Я объяснил ему, что такой эффект произвело на меня царапанье их коготков. Он сказал, что есть множество вещей, способных свести человека с ума, в особенности, если он не имеет устремленности, необходимой для учения. Но если человек имеет ясное несгибаемое намерение, то никакие чувства и ощущения не могут быть препятствием, потому что он способен их контролировать.
Дон Хуан некоторое время подождал, а затем, повторив все предыдущие движения, вручил мне ящериц снова. Он велел держать их головками вверх и мягко поглаживать ими по своим вискам, спрашивая у них все, что я хочу узнать.
Сначала я не понял, чего он от меня добивается. Он вновь велел мне задавать ящерицам любые вопросы, какие я не могу решить сам. Он привел мне целый ряд примеров. Я могу узнать о людях, которых обычно не вижу, о потерянных вещах или о местах, где я не бывал. Тогда я понял, что он говорит о ясновидении и сделался очень возбужденным. Мое сердце заколотилось. Я почувствовал, что у меня перехватывает дыхание.
Он предупредил, чтобы в первый раз я не задавал личных вопросов; он сказал, что мне лучше подумать о чем-либо, прямо ко мне не относящемся. Я должен думать быстро и отчетливо, потому что потом не будет возможности изменить свои мысли.
Я лихорадочно стал придумывать, что бы такое мне хотелось узнать. Дон Хуан подгонял меня, и я был поражен, поняв, что не могу ничего придумать, о чем бы «спросить» ящериц.
После мучительно долгих поисков я кое-что вспомнил. Не так давно из читального зала одной библиотеки было украдено значительное количество книг. Это не было личным вопросом, но все же меня интересовало кто это сделал. При этом, я не имел никаких предварительных соображений относительно лица или лиц, взявших книги. Я потер ящерицами виски, спрашивая кто был вором.
Немного погодя, дон Хуан убрал ящериц в мешки и сказал, что нет никаких особых секретов относительно корня или пасты. Пасту изготавливают, чтобы получить направленность, а корень делает вещи ясными. Настоящее чудо — это ящерицы. В них секрет всего колдовства со второй порцией. Я спросил, являются ли они каким-нибудь особым видом ящериц. Он кивнул. Их следует ловить в тех местах, где находится растение колдующего. И они должны быть его друзьями. А для того, чтобы ящерицы стали друзьями, нужен долгий период ухаживания. Необходимо развить прочную дружбу с ними, давая им пищу и говоря им добрые слова.
Я спросил, почему так важна их дружба. Он ответил, что ящерицы позволяют поймать себя только, если они знают человека, и любой, кто всерьез занимается травой дьявола должен и ящериц принимать всерьез. Он сказал, что ящериц следует ловить тогда, когда паста и корень уже приготовлены. Их следует ловить в конце дня. Если ты не на дружеской ноге с ящерицами, можно потратить несколько дней на безуспешные попытки поймать их. Паста хранится только один день. Затем он дал мне подробнейшие инструкции относительно того, что следует делать с пойманными ящерицами.
— Как только ты поймаешь ящериц, посади их в отдельные мешочки. Затем возьми первую и поговори с ней. Извинись за то, что причиняешь ей боль и попроси ее помочь тебе. Деревянной иглой зашей ей рот. Для шитья используй один из видов растения чойа и волокно агавы. Стежки затягивай туго. Затем скажи то же самое второй ящерице и зашей ей веки. Все должно быть готово до наступления ночи. Возьми ящерицу с зашитым ртом и скажи ей, о чем ты хочешь узнать. Попроси ее пойти и узнать это для тебя; скажи ей, что ты вынужден был зашить ей рот, чтобы она спешила назад и ничего никому не разболтала по дороге. Помажь пастой ее голову, и пускай она сама вымажется в пасте, а затем опусти ее на землю. Если она побежит в счастливую для тебя сторону, то колдовство будет удачным и легким. Если же она побежит в противоположную сторону — колдовство не удастся. Если ящерица побежит к тебе (на юг), то ты можешь ожидать необыкновенной удачи, но если она станет убегать от тебя (на север), то колдовство окажется ужасно трудным. Ты можешь даже погибнуть. Поэтому, когда ящерица бежит прямо от тебя — это самое подходящее время, чтобы отступить. Если ты сделаешь так, ты потеряешь возможность командовать ящерицами, но это лучше, чем потерять жизнь. С другой стороны, ты можешь решить продолжить колдовство, несмотря на предупреждение. Если так, то следующим шагом будет взять вторую ящерицу и попросить ее о том, чтобы она послушала рассказ сестры и пересказала его тебе.
— Но как может ящерица с зашитым ртом рассказать мне, что она видит? Разве ее рот был зашит не для того, чтобы она не говорила?
— Зашитый рот не даст ей возможности рассказать свою повесть незнакомцам. Люди говорят, что ящерицы болтливы. Они повсюду задерживаются поболтать. Как бы то ни было, следующим шагом будет нанесение пасты на ее голову (на затылок). Затем ты должен будешь потереть ее головой свой правый висок, ни в коем случае не позволяя пасте попасть на середину лба. В начале ты можешь привязывать ящерицу за середину туловища к правому плечу. Тогда ты не потеряешь ее и не покалечишь. По мере твоего продвижения в учении, когда ты лучше познакомишься с травой дьявола, ящерицы научатся повиноваться тебе и будут смирно сидеть на плече. После того, как ты ящерицей нанес себе пасту на правый висок, опусти пальцы обеих рук в горшок. Сначала разотри пасту на обоих висках, а затем нанеси ее на обе стороны своей головы. Паста высыхает очень быстро и ее можно накладывать столько раз, сколько необходимо. Каждый раз начинай с того, что используй при нанесении пасты голову ящерицы, а затем уже свои пальцы. Рано или поздно, та ящерица, которая убежала смотреть, вернется и расскажет своей сестре все о путешествии, а слепая ящерица перескажет это тебе, как будто ты одного с ней вида. Когда колдовство будет закончено, отпусти ящерицу, но не смотри, куда она побежит. Выкопай глубокую яму голыми руками и зарой все, что использовал.
