае 1424 года привела к заключению договора (18 мая), который, помимо прочего, сделал Иоланду и герцога Бретонского посредниками в примирении между Карлом VII и Филиппом Добрым. Но в качестве ответной меры 21 июня, официально по просьбе герцога Бургундского, герцог Бедфорд получил от своего племянника Генриха VI, как короля Франции, герцогство Анжу и графство Мэн, с целью их завоевания. Таким образом, Анжуйскому дому грозила потеря своих владений.