Тогда весь мир ты примешь как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Не говоря ни слова, я создаю классную НПО, признанную за качество ее действий и честность. Первые пять лет наша организация переживает молниеносный подъем, но не может преодолеть стеклянный потолок в 250 тысяч евро пожертвований в год. Наша бизнес-модель работает, но неэффективна, и мозг, создавший проблему, не может ее решить. Мне нужен хранитель ключей, тот, у кого есть код к Звездным вратам, межпланетному транспортному устройству, способному осуществлять квантовый прыжок с одной планеты на другую. Этот код успеха есть только у двух парней: Скотта Харрисона, президента Charity Water в США, и Макса, крупного деятеля европейского гуманизма. Я отправился в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Харрисоном. Моделирование того, что он мне передал, стало одной из причин моего успеха. Чтобы двигаться дальше, мне нужен Макс…
Я часто вспоминал фразу венгерского писателя Фридьеша Каринти: «Мы все знакомы через шесть рукопожатий», опирающуюся на «теорию шести степеней разделения» или «шести рукопожатий», опубликованную в 1929 году. Она гласит, что любой человек в мире может быть связан с любым другим, следуя цепочке знакомств, содержащей не более пяти посредников. Спустя сорок лет эту гипотезу пытаются подтвердить два психолога – Стэнли Мильграм и Джеффри Трэверс. Они просят 296 добровольцев из Небраски передать открытку человеку из Бостона через шесть человек, находящихся в непосредственном контакте. Таким образом, друг представлял одну степень, друг друга – два степени и т. д. Опубликованное в 1967 году исследование Мильграма показывает, что открытка прошла около 6,2 степеней разделения, отсюда и шесть рукопожатий. Я активирую всю свою сеть, чтобы перейти от рукопожатия шестого человека к рукопожатию первого. Мне не хочется приходить и говорить: «Привет, парень! Теперь работай на меня!» Я предпочту сделать убедительное предложение. Поэтому использую стратегию маленьких шагов. Некоторые люди хотят встретиться со своим наставником, но отправляют простое письмо типа: «Станьте моим наставником!» Что они на самом деле могут предложить? Ничего.
Если вы чего-то хотите, то должны предложить взамен что-то ценное.
Зная, что Макс борется за соблюдение ценностей в НПО – это наша точка соприкосновения, – я активизирую все свои контакты, чтобы ему сказали: «Есть парень, лучший в своем деле, он написал памятку под названием “Гуманитарная порнография”. Ты должен прочитать, это бомба, сброшенная на мир гуманитарной помощи».
И этот момент в итоге наступил. Последний из шести посредников сообщает Максу, что я предлагаю ему прочитать мой манифест, чтобы дать мне свой анализ, поделиться мнением и ощущениями.
– Прочитай, – говорит посредник, – он выложил свой манифест в интернет. Черт, я прослезился, когда прочитал его. Этот парень хорош, и похож на тебя, когда тебе было 20. Его мемуары настолько безумны, что наверняка получат ноль. Ноль героя, тот, что стоит двадцати из двадцати на свете. Это так называемое «правило нулевых героев». Почему? Ноль доказывает, что тот, кто пытается мне противоречить, не может мне возразить, просто потому что не имеет никаких возможных аргументов. Ноль – это невербальный язык, указывающий на то, что ты можешь быть лучшим, иметь самые невероятные аргументы, и не важно, что тебе никогда не поставят штамп в диплом. Лучшая школа не может поставить штамп «Проверено», потому что это было бы одобрением твоих слов. Лучшие школы поддерживают только тех, кто следует правилам. И если ты им не следуешь, тебе понадобится «смелость быть другим».
Когда парень сказал все это Максу, тот взял чашку кофе, сел за старый компьютер, и так началась наша первая встреча. Макс прочитал мою памятку, в которую я вложил все свое сердце и душу.
Моя дорогая маленькая НПО!
Дать тебе жизнь – это не желание и не воля, это необходимость перед лицом несправедливости, царящей в этом мире и морально обязывающей меня перед всеми формами животного, растительного и минерального творения, а также перед людьми. На самом деле я работаю, чтобы ты исчезла.
Это, конечно, утопия, но спасительная утопия, позволяющая мне не терять душу в дебрях социального и гуманитарного маркетинга. Человеческая жизнь – не коммерческий продукт, подчиняющийся законам рынка. Нет, человеческая жизнь стала священной. Во всех ее проявлениях она так же ценна, как новорожденный для своей матери. По этой логике, моя дорогая девочка, я запрещаю тебе инсценировать несчастья, превращать страдания в спектакль и бросать на растерзание толпе достоинство наших братьев и сестер, чтобы собрать средства, которые, скорее всего, не будут потрачены на помощь им.
Моя дорогая НПО, моя дочь, достоинство – это то, что у них осталось, когда отняли все. Сохранить его – это не просто обязанность, это клятва, которую ты дала при рождении. Жизнь полна испытаний, мы все проходим через них, и каждый из нас порой нуждается в уединении или близости, когда страдает. Никому не нравится, когда его обнажают в состоянии крайней уязвимости. Это правило действует для всего человечества. Показывать плачущих палестинцев – значит предать их сущность; показать сомалийского ребенка на последней стадии недоедания – это превращение нищеты в спектакль. Это попирает все этические нормы, ради которых ты появилась на свет, ради которых я отдавал тебе все свое время, молодость и искреннюю и бескорыстную любовь.
