— Ну и что? — спросила Карми. — Что из этого?
— Со временем интересы хокарэмов становились все шире. Если научные пристрастия того же самого Смирола можно с некоторой натяжкой отнести к военной инженерии… («Э, не будем об этом, — пробормотала Карми. — Он же думает совсем о другом…»), то взгляды некоторых обратились к философии, от которой, по мнению многих, вообще нет никакой пользы. И, размышляя о своем месте в этом мире, хокарэмы-философы пришли к выводу, что задача их сословия — сохранение равновесия в стране.
— Ага, — отметила Карми. — А еще какие выводы?
— Появление этих господ, из-за которых мы здесь торчим, нарушает равновесие в Майяре.
— А, так их надо поубивать? — осведомилась Карми.
— Бесполезно и, более того, вредно, — отозвался Асти. — Они очень сильны. Их нужно включить в равновесие…
Это Карми понравилось, однако она заметила:
— Будет много шума.
— Введение Руттула в Высочайший Союз нарушит равновесие, — сказал Асти.
— Что за чушь! — Карми села. — Высочайший Союз против…
— И что они сделают? Начнут войну?
— Войны не будет, — признала Карми.
— Высочайший Союз прислал сюда мастера Хови-аро.
— Мастера Хови-аро?
— Мастера Снов, — пояснил Асти. — Слыхала?
О да! Мастер Снов считался — да и был на самом деле — самой жуткой фигурой в сословии хокарэмов. Простые смертные не говорили о нем даже шепотом, прочие тоже старались часто о нем не вспоминать.
Простые хокарэмы были страшны физической силой и военным умением. Мастер Снов обладал силой таинственной, колдовской. Мастер Снов читал в душах и мог заставить человека сделать то, что ему нужно. В свое время Руттул рассказывал Савири о внушении и самовнушении, так что Карми, в общем-то, понимала, каким образом Мастер Снов воздействует на людей, но все же ей стало жутковато.
Тем не менее…
— Я должна с ним поговорить… — сказала Карми медленно.
— А вот он, — указал Асти на одного из мужчин на берегу. Карми оглянулась. Хови-аро, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и встретился с ней глазами. Карми оделась, нашла в кармане монетку и протянула ее Асти:
— Я хочу, чтобы ты присутствовал при разговоре. Асти подбросил монету на ладони и спрятал в карман. Карми подошла к Хови-аро, почтительно поздоровалась и попросила уделить время для беседы. Он кивнул. Карми опустилась на землю в трех шагах от него. Асти присел рядом; он сделал серьезное лицо и принял демонстративно-напряженную позу — показывал, что выступает в официальном качестве. Выглядел Асти довольно смешно, если учесть, что он был полуголый, растрепанный и весь лоснился от масла.
— Этот-то зачем? — кивнул на него Хови-аро. — Думаешь, госпожа, он тебе поможет, если я захочу «увести тебя»?
— Мне нужен свидетель. Хови-аро был не против.
— Ладно, госпожа. — Он бросил в Асти камешек: — А ну не торчи истуканом…
Асти рассмеялся и сразу сел вольно, скрестив под собой ноги.
В разговоре с хокарэмом главное — правильно ставить вопросы и правильно понимать ответы: хокарэмы редко лгут, но и правду говорят не всегда. Хови-аро, впрочем, хитрить не собирался: он прямо ответил, что никто его сюда не посылал, хотя в настоящее время ведутся переговоры о найме.
— С Высочайшим Союзом?
— Нет, с Марутту. Между прочим, он бы хотел поговорить с тобой, госпожа.
— Я не собираюсь на юг в ближайшее время, — настороженно проговорила Карми.
— Далеко на юг не придется, — улыбнулся Хови-аро. — Марутту не более как в двух лигах отсюда.
— Однако! — вымолвила Карми. — Он поручил тебе доставить меня к нему?
— Это приглашение, госпожа, — возразил Хови-аро. Хитрый лис Марутту знал, через кого передавать приглашение.
— Он что, запугать меня хочет? — тихо, будто про себя, проговорила Карми.
Хови-аро не ответил.
Карми взглянула ему в глаза:
— Я хочу нанять тебя. Так служишь ты Марутту или нет?
— Нет. И я с удовольствием буду служить тебе… Но недолго.
— Долго не надо, — согласилась Карми. — Встретиться с Марутту, поговорить и вернуться обратно — двух дней наверняка хватит.