Около шести часов вечера дон Хуан выбрал из горшка экстракт корня на плоский кусок сланца — набралось меньше чайной ложки желтоватого крахмала. Половину его он выложил в чашку и добавил немного желтоватой воды. Покрутив чашку в руке, чтобы растворить субстанцию, он вручил ее мне и велел выпить. Смесь была безвкусной, но оставила горьковатый привкус во рту. Вода была слишком горячей, и это раздражило меня. Мое сердце начало сильно биться, но довольно скоро успокоился.
Дон Хуан взял другую чашку с пастой. Паста выглядела застывшей и имела стекловидную поверхность. Я попробовал проткнуть корку пальцем, но дон Хуан подскочил ко мне и оттолкнул мою руку от чашки. Он пришел в большое возбуждение и сказал, что было чистым безумием с моей стороны делать такую попытку и что, если я действительно хочу учиться, то нельзя быть таким беспечным. Это — сила, сказал он, указывая на пасту, и никто не знает, что это за сила на самом деле. Уже то достаточно плохо, что мы манипулируем ею для наших личных целей, избежать чего мы не можем, потому что мы люди, но мы, по крайней мере, должны обращаться с ней с подобающим уважением.
Смесь выглядела как овсяная каша. По-видимому, в ней было достаточно крахмала, чтобы придать ей такую консистенцию. Он велел мне достать мешочки с ящерицами, затем взял ящерицу с зашитым ртом и осторожно передал ее мне. Он сказал взять ее левой рукой, набрать немного пасты на палец и растереть ее у ящерицы на лбу, затем отпустить ящерицу в горшок и держать там, пока паста не покроет все ее тело.
Когда я это проделал, он велел вынуть ящерицу из горшка, взял его в руки и повел меня на каменистое плато, неподалеку от его дома. Там он указал мне на большую скалу и велел сесть перед ней, как если бы это было мое растение дурмана, и, держа ящерицу перед лицом, объяснить ей снова, что я хочу узнать, а потом попросить ее пойти и найти для меня ответ. Он посоветовал мне извиниться перед ящерицей за то, что я причиняю ей неудобства, и пообещать, что взамен я буду добр ко всем ящерицам. Затем он велел взять ящерицу между средним и безымянным пальцами левой руки там, где он когда-то сделал порез, и танцевать вокруг скалы точно так же, как я делал, когда пересаживал росток травы дьявола. Он спросил меня, помню ли я все, что я делал в тот раз. Я сказал, что помню. Он подчеркнул, что все должно делаться точно так же, а если я что-то забуду, мне надо будет подождать, пока в голове не прояснится. Он с большой настойчивостью предупреждал меня, что если я буду спешить и действовать необдуманно, то я могу нанести себе вред. Наконец, мне нужно будет опустить ящерицу с зашитым ртом на землю и следить, куда она побежит, для того, чтобы я мог определить исход колдовства. Он сказал, чтобы я даже на секунду не отводил взгляда от ящерицы, потому что у ящериц это обычный трюк — рассеять внимание и шмыгнуть в сторону.
Еще не совсем стемнело. Дон Хуан взглянул на небо.
— Я оставлю тебя одного, — сказал он и ушел.
Выполнив все его наставления, я опустил ящерицу на землю. Она неподвижно застыла там, где я ее положил. Затем она посмотрела на меня и побежала к камням в восточном направлении.
Я сел на землю перед скалой, как если бы это было мое растение дурмана. Глубокая печаль охватила меня. Я гадал о ящерице с зашитым ртом. Я думал о ее странном путешествии и о том, как она взглянула на меня перед тем, как убежать. Эта мысль была для меня навязчивой проекцией. По-своему я тоже был ящерицей, совершающей свое странное путешествие. Моя судьба была лучше, быть может, только тем, что я могу видеть, — хотя, в тот момент, я чувствовал, что мне, возможно, никогда никому не придется рассказать о том, что я видел. К тому времени стало уже совсем темно. Я с трудом мог различать скалы перед собой. Я думал о словах дона Хуана: «Сумерки — это трещина между мирами».
После долгого колебания я начал выполнять предписанные действия. Паста, хотя и выглядела, как овсяная каша, не была таковой на ощупь. Она была холодной и скользкой и имела специфический запах. Она давала коже ощущение холода и быстро высыхала. Я потер свои виски 11 раз, не заметив никакого эффекта. Я очень тщательно старался не пропустить никакого изменения в восприятии или настроении, потому что я даже не знал чего мне ждать. К слову сказать, я не мог уразуметь сути этого опыта и продолжал искать отгадки. Паста высохла и сковала мои виски. Я уже собирался нанести на них еще пасты, когда понял, что сижу по-японски, на пятках. Я сидел, скрестив ноги, и не мог припомнить, когда поменял положение. Потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что я сижу на полу в своего рода келье с высокими сводами. Мне показалось, что это кирпичные арки, но осмотрев их, я понял, что это камень.