торые на тот момент уже не существовали из-за последовательного поглощения их владений королевским доменом (король, например, также является, не указывая этого в своем титуле, герцогом Нормандским, а граф де Лонгвиль, в данном случае Орлеанский бастард, является его прямым вассалом в герцогстве Нормандия). Данный список, отражающий структуру феодальной пирамиды, призван подчеркнуть всю огромность королевства Франция, с его многочисленными герцогскими и графскими титулами[776].
Карл VII также наверняка знал, что его подданные живут по разным обычаям, которые он собирался зафиксировать в письменном виде, что они говорят на родственных, но различных диалектах языка, и что в его королевстве проживают "нации" неравной численности. Например у нормандцев было сильное чувство идентичности, что следовало принимать во внимание. Так же обстояло дело и с жителями Дофине. Пуатевинцы, были менее консолидированы, хотя и следовали единым обычаям, которые были записаны несколькими юристами в 1417 году, во время осады Партене, Филиппом Орлеанским, графом де Вертю, действовавшим, от имени Дофина[777]. В пределах королевства "нация Франции", объединяла тех, кто говорил на "языке Франции", главенствовала над другими "нациями", но не унижала и не поглощала их.
Из-за отсутствия административных карт, которых тогда просто не существовало, можно допустить, что король, пользуясь списками территорий, а еще более, непрерывной практикой ведения дел, очень рано и до самого своего конца был посвящен во все эти деления на округа и в достаточной мере представлял как масштабы своего домена, так и подчиненного ему королевства. Он также имел представление о юрисдикции своих Парламентов — Парижского и Тулузского. Здесь невольно хочется последовать за Фернаном Броделем в его знаменитом суждении о средневековой Франции, "огромном, подавляющем пространстве, разделенном на регионы, удел которых — жить каждый по своему"[778]. Но даже если это было дорого, даже если это требовало времени, даже если королевской почты еще не существовало, пешие или конные гонцы со скоростью 40 или даже 50 километров в день могли довольно быстро доставлять сообщения и приказы центральной власти в самые отдаленные уголки королевства (о снятии осады Орлеана, по официальным каналам стало известно через несколько дней не только в Пуатье и Ла-Рошели, но и в Нарбоне).
Налоги собранные в виде золотых и серебряных монет далеко не всегда полностью доходили до королевской казны, чтобы быть потраченными и перераспределенными, в то время как использование векселей не входило в обычаи королевской власти. Тем не менее, финансисты умело контролировали процесс распределения средств, который заключался в том, что, когда приемщик доходов или казначей короля получал известие о сборе определенной суммы, то он назначал, выбирая наиболее удобный и безопасный вариант, где эта сумма будет ему фактически выплачена: например, соляной склад в Труа или казначейство Лиона. Во время военной реформы 1445–1446 годов распределение на постой вновь сформированных копий кавалерии в различных регионах королевства могло быть успешно осуществлено только потому, что география "платежеспособности" регионов окружению короля была достаточно хорошо известна.
Король встречается со своими подданными
В отличие от своего деда Карла V, который большую часть своего царствования управлял Францией, почти не покидая Парижа и его округа (не последнее из его достижений), Карл VII, скорее по необходимости, чем по желанию, был вынужден много передвигаться. В его время королевский двор были странствующим, хотя можно было бы предположить, что после отвоевания Парижа в 1436 году король поселится в Лувре, Венсене или Сен-Жермен-ан-Ле, где у него были прекрасные резиденции, правда довольно обветшалые из-за отсутствия регулярного ухода.
По большей части он предпочитал проживать в трех провинциях, изначально бывших частью его апанажа: Пуату, где он провел в общей сложности около четырех лет, в основном в Пуатье; Берри, где он прожил около десяти лет, в основном в Бурже и Меэн-сюр-Йевр; и Турень, где он жил в течение такого же периода времени либо в самом Туре, либо в Лез-Монтиль. При этом он совершил не менее восемнадцати крупных поездок за пределы этого центрального района страны:
— Путешествие по Лангедоку в 1420 году, включая Тулузу и Ним (в целом успешное восстановление своей власти).
— Военная кампания 1421 года, завершившаяся на границах Анжу.
— Путешествие в Овернь в 1425 году, ознаменовавшееся его председательством на ассамблеях Штатов, Лангедойля в Риоме и Лангедока в Пюи.
— Коронационное путешествие в 1429 году, в ходе которого он побывал в Реймсе и Сен-Дени.
— В 1430 году Карл VII совершил путешествие до Санса и Монтаржи в качестве прелюдии к военной кампании, которая была недолгой.
— В 1434 году он побывал во Вьенне и Лионе.
— В 1437 году состоялось большое путешествие в Монпелье, где король вновь председательствовал на ассамблеи Штатов Лангедока. После чего король, в военных и политических целях, отправился на север побывав в Монтро-Фот-Йон, Мелёне и Париже.
