тветить, иначе мы закончим на настоящем боксерском ринге.
Они пока этого не знают, но ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия в тот вечер.
Это инструменты кармы: они подпитывают во мне внутренний ветер, который уносит несколько угольков в самое сердце горящего леса.
Благодаря настойчивости, знакомствам и тренировкам я в конечном итоге вхожу в группу Black Dragons Juniors и получаю прозвище «Белый негр», потому что, как говорит Стиви, один из участников: «Ты негр внутри и белый снаружи, в отличие от многих негров, что черные снаружи и белые внутри». Я снова в Лиге теней, в отделе наркоторговцев, грабежей и ограблений. Меня не просят ничего доказывать: просто действуешь по плану, как и все остальные. Из армии я ушел, но сохранил непоколебимую жестокость, стрессоустойчивость сапера и выносливость относительно трудного графика и рабочего ритма, чего нет у большинства молодых людей моего возраста. Но у меня нет работы. Я попал в ритм жизни, который никуда не ведет. Слоняюсь без дела, встаю в полдень. Употребляю наркотики.
Наркомания для некоторых – это досуг. Для других это основная деятельность. Она заключается в заполнении пустоты их жизни с помощью действий, в лучшем случае бесполезных, в худшем – негативно влияющих на их личный и мировой прогресс. У большинства людей это становится: проводить вечера с Netflix за просмотром «Игры престолов», например (в среднем французы проводят перед телевизором 3 часа 42 минуты), или часами говорить об идее или проекте и никогда не реализовать их. Таким образом, они постепенно теряют энергию и у них не остается ни капли, чтобы вложить ее в реализацию реального проекта. Мы перестаем думать и влачим ежедневное бремя. Короче говоря, все это мешает нам оставаться один на один с собой, чтобы задаться экзистенциальными вопросами, встающими перед всеми нами: действительно ли я делаю то, ради чего создан, или просто проматываю свою жизнь?
Употребляя наркотики, человек, как белка в колесе: крутится, крутится, крутится, без начала и конца. Время от времени съедает пару зернышек, немного выпивает и ложится поспать пару часов. А потом возвращается в колесо, в клетку своего существования. Наркомания поощряет лень, избегая присутствия и бодрствования.
Альберт Эйнштейн говорил: «Безумие – это делать одно и то же снова и снова и надеяться на другой результат». Единственное средство – полностью изменить свой принцип работы.
Потому что если вы просто переставите колесо в другое место или купите в Ikea побольше и посимпатичнее, то не решите проблему – наоборот: это все равно что убрать стулья на «Титанике», пока он тонет! Цель – выбраться из колеса и сжечь клетку. Выполнение того, что не работает, приводит только к одному: еще большим сбоям.
Однажды вечером мы ехали в электричке с моим приятелем Стивом. То же имя, другой цвет кожи. В то время мы были неразлучны, и у нас было одно любимое развлечение: заваливаться на парижские вечеринки. Наша стратегия была проста: мы бродили по шикарным кварталам столицы, пока не замечали здание с открытым окном, балконом, полным курящих людей, и музыкой, слышной даже на улице. Мы стояли внизу и кричали людям на балконе, улыбаясь им: «Эй! Позовите Николя! Он ждет нас!» Человек часто делает самый простой выбор, люди с балкона никогда не ходили искать никакого Николя и в итоге открывали нам. Это работало практически всегда, особенно если прийти достаточно поздно, когда все напьются. В доме у нас действовало правило: не оставаться вместе. Один уходил на кухню, другой – в гостиную. Мы знали, что, предложив травки, обзаведемся друзьями. Когда хозяин вечеринки выходил из родительской комнаты, где только что занимался сексом с девушкой, пока его стариков не было дома, большая часть гостей уже были нашими друзьями. Парень пытался выгнать нас, но этот молодой Цезарь должен был считаться и с толпой, и под тяжестью «Да ладно, отвали от них, они такие классные» и «Не будь занудой» поднимал большой палец. Вечеринка продолжалась. Ни евро в кармане, ни фирменной одежды, и все же два парня из гетто заканчивали субботний вечер на террасе возвышающегося над всем Парижем пентхауса с канапе в руке. Мы смеялись и развлекались. Затем садились на электричку и возвращались домой.
Однажды ночью в последней электричке мы со Стивом сидели друг напротив друга, прислонив головы к окну. Мы поделились наушниками, чтобы послушать Nas is like от Nas: «Я как дворник, зеленый жнец, как греки в Египте, многое познаю у мастеров». Через несколько мест впереди сидит живая легенда Лиги, он замечает нас и подходит поздороваться: «Как жизнь, молодежь?» Мы рассказываем, что вернулись с вечеринки в 16-м округе, где ели икру белуги и пили сок гуавы, поданные официантом в белых перчатках. Старик слушает нас, открыв рот.
