– Ага! – паренёк встрепенулся и убежал.
Дьявольский калейдоскоп, разбавленный божьей мозаикой. Звучит красиво, а пахнет дурно. Впрочем, полиции на мистику плевать, что, в общем, логично. Хоть и не всегда верно.
– Я его гружу! – закатал рукава опер, кивая на демона.
– Угу. Я пойду на место преступления, гляну, что да как. Не горячись особо, психи непредсказуемы, – напутствовал следователь, отходя к дверям «РЕСТОРАЦИИ».
– Сюда! – опер сгрёб непочтительного Поню за грудки, приподнимая с лавки.
К закусочной, на полной скорости, подлетел синий «Москвич» 1987 года выпуска. Громко взвизгнув тормозами, врезался в зад полицейской тачке.
Следователь на полпути резко обернулся и замер. Из ресторации выскочил балет, настраивая автоматики.
Опер с психом в мускулистых руках повернулся к «Москвичу». Машинка дала задний ход, сдав назад до скамейки, и остановилась. Хрыщ дотянулся до пассажирской дверки, распахнул:
– Проблемы, Поня?
Маски-шоу уже навострили лыжи к лавочке. Опер нервно смотрел на Хрыща, не выпуская Порося из рук.
– Чёрт, наконец-то! Я узнал адрес Соломона, надо срочно ехать! – вскричал риторский сын.
– Так садись, – пригласил Хрыщ. – Или тебе мешает лысый ублюдок?!
– Да ну тебя на хрен… – усмехнулся Пороська. – Мне пора! – подмигнул он Коле.
Первый балетун был уже возле бампера. Ему остался один прыжок.
Поня ловко извернулся, заскочил в салон «Москвича», и тачка тотчас же откатилась назад.
Балетун опоздал на драную долю секунды – вместо дверцы вцепился в пустоту. По инерции сделал ещё пару прыжков, но поняв, что проиграл – остановился. Группа поддержки числом три автомата – затопталась рядом. Машинка издевательски бибикнула и укатила прочь, стрелять ей вслед балет не сподобился. Любопытствующая публика просматривалась повсюду, хотя и не приближалась.
– Что за чёрт?!
Опер таращил глаза, пытаясь понять, что произошло. На него странным образом была одета куртка демона, только не сзади, как положено, а спереди и наизнанку, на манер смирительной рубашки.
Подошёл балет и сразу же, профессиональным взглядом, рассмотрел противотанковую гранату. Она совсем не мирно лежала на лавочке с вытащенной чекой.
А дальше всё происходило совсем не так, как в дешёвом боевике: никто не бросился накрывать смертоносный подарок своим героическим телом, никто геройски не закричал «Ложись!», и даже никто отважно не рванул врассыпную от заминированной лавочки…
Дальше… просто прогремел мощный взрыв…
Через мгновение на асфальте лежали тела пятерых мусорят, изрезанные осколками. Клубился ядовитый дым.
Ругаясь и кряхтя, с земли поднялся следователь, изрядно помятый. На щеке алела кровь, стекая струйкой. Он размазал кровь рукавом, ошарашено уставившись на трупы.
36. Служба «Нахрен Бога»
В кабинете антиквара шли приготовления к побегу. Дело было на мази, и адепты божьего спасения немного расслабились. Торопливость вкупе с настороженностью рассосались по углам.
Соломон возился у сейфика, встроенного в стену – с кодовым и внутренними замками.
Элиса временно вышла, дабы проводить любопытного приказчика из нашей истории домой – к Саре и юному коту.
Саня, стоя у стола, вертел в искусных ручках золотой крест примерно пятнадцати сантиметров длиной. И с усмешкой выспрашивал у монаха:
– Значит, тебя выгнали не с пустыми руками, Серёга? Что за крест? Ограбил аббата?
– Жить надо на что-то… – засмущался монах, опуская круглые глазки. Он всё также сидел на стульчике с высокой спинкой.
– И ты решил обеспечить себе безбедную житуху, не прилагая особых усилий? – продолжал ворик, всё более усмехаясь.
– Прежде чем осуждать, поищите бревно в своём глазу, – пробормотал экс-монах, цитируя Святое Писание.
– Чего, чего? – в натуре удивился Саня. Расхожую мысль он вкурил, но наглость подельника умиляла.
Сергий лишь ещё больше насупился.
Из собственно магазина появилась блонда, сунула дяде дневную выручку, и чётко сказала:
– Хасим закрыл лавку и ушёл. Через стекло я ничего подозрительного не заметила!
– Отлично! – отвлёкся Саня. – Он закрыл магазин так, как я распорядился?
– Да, – подтвердила девушка. – На один английский замок. Его легко открыть изнутри.
Карманник положил крест на стол, и снова обратился к иноку ироничным тоном:
– Серёга, твои предъявы не уместны. Я – законченный жулик, но ты ж, блин, монах! Воровство – это тяжкий грех, нет?
– Грех – оставлять человека на произвол судьбы! – проворчал Сергий.
Неисповедимы поступки человека, и в этом смысле неисповедимость Господа нервно курит. На том и порешили.
– Вот! – Соломон брякнул на стол золотые ключи, настороженно взглянул на Саню. – Вы меня сильно напугали рассказом об отмороженных типах. Может, позвонить в полицию или оповестить Шамана? Он – очень крутой!
– Против драных киллеров не выстоит и спецназ! Вы уж поверьте, дядечка! – Сидоркин задумчиво сгрёб ключи, крутанул их на указательном пальце и подкинул на полметра вверх.