— Еще одно большое путешествие состоялось в 1439 году, по маршруту Лимож — Риом — Ле-Пюи — Лион. В этом же году после пребывания в Турени Карл VII навестил в Париж, как раз во время осады и взятия Мо.
— В 1440 году поездки Карла VII были связаны с Прагерией, что привело его в Сен-Мешен, Гере, Шамбон-сюр-Вуэз, Клермон-ан-Овернь, Роан, Кюссе и Сен-Пурсен-сюр-Сьюль.
— В 1441 году, проведя несколько недель в Шартре, Карл VII отправился в Шампань и Барруа, вплоть до Лангра и Вокулера, чтобы попытаться положить конец опустошениям чинимым живодерами, а затем добрался до Лаона и Компьеня и принял участие в осаде Крея и Понтуаза.
— Следующий год (1442) ознаменовался новым путешествием в Лангедок (Тулузу) через Лимож, что стало способом утвердить свое политическое и военное присутствие в регионе. После снятия осады Тарта, Сен-Севера и Дакса король побывал в Ажене, Марманде и Монтобане, вернулся в Тулузу и оказался в Пуату только в мае 1443 года.
— В 1445 году поездка в Лотарингию, вплоть до Нанси, стала единственным случаем, когда король покинул свое королевство (в юности он проживал в Провансе, когда был всего лишь графом де Понтье).
— В 1449–1450 годах Карл VII следовал по пятам за армией отвоевывающей Нормандию (Руан, Кан,Фалез).
— Точно так же в 1451 году он следил, хотя и издалека, за завоеванием английской Гиени, остановившись в Тайбуре, на берегу Шаранты.
— В 1452 году король отправился в Форе и Бурбонне, чтобы угрожать герцогству Савойскому и, возможно, вмешаться в итальянские дела.
— Этот проект был прерван высадкой армии Толбота в Бордо (1452 год). Поэтому во время второй кампания в Гиени в следующем году, Карла VII добрался аж до Либурна.
— С октября 1455 года по октябрь 1457 года Карл VII проживал в Бурбонне и Лионне, будучи занят своим конфликтом с Дофином. Тогда, в частности, на карту была поставлена судьба Дофине и было очень важно, чтобы эта провинция, где будущий Людовик XI имел чуть ли не всенародную поддержку, не ускользнула из рук короля.
— Последняя большая поездка состоялась в Вандом в 1458 году, где прошел суд над герцогом Алансонским. Многие считали, что этот город был выбран для того, чтобы предотвратить возможный набег англичан на Нормандию.
Результатом этих инициатив, которые носили явно политический и еще более военный характер (хотя король обычно держался вдалеке от границы), стало то, что почти все крупные города домена были посещены хотя бы раз. Однако нельзя говорить о систематическом инспектировании, основанном на том, что можно назвать интересом землевладельца или интересом крестьянина, осматривающего земли фермы, которую он только что унаследовал или приобрел. Именно из прагматизма, в силу обстоятельств и проблем, с которыми ему пришлось столкнуться, а не из принципиального интереса, Карл VII последовал совету, содержащемуся в Напоминании Иоланды Арагонской 1425 года, согласно которому король должен "знать истинные пределы своего королевства"[779]. Что касается чувства любознательности, то оно, возможно, у Карла VII и существовало, но это трудно доказать. Однако, когда Анри Боде пишет, что "на следующий день после въезда в город и за день до отъезда из него король обязательно посещал местную церковь", то это, возможно, было с его стороны не только актом благочестия, но и проявлением восхищения или интереса к красивой архитектуре и богатому декору соборов[780]. Но похоже, что Карл VII, стремился посетить города только своего домена (невозможно представить, чтобы его приветствовали в Оше или Родезе, двух городах, находящихся под властью графа Арманьяка, не могло быть и речи о посещении Нанта, столицы герцогства Бретонского, не говоря уже об Амьене, городе герцога Бургундского).
В ходе своих путешествий король с высоты седла своего коня (не мула, не иноходца, но всегда, по словам Анри Боде "лошади, идущей мелкой рысью"[781]), имел возможность обозреть множество сельских и городских пейзажей и пообщаться с большим количеством людей. Интересно было бы узнать, какое впечатление он произвел на своих подданных?
В прошлом веке несколько поколений ученых методично изучали демографическую, экономическую и социальную историю Франции конца Средневековья. В результате их исследований выяснилось, что практически невозможно обрисовать обобщенную картину, настолько разным было положение в отдельных регионах страны. Поэтому мы не ставим перед собой задачу подробно рассмотреть ситуацию во Франции времен Карла VII во всех ее составляющих, а хотим составить лишь общее впечатление.