– Эй, сиамские близнецы, – бросает он нам, – вы в массовке! Вы тратите свой интеллект на такую ерунду, в то время как вы можете инвестировать его в действительно полезные вещи! Знаете историю о трех маленьких поросятах из гетто?
Мы смотрим на него большими круглыми глазами.
– Я расскажу вам свою версию, – продолжает он. – В ней есть три типа. Первый живет в бразильской трущобе, второй – в гетто в сенегальском Дакаре, а третий – в одном из худших городов Франции. Первого зовут Эстебан, он ничего не делает в школе и проводит дни за тусовками и курением травки. Он строит соломенный дом, потому что у него нет бабла. Когда появляется волк, он ничего не может сделать, чтобы защитить себя. Второго парня зовут Ибрагим, он вяло работает и много почивает на лаврах. Всегда остается где-то посередине, выбирает самое легкое и в итоге строит хлипкий деревянный дом, вспыхнувший от первой искры. Третьего парня зовут Стив. Он, как видите, тихий тип. Усердно работает в своем углу, использует свои способности, чтобы делать полезные вещи, имеющие значение, понимаете? В то время как другие строят свою жизнь на скорую руку, он предпочитает боль дисциплины легкости развлечения. Ни телевизора, ни клубов, никакой девушки, никакой банды – у него нет времени на это. У него есть империя, которую надо построить. Внутреннюю империю, а затем внешнюю. Парень знает, что у него впереди десять лет, и также знает, что через десять лет у него будет кирпичный особняк, который устоит перед волками и прочими опасностями. Easy choices, hard life. Hard choices, easy life («Легкий выбор – трудная жизнь. Трудный выбор – легкая жизнь». Джерзи Грегорек, олимпийский чемпион по тяжелой атлетике).
Глава 6Охотники за привидениями
Вамериканском блокбастере «Охотники за привидениями» 1980-х годов забавная команда охотников за призраками борется с маленькими и большими полтергейстами в Нью-Йорке. Они гоняются за призраками на старом «кадиллаке» и ловят их с помощью сверхмощных лазерных винтовок. Мы все таскаем в своей голове как минимум трех полтергейстов, заставляющих нас делать не самые приятные вещи.
• Первый заставляет делать то, что вредно: «Хорошо, кури ее, эту сигарету, получай удовольствие, нужно же от чего-то умирать!»
• Второй предлагает отложить то, что было бы выгодно нам: «Ничего страшного, сделай это завтра, не торопись, все будет хорошо».
• Третий поощряет к постоянной и сверхжесткой самокритике: «Ты видел, что сделал? Зачем ты это делаешь? Почему ты так говоришь?»
Эти три полтергейста способны нанести огромный ущерб нашему разуму и жизни. Это вирусы, замедляющие наш мозг. Убеждения. Хуже всего то, что их обычно сопровождают еще четыре маленькие призрака, поддерживающих мифы в нашем отношении к миру. Эрик Берн, американский психиатр, основатель трансактного анализа[5], выделил четыре мифа, руководящих нашей жизнью и подрывающих отношения с самими собой и другими людьми:
1. У меня есть сила сделать людей счастливыми.
2. У меня есть сила сделать людей несчастными.
3. У людей есть сила сделать меня счастливым.
4. У людей есть сила сделать меня несчастным.
Эти мифы – или убеждения – очень глубоко и укоренились. Они подталкивают людей к тому, что их счастье приходит извне: от какого-то человека, профессии, среды, материального положения.
Верить в эти мифы – значит играть в нездоровые психологические игры с самим собой и другими.
Я могу пригласить другого быть счастливым, но у меня нет силы сделать его счастливым. Этот нюанс очень важен: он возвращает каждому свою долю ответственности, отсюда и важность отсеивания этих мифов и уничтожения идолов, в них содержащихся. Стивен Карпман, ученик Эрика Берна, опираясь на эти мифы, смоделировал знаменитый драматический треугольник (так называемый треугольник Карпмана). Это бессознательно разыгрываемый сценарий, повторяющийся на протяжении всей жизни, если его не осознать. Эта психологическая игра – система настолько привычного поведения, что она кажется естественной. Партнеры по обмену манипулируют собой и друг другом. Этот сценарий предлагает нам выбор между тремя ограничивающими и неудобными позициями, которые мы можем занимать по очереди.
• Быть жертвой: жертва чувствует себя беспомощной и безответственной. Она надеется, что кто-то придет и избавит ее от плохого состояния. Поддерживая эту роль, жертва стремится доминировать, жалея других («Я слаб, и мне нужна помощь»).
• Быть агрессором: он причиняет боль другим, пытаясь направить свои страхи и страдания в нужное русло. Он пытается открыто навязывать себя («Я должен сказать им, как быть и действовать, потому что я знаю и я прав»).
• Быть спасителем: он прилетает на помощь другим (даже когда другие ничего не просили) ради собственного блага (иногда в ущерб чужому). Он стремится доминировать, делая себя незаменимым («Другие слабы, я должен им помочь»).