При обучении и передаче своего знания дон Хуан использовал три хорошо известных психотропных растения: пейот (Lophophora Williamsii), дурман (Datura inoxia) и какой-то вид грибов, относящихся к роду Psylocebe. По отдельности давая мне каждый из этих галлюциногенов, он вызывал во мне — своем ученике — любопытное состояние искаженного восприятия, измененного сознания, которые я называл «состояниями необычной реальности». Я использовал слово «реальность», потому что основным в системе верований дона Хуана было положение о том, что состояния сознания после принятия любого из этих трех растений были не галлюцинациями, а конкретными, хотя и необычными, аспектами реальности повседневной жизни. Дон Хуан относился к этим состояниям необычной реальности не «как если бы» они были реальными, а «как» к реальным.
Классифицировать растения как галлюциногены, а состояния, которые они продуцируют, как необычную реальность было, конечно, моим собственным изобретением. Дон Хуан понимал и объяснял эти растения как средства, которые должны приводить или доставлять человека к неким безличным силам, а состояния, которые они продуцируют, как «встречи», в которых маг пытается добиться контроля над этими «силами».
Пейот он называл Мескалито и объяснял, что Мескалито — доброжелательный учитель и защитник людей. Он учит «правильному способу жизни». Пейот обычно принимался на собрании магов, называемом «митот», с целью получать урок о том, как правильно жить.
Дурман и грибы дон Хуан считал силами другого рода. Он называл их «помощниками» и говорил, что ими можно управлять; фактически маг обретает свою силу, управляя помощниками. Из этих двух сил дон Хуан предпочитал грибы. Он утверждал, что сила, содержащаяся в грибах, его личный союзник, и называл ее «дым» или «дымок».
Процедура употребления грибов у дона Хуана начиналась с их высушивания в мельчайший порошок внутри небольшого кувшина. Кувшин запечатывался на год, и после смешивания получившегося порошка с пятью другими высушенными растениями грибы были готовы для курения в трубке.
Чтобы стать человеком знания, надо было «встречаться» с помощником как можно большее количество раз, надо было познакомиться ним. Это подразумевало, конечно, достаточно частое курение галлюциногенной смеси. «Курение» заключалось в проглатывании мелкого порошка, который не сгорал, и вдыхании дыма других пяти растений, составлявших курительную смесь. Дон Хуан объяснял глубокое воздействие грибов на способности восприятия тем, что «союзник убирает тело».
Метод обучения дона Хуана требовал огромных усилий со стороны ученика. Требуемый уровень вовлеченности и участия был столь высок, что к концу 1965 года я вынужден был бросить ученичество. Теперь, когда с тех пор прошло уже пять лет, я могу сказать, что в то время учение дона Хуана начало серьезно расшатывать мою «идею мира». Я стал терять общую для всех нас уверенность в том, что реальность повседневной жизни является чем-то навсегда гарантированным.
Принимая решение прекратить ученичество, я был убежден, что оно окончательное: у меня не было желания видеться с доном Хуаном. Однако в апреле 1968 года я получил один из первых экземпляров своей книги и почувствовал себя обязанным показать ее дону Хуану. Я навестил его. Наша связь учителя и ученика таинственным образом восстановилась, и можно сказать, что с того времени начался второй цикл моего ученичества, очень отличающийся от первого. Мой страх уже не был таким острым, как в прошлом. Общее настроение уроков дона Хуана смягчилось. Он много смеялся и смешил меня. В нем угадывалось сознательное намерение свести к минимуму серьезность происходящего. Он дурачился в самые критические моменты этого второго цикла и таким образом помог мне справиться с испытаниями, которые легко могли перерасти в навязчивый кошмар. Он считал легкое и восприимчивое расположение духа необходимым для того, чтобы выдержать напор и необычность передаваемого мне знания.
— Ты испугался и удрал из-за того, что чувствуешь себя чертовски важным, — сказал он, объясняя мой предыдущий уход. — Чувство важности делает человека тяжелым, неуклюжим и самодовольным. А чтобы стать человеком знания, надо быть легким и текучим.
Во время второго цикла моего ученичества дон Хуан был особенно заинтересован в том, чтобы научить меня «видеть». Очевидно, система его знания позволяла семантически различить «видение» и «смотрение» как два разных способа восприятия. «Смотрение» подразумевает тот обычный способ, каким мы привыкли воспринимать мир, в то время как «видение» обозначает сложный процесс, благодаря которому человек знания, как считается, воспринимает «сущность» вещей мира.
