ркого, глубокого и искреннего человека я в своей жизни не встречала.
Уже собираясь уходить, я вспомнил про Третьякова. Вера тут же позвонила ему и договорилась о встрече. Так что, на следующий же день мы с ней поехали к Третьякову в Павловск.
Владимир Третьяков.
14.11.1998.
Влад: — Мне было знамение, что вы ответите на все мои вопросы! (Рассказываю ситуацию с телефонным звонком и портретом депутата).
Третьяков: — Ну, давайте попробуем. Задавайте свои вопросы.
В: — Давайте начнем с вашей Практики, с того, чем занимаетесь вы.
Т: — Во-первых, — нет никакой особой Духовной Практики, а во-вторых, — любая практика, которую ты называешь Духовной, — будет таковой. Это как бы понятно? То есть, если ты совершаешь определенные физические упражнения, с тем, чтобы достичь каких-либо реализаций, то ты получаешь Духовную Практику; если ты сидишь на жопе ровно, чтобы достичь каких-то реализаций, — ты получаешь Духовную Практику. Если ты веришь в то действие, которое совершаешь, то все действия по силе равнозначны. Произносишь ли ты «Отче наш», произносишь ли «Ом мане падме хум», произносишь ли «Квансеум боссум», произносишь ли ты Иисусову молитву, произносишь ли ты «Кока-кола» или «Пиво-Пиво» — результат совершенно одинаковый.
Поэтому, конечно же, дело не в том, что делать и даже не в том, как делать, а все дело в том, — зачем?
В: — Если говорить с этих позиций, то что делаете вы и зачем?
Т: — Я вот сижу, разговариваю, делаю это для того, чтобы ответить на ваши вопросы.
В: — А что является для вас Духовной Практикой?
Т: — Вот то, что я делаю сейчас, — это и есть Духовная Практика.
В: — А как вы к этому пришли?
Т: — Ну вот открыл дверь, сел, налил чаю:
Долго смеемся.
В: — Ну а как для вас все начиналось? Как для вас начался весь этот Дзен?
Т: — Весь этот Дзен начался, когда я приехал к Васечке Максимову на его базу под Выборгом. Приехал я на базу, выпили мы водки, ну и там говорили о чем-то. Васечка любил из себя сделать эдакого мага, так сказать колдуна, волшебника, но такого, который как бы не практикует. А нужно это ему было для того, чтобы у него постоянно было что выпить, чем закусить, ну и девочки, которых можно трахнуть с воодушевлением. И некоторая у него была такая загадочность, потому что хотя он был мужик телом-то крепкий, но — беззубый, — у него торчало два гнилых зуба и, конечно, польститься на него в таком виде было нелегко. Но через эти вот (Третьяков артистично показывает разные «пассы» и закатывает глаза, сопровождая все это характерными загадочными, страстными звуками) — он, конечно, покорял некоторых дам; я даже знаю каких. Такие, вполне симпатичные девочки были, которых он трахал с воодушевлением и очень был горд, что в пятьдесят лет он еще может двадцатилетнюю девушку так оттрахать, что там на всю базу все визжало и кричало! А он выходил, счастливый, потираясь — «Ну надо же! Ну надо же! Как я ее! Эх!».
А вообще, — такая вот, как бы дурь на самом деле, с одной стороны, — ну потому что все — как бы дурь! Все зависит от того, что ты в этой жизни хочешь.
В: — С этого и начался весь ваш Дзен?
Т: — Это хороший вопрос — с чего все начинается? Если говорить строго, то вот! — Третьяков сильно хлопает по столу, — так, что подпрыгивают и дребезжат стаканы. — Вот весь ответ! — Чем вы занимаетесь? — Хлопает. — А что это такое? — Хлопает. Это — если говорить на языке Истины, — так скажем. Хотя, это тоже странно очень, — слова, после того, что я тебе уже ответил хлопком. А поскольку мы все привыкли общаться словами, то есть помимо остальных имеющихся у нас способов общения, ориентации в жизни — мы предпочитаем слова, то все свои поступки, действия, приход, уход, рождение, смерть — все словами объясняем. И это несмотря на то, что слова ничего не могут передать о том, что мы хотим узнать.