Моя дорогая НПО, доченька моя, я запрещаю тебе использовать эти методы, которые мы считаем неуважительными и не соответствующими человеческой этике, потому что они просто бесчеловечны. Важно информировать людей о том, что происходит, но эта информация должна соответствовать правилам, даже если эти правила означают, что мы соберем меньше денег. Мы живем в обществе образов, которому нравится вуайеризм, а страданиями оно наслаждается, как фильмом или сериалом.
Моя дорогая НПО, моя маленькая девочка, из уважения к нашим братьям и сестрам в человечестве и из любви к ним я установил для тебя этот лимит. Отдающие люди – это не кошельки, которые нужно прикарманить, не евро, которые нужно обналичить. Нет, у них есть стремление к взаимопомощи и братству, движимое глубокими ценностями. Эти устремления ищут способ реализовать себя в солидарности с теми, кто живет хуже. У тех, кто живет хуже, есть всевозможные потребности, выраженные или нет, реальные и насущные. Моя дорогая НПО, доченька, ты – создательница связей между стремлениями тех, кто живет лучше, и потребностями тех, кто страдает. Человеческая алхимия, где стремления идут навстречу нуждам, в уважении ко всем, с целомудрием, скромностью и прежде всего достоинством.
Моя дорогая НПО, девочка моя, прозрачность, которую ты должна им обеспечить, начинается с того, как ты общаешься с ними и просишь поддержки. Стань делом, объединяющим сердца, принеси облегчение нашим братьям и сестрам, страдающим по всему миру. Пусть любящий отец гордится тобой.
Прочитав мое послание, Макс позвонил мне:
– Я буду в Париже неделю. У меня всего одно окно: вторник, 19:30. Других вариантов нет. Я назначаю тебе встречу в ресторане Le Cinq. Постарайся прийти.
Сегодня день Икс, 19 часов, и я иду в ресторан, где у нас встреча. Дождь идет стеной, а у меня нет времени переждать. Я иду темными переулками, где запах жареных каштанов от уличных торговцев сигарет щекочет мои ноздри. Я прихожу в 19:15. Он уже там, и заканчивает телефонный разговор. Лысый череп, крутой костюм, но не кричащий, трехдневная борода – он выглядит как хороший человек, немного сдержанный и спокойный. Его живые глаза выдают его интеллект. Я должен быть эффективным и быстро привлечь его внимание. Увидев меня, он кладет трубку и переводит телефон в авиарежим.
– Привет, Стив, присаживайся. Отличная памятка, ты меня очень тронул.
У него поставленный и решительный голос. Я сижу перед ним и жду, пока он допьет кофе. Он чешет свою седеющую бороду.
– Эта твоя штука просто бомба! – добавляет он. – Но возникает вопрос: что ты собираешься с ней делать?
– Кораблю безопасно в гавани, но не для этого он был построен.
– Ты кажешься смелым, но этого недостаточно – ты должен готовиться. Если ты выигрываешь войну в планах, поле боя становится формальностью. Сейчас у тебя нет планов для Black Star, скорее – план для полки из IKEA. Тебе нужны источники, имена и книги, чтобы обогатить свою память. Ты знаешь Жана Циглера? Прочитай все, что он написал. Начни с «Империи стыда».
Я принял совет Макса по чтению. Проглатываю книги Циглера, швейцарского социолога и политика, специального докладчика при ООН по вопросу о праве на питание в мире: «Империя стыда», «Массовое уничтожение», «Геополитика голода», «Голод в мире, объясненный моему сыну»… Мы с Максом регулярно встречаемся, чтобы обменяться мнениями. Постепенно у нас налаживаются доверительные отношения, обмен мнениями и их передача. Однажды я почувствовал, что мне пора сделать ему свое предложение, то, что у меня на сердце. Если Макс привнесет в НПО свои ноу-хау, личный подход, это может все изменить. Я предлагаю ему работать с нами.
– Я бы хотел, чтобы ты помог мне преобразовать мою НПО, – говорю ему я. – Сегодня она большая в маленькой песочнице, но мне нужен твой совет, чтобы она стала маленькой НПО среди больших…
Макс молчит минуту, которая кажется мне бесконечной, а потом улыбается.
– Знаешь что? Я только что уволился из своей бывшей НПО, которая больше не соответствует моим ценностям, – признается он. – Твой проект действительно меня цепляет. Ты выглядишь как смесь Стива Джобса, запертого в его маленьком гараже, и Уильяма Харли и Артура Дэвидсона, создающих свой первый мотоцикл на кухне. Сейчас мне не терпится поучаствовать в новом проекте с нуля. Для меня это лучший способ почувствовать себя живым. Это зов приключений. Так что, если ты не против, я могу поработать с вами в течение года. Прежде чем мы поговорим о моей зарплате, у меня есть вопрос.