Чтобы передать сложности учебного процесса в удобной для чтения форме, я сжал длинные цепочки вопросов и ответов и, таким образом, отредактировал свои первоначальные полевые заметки. Однако я уверен, что мое изложение не стало из-за этого расходиться со смыслом наставлений дона Хуана. Редактирование было направлено на то, чтобы мои слова текли, как течет разговор, чтобы они оказывали то воздействие, которого хотелось мне; иначе говоря, я хотел средствами репортажа передать читателю драматизм и определенность полевой ситуации. Каждый раздел, обозначенный как глава, посвящен одной из встреч с доном Хуаном. Как правило, он заканчивал каждую нашу встречу на полуслове; поэтому драматическая нота, на которой кончается каждая глава, — не мое собственное литературное изобретение; это свойственно устной традиции дона Хуана. Наверное, в этом заключен мнемонический прием, который должен был помочь мне удерживать в памяти остроту и значимость уроков.
Однако для того, чтобы мой репортаж стал убедительным, необходимы некоторые пояснения; чтобы придать изложению ясность, мне хотелось бы осветить ряд ключевых идей или ключевых понятий. Выбор того, на что я обращаю особое внимание, связан с моим интересом к общественным наукам. Вполне возможно, что кто-то другой, ставящий перед собой другие цели и исходящий из других ожиданий, выделил бы понятия, полностью отличные от тех, которые выбирал я.
Во время второго цикла ученичества дон Хуан старался убедить меня, что использование курительной смеси необходимо как предварительное условие «виденья». Поэтому я должен был курить ее как можно чаще.
— Только дымок может дать тебе скорость, необходимую, чтобы уловить отблеск мимолетного мира, — сказал он.
С помощью психотропной смеси он вызвал во мне серию состояний необычной реальности. Главным в таких состояниях — в их связи с тем, что делал дон Хуан, — было качество «неприложимости». То, что я воспринимал в этих состояниях измененного сознания, было непостижимым и не поддающимся интерпретации средствами нашего повседневного миропонимания. Другими словами, из-за неприложимости в моем восприятии мира исчезла связность.
Дон Хуан использовал эту неприложимость состояний необычной реальности для того, чтобы ввести серию новых «единиц значения». Все они, как единичные элементы, присущи тому знанию, которое дон Хуан стремился мне передать. Единицами значения я назвал их потому, что они составляют базовый конгломерат сенсорных данных и их интерпретаций, на основе которых выстраиваются более сложные понятия. Одной из таких единиц значения является, например, способ понимания физиологического эффекта психотропной смеси. Она вызывает онемение и потерю двигательного контроля, и это интерпретируется в системе дона Хуана как действие, выполняемое дымком, который в этом случае выступал как союзник (ally), помогающий «убрать тело практикующего».
Единицы значения особым образом объединялись, и каждая так созданная группа формировала то, что я назвал «разумной интерпретацией». Очевидно, что должно существовать бесконечное число присущих магии разумных интерпретаций, которыми магу следует научиться владеть. В нашей повседневной жизни мы сталкиваемся с бесчисленным количеством разумных интерпретаций, присущих повседневности. Простым примером может служить непроизвольная интерпретация, которую мы делаем множество раз каждый день в связи со структурой, называемой «комната». Очевидно, что мы научились истолковывать структуру «комната» в терминах комнаты; то есть комната является разумной интерпретацией, потому что в тот момент, когда мы ее делаем, мы тем или иным образом осознаем все элементы, входящие в ее состав. Система разумных интерпретаций является, иными словами, процессом, при помощи которого практикующий осознает все единицы значения, необходимые, чтобы делать заключения, выводы, предсказания и т. п. обо всех ситуациях, связанных с его активностью.
Под «практикующим» я подразумеваю участника, имеющего адекватное знание обо всех или почти обо всех единицах значения, входящих в его конкретную систему разумных интерпретаций. Дон Хуан был практиком, то есть он был магом, который знал все ступени своей магии.
Как практикующий он попытался сделать свою систему смысловых интерпретаций доступной для меня. Достижение этого было равносильно процессу заново проводимой социализации, в котором происходило обучение новым способам интерпретирования информации, получаемой через органы чувств.
Я был «чужим», то есть неспособным давать осмысленные и адекватные интерпретации единиц значения, относящихся к магии.
Задачей дона Хуана как практика, делающего свою систему доступной для меня, было разрушить ту особую уверенность, которую я разделял со всеми остальными, — уверенность в том, что наши «общепризнанные» воззрения на мир окончательны. При помощи психотропных растений и умелого управления моими контактами с чуждой мне системой ему удалось показать, что мой взгляд на мир отнюдь не окончателен, так как это всего лишь интерпретация.
Для американских индейцев — возможно, в течение тысячелетий — тот неясный феномен, который мы называем магией, был серьезной, достоверной практикой, сопоставимой по своему положению с нашей наукой. Трудности в ее понимании для нас, несомненно, связаны с незнакомыми единицами значения, которыми она оперирует.