Ни рождение, ни смерть нельзя словами описать. — Хлопает по столу. — Только прямое указание на суть! В Дзен любят спрашивать: — «Что такое лампочка? Что такое луна? Что такое будда?», — и показывают пальцем — во! И я показываю на лампочку, на луну:, но я всего лишь показываю. Слова — это указатель, а сами лампочка и луна есть ответ. Понимаешь? Но я не могу взять луну и положить тебе на голову! Я говорю — вот! Поэтому слова — это всего лишь указательный палец. Все, что бы я умного ни рассказал о своей истории, или любой другой о своей истории, все эти рассказы — «а что было вчера?», «а как вы пришли сюда?», «а что было до того?», «а что было в эпоху» застоя«?», — это, всего лишь, будет большое количество пальцев, указывающих на нечто, что невозможно словами передать. Поэтому, эти слова как бы и имеют значение, а с другой стороны, — не имеют никакого значения.
Поэтому тот Путь, который мы называем Путем, — он как бы действительно Путь, а с другой стороны, — он никакой такой не Путь, а всего лишь аэробика как бы: Так что, с одной стороны, Васька придурялся, сидя на своей базе: — выпивая, закусывая и трахаясь, а с другой стороны, — нисколечко не придурялся. Понятно, да?
А на самом деле, в буддизме, если ты обращаешь свой внутренний взор на истоки, — ты их не находишь. Чтобы их объяснить, эти истоки, — необходимо ввести ряд умозрительных понятий, типа миллионов перерождений, кальп и тому подобное. Я пытаюсь ответить искренне, но понимаю, что исчерпывающего ответа в словах нет, поэтому я так много говорю по этому поводу.
В: — Но есть ведь какой-то сюжет в этой жизни, который привел вас к тому, какой вы сейчас?
Т: — Вся моя личная история, в которую, в конечном итоге, попали и вы, с этим вашим магнитофоном, — она началась еще в Москве, когда был совсем еще «застой», а Васечка сидел, как непризнанный гений. В том смысле, что, будучи уже кандидатом наук (перед ним тогда вырисовывалась серьезная, с точки зрения карьеры, перспектива), он вдруг как-то взял и свинтил с этого дела. Дальше он перевел ряд очень интересных книг. В частности, он первым перевел Кастанеду и его перевод, на мой взгляд, — самый сильный; они с Пелевиным его издали. Потом он перевел суфийские сказки и еще что-то. А вообще, он все время что-то искал. А что мы можем в этой жизни искать — только себя! Больше-то нечего.
Потом уже, очень странным путем, он пришел к Дзен. Есть в Выборге такой Саша Немков. Этот Саша был знаком с Лешей, а Леша с Васей в то время на кладбище работали. Саша уехал зачем-то в Америку, а там он как-то попал в Дзен-Центр. Там был такой Корейский Дзен Мастер Сенг Сан, который из Кореи переехал в Америку и там организовал Дзен-Центр, тем самым — перенес Корейский буддизм в Америку. Саша там столкнулся с этим буддизмом, потом вернулся домой — в Выборг. Там, через Лешу он познакомился с Васей, и как-то они соединились. А затем Сэнг Сан приехал в Россию. В Вильнюс сначала, а потом и в Питер. Это был уже восемьдесят шестой год. Вася поехал на ритрит к Сэнг Сану в Вильнюс. Там его Мастер пригласил на трехмесячное совместное уединение. Вася съездил, потом вернулся и, в результате, у нас тут образовалась небольшая группа. А сам Васечка сейчас в Сеуле (Корея) — монах в Дзенском монастыре.