Сергий заворожено смотрел, как ключи переворачиваются в воздухе, маня искусительным блеском. Ключи взлетали и падали в Санину ладонь всего три четверти секунды, но монаху показалось, что это продолжалось три четверти часа, так притягательно было зрелище.
– Хорошо, – кротко согласился Соломон, явно приняв на веру слова Сидоркина. Он отошел от сейфа к стенному шкафу, открыл дверку, снял с вешалки пальто, начал облачаться.
Тем временем, Саня поймал ключи и крепко сжал их в ладони.
– Братец Александр! – пискнул инок. – Из-за этих ключей ты и украл раку?
– Верно, – ухмыльнулся карманник, вновь перевешивая ключи на указательный палец. – Неужели ты полагаешь, что кто-то мог польститься на старые кости вашего дурака—святого?! – спросил он у монаха, вращая ключи на пальце.
Круглые глаза Сергия стали ещё круглее. Наивность во взоре сменила жадность.
– А можно их посмотреть?
– Да не вопрос, – Сидоркин с превосходством отдал ключи.
Инок стал ощупывать золото пухлыми пальцами, хищно дыша. Машинально облизываясь и причмокивая.
Соломон сунул за пазуху дневную выручку, потом рассовал по карманам две толстые пачки долларов. Взял с полочки барсетку, залез туда горбатым носом, проверяя содержимое.
Сидоркин обратился к Элисе, которая стояла рядом с романтичным видом:
– Поступаем, как договорились. Я и Серёга выходим через служебный вход. Потом…
Послышалась автоматная очередь, ещё одна… звон разбитого стекла, невнятные крики, грохот…
Сидоркин мигом оборвал инструктаж и крикнул, с тревогой глядя на узорчатую дверь, ведущую в магазин:
– Отморозки пришли! Меняем задумку! Быстро все к служебному входу!
Карманник подтолкнул Элиску, та прыгнула к чёрному ходу и скрылась в дверном проёме.
– Шуруй, чёрт возьми! – прикрикнул Сидоркин, дёргая монаха за руку. Тот вскочил и засеменил вслед за девушкой.
Карманник прыгнул к антиквару, и усиленно пихнул:
– Чеши, Соломон, мать твою!
– Золотой крест! – еврей кинулся к столу с распростёртыми объятиями.
Жадность порождает бедность, а иногда и смерть. Дверь, соединяющая магазин с кабинетом, распахнулась, и в кабинет ввалились заполошенные демоны.
– Санёк, етит матит! – радостно заголосили нечистики.
– Чччёррт! – Сидоркин быстренько убежал в чёрный ход.
Порось дал короткую очередь. Одна пуля попала пожилому еврею в ногу. Жидок вскрикнул, пошатнулся, рухнул на колено, перекатился на спину, зажимая бедро обеими руками. Из-под пальцев сочилась кровь.
Демоны споро подбежали.
– Где золотые ключи!? – заревел Пороська.
– Ты отдал их карманнику!? – прорычал Хрыщ.
– Отвечай! – Порось взмахнул автоматом и с силой опустил кованый приклад на еврейскую голову. Удар пришёлся точно в лоб, Соломон обмяк и перестал подавать признаки жизни.
– Зачем, мля, ты это сделал!? – Хрыщ толкнул братца. – Как он, сука, теперь ответит!?
– Это его проблемы! – заносчиво ответил Порось.
– А?.. – тупо ошалел Хрыщ.
Менопаузу прервали три сочных, громких хлопка, донёсшихся с улицы.
– Что там за хрень!
– Поскакали и узнаем!
***
Демоны выскочили из дверей служебного входа на улочку, плотоядно огляделись. И несколько растерянно встали на месте.
– Да уж, да уж…
Прямо под копытами в кедах валялись два тела – мужское и женское. А в паре метров стоял маленький толстяк в чёрном плаще, с заплывшими глазками и с тройным подбородком. Он подул на дымящееся дуло револьвера:
– Чёрт подери, парни, мне приходиться выполнять вашу работу! – толстяк сунул оружие в карман плаща.
– Ты кто? – спросил Хрыщ, не знавший ни о каком агенте. Он настороженно водил дулом пистолета.
– Расслабься, – усмехнулся нежданный помощник. – Я – Конфуз. Служба «НБ». – Толстяк показал треугольный серебряный значок. На нём была выгравирована шестиконечная звёздочка.
Поня склонился над лежащими людьми. Отложив автомат, кряхтя, перевернул мужское тело лицом вверх.
В груди зияли две раны. Сын ритора расстегнул пиджак, разорвал рубашку, приложил пришитое ухо к сердцу. Затем вскочил, подхватив оружие.
– Санёк – покойник! – объявил он. Заметил толстяка. – Ты агент?
– Служба «Нахрен Бога», – ответил за агента Хрыщ, хмурясь и тиская автомат. Кажется, он был недоволен непрошенной помощью.
– Дьявольская Безопасность! – в благоговении вскричал Пороська.
– Меня направили вам в помощь. Я убил карманника и блонду, – просто сказал агент. – Забирайте у покойников ключи и возвращайтесь в ад. Дьявол вас ждёт.
Толстяк повернулся и вразвалку пошёл прочь.
Где-то невдалеке, бессчётный раз за день, заиграли всяческие сирены.
37. Персики
– Ах, кайф! – Дьявол плескался в бассейне, у себя в резиденции. Вот он вынырнул, помотал головой, подплыл к лесенке, ухватился за гладкий поручень и вылез из воды.