Вася в своей жизни был сначала мусульманином, потом крестился, а потом уже стал буддистом, Ну, в мусульманстве он, по-моему, без обрезания обошелся. Просто принял Аллаха! Без формализмов всяких. Сказал просто, что, мол я — мусульманин, и все!
В: — А чем Максимов вас «зацепил»?
Т: — Ну как чем? Искренностью! Чем еще можно зацепить? Только искренностью! Потому что он сам искренне искал, все действия его были настоящими. Это и «зацепило». Как там у Кастанеды дон Хуан ему сказал? — «Я тебя «кольцом силы» приковал!». — Это, конечно, магические такие штучки, а просто он сделал некий искренний жест, — вот и все! Такой реальный жест. Если человек в чем-то искренне заинтересован, то в этом есть сила; если неискренне, то силы в этом нет. А раз нету силы, то и говорить нечего.
Ну, а потом Вася меня еще «грибочками» угостил. Вася с Попандопуло их «привели» на Российскую землю, — было это как раз возле Васиной базы. Я это не застал, но как Вася рассказывал, это был большой прикол: у Попандопуло был вырванный лист из «Психоделической энциклопедии» и они ходили по лесу и все грибы подряд жрали, — посмотреть, тот это гриб или не тот. Все было, как описано, — и понос был и все такое. Но потом попали на те самые.
Они с Попандопуло практиковали какое-то время с этими грибочками, и я потом как-то ими угостился. Конечно, эффект был ошеломляющим! Когда ты встречаешься со своим сознанием, и это приобретает весьма реальные черты, — а все эти психоделические грибы — это лишь повод для встречи со своим сознанием, — то это, конечно, сильное, неизгладимое впечатление!
В: — Вот эта ситуация, когда Володин с бандитами едят у костра грибочки, — из «Чапаева и Пустоты», — это из реальных событий? Володин с вас написан?
Т: — Как-то Пелевин давал мне эти странички, когда еще их не публиковал; я их почитал, — ну да, хорошо; но там ведь всякое было, — чего там только не было на этой базе, когда мы грибы жрали!
Один раз мы с Пелевиным нажрались грибов так, что Пелевин вышел из Васиного дома на четвереньках, укусил грозную собаку овчарку так, что она забилась в будку, потом пошел в другой домик, лег спать и всю ночь толкал кого-то. Потом утром проснулся, — он, оказывается, с другой грозной овчаркой спал.
А там была женщина, с которой Вася жил, — она была собачница, у нее были овчарки и обе они только на ночь спускались, — они действительно были очень злобные и грозные. Так вот, Пелевин одну из них укусил, — она его потом боялась:
Другой раз после грибочков он долго сидел под столом, а я его всячески пинал ногами.
В: — Максимова?
Т: — Нет, Вася у нас всегда выступал, как Учитель и Великий Маг, а Пелевин к нему всегда так: — «Василий Палыч! Василий Палыч!».
Один из последних приездов Пелевина был такой: они с Максимовым долго пили, а потом вдруг Пелевин «прозрел» и сказал: — «Василий Палыч! Никакой Вы на хер не маг и пошли Вы в жопу, а я уезжаю в Москву!» — и обматерил Васю со страшной силой. Утром, после этой вечерней пьянки, когда он развенчал Великого Мага, Пелевин стал собираться и сказал: — «Да, Василий Палыч, я подтверждаю, что никакой Вы на хер не маг!» — и так далее. И уже на пороге он обернулся и сказал: — «Ну а впрочем, если Вы все-таки маг, то мне — пиздец!». Я тогда говорю Васе: — «Ну, надеюсь, ты его разубедил?», — на что Вася ответил: — «Чем больше разубеждаешь, тем больше верящий убеждается». Но Вася все-таки остался для Пелевина магом, потому что, когда Вася, перед отъездом в Корею, уехал в Москву, — Пелевин его там кормил, поил и возил по разным местам. Вася приехал оттуда жирный и толстый, поправившись сразу на несколько килограмм. В сюртук не влезал перед отъездом в Корею.