— С лихвой, — кивнул Хови-аро.
Глава 18
Марутту путешествовал на север тайно, поэтому одет был скромно — сейчас он больше напоминал небогатого офицера.
Карми чуть улыбнулась, увидев его, сдержанно поклонилась. В сущности, этот сутулый некрасивый человек сейчас и являл собой весь Высочайший Союз: Байланто и Катрано соблюдали нейтралитет, а прочие во всем соглашались с Марутту.
— Рад видеть тебя в добром здравии, — проговорил принц.
— О да, телоям не удалось добраться до меня, — чуть нараспев ответила Карми. В ее голосе был вызов.
Марутту поморщился.
— Это моя ошибка, — без охоты признал он. — Живая ты полезнее…
Карми прищелкнула языком. Непочтительно, конечно, но так приятно слышать досаду в речи давнего недруга.
— Аорику собрались напасть на мои земли, — будто бы без всякой связи с ранее сказанным проговорил принц. — Шпионы доносят, что их остановили слухи о… — Марутту скривил губы, — об этих странных пришельцах.
— Ну и что? — спокойно спросила Карми.
Марутту явно не хотел об этом говорить, брезгливая гримаса не сходила с его лица.
— Ты была права, определив своим преемником младшего Руттула, — признал он. — Чужеземцы — люди опасные. Надо начинать устанавливать с ними мирные отношения.
— Этим должна заняться я? — откровенно удивилась Карми.
— Если ты не против. Карми промолчала.
— Ты сможешь сделать это без унизительных для Майяра формальностей, — объяснил принц. — Мы — Высочайший Союз и королева — не можем обратиться к чужеземцам после того, как отвергли все их предложения о дружбе. Мы просто повернулись к ним спиной, а это было глупо. Они не ничтожества.
— О боги, почему я? Хокарэмы, тот же Мангурре…
— Хокарэмы слуги. Ты — принцесса. Ты от рождения призвана повелевать и думать о благе Майяра. И ты умеешь об этом думать. И еще — наполовину ты думаешь так, как чужеземцы. Руттул научил тебя…
— Наполовину? — Карми покачала головой. — Мне кажется, я вообще не умею думать. Я столько натворила за эти годы.
Пронзительный взгляд принца уперся в Карми.
— Я не склонен тебя осуждать, хотя ты немало попортила мне крови… Я полагаю, тебе приятно будет узнать, что ссылка твоя отменена и ты можешь вернуться в Сургару?
Это была сладкая конфетка, которой задабривали Карми, чтобы она взялась за миротворческие обязанности, они оба это прекрасно понимали.
— Высочайший Союз готов принять молодого Руттула в качестве принца Карэна? — уточнила она, чтобы устранить все недоговоренности.
— Мы будем рады принять принца Карэна, сына Руттула, — так же официально ответил Марутту.
Возвращаясь обратно в лагерь хокарэмов, Карми молчала почти всю дорогу, размышляя о неожиданном повороте в майярской политике.
— С чего это они стали такие шелковые? — вдруг спросила она, обернувшись к Хови-аро. — Что случилось?
— На город Герено пошел огромный оползень…
— Это в Ирау?
— Да, — кивнул Хови-аро. — Вниз сползло чуть ли не полгоры. Герено город большой — пять тысяч душ, и всем бы им лежать под камнями, если бы мимо не пролетал один из чужеземцев.
— Так… — заинтересованно произнесла Карми.
— Говорят, он поставил на пути оползня невидимую стену, вроде той, которой они окружили лагерь, а чуть ниже — другую, которая приняла на себя камни, когда первая не выдержала.
— Да? — Карми не терпелось услышать продолжение.
— Пока эти две стены сдерживали оползень, из Валлоа прилетела машина побольше. Чужеземцы залили камни какой-то пеной, отчего оползень превратился в монолит и намертво врос в склон.
— Неплохо, — признала Карми.
— Если это не демонстрация силы, то что же? Это очень серьезные противники, надо наконец это признать.
— Марутту всполошился не на шутку, — заметила Карми.
— Он понял, что недооценивал чужаков, — ответил Хови-аро. — Люди, которые запросто могут спасти город, могут запросто его и погубить.
— Марутту всполошился… — сладко жмурясь, повторила Карми.
Это чувство было лучше мести. Одно дело — видеть своего врага мертвым, совсем другое — наблюдать, как враг признает правильность твоих действий, прежде казавшихся ему бессмысленными .
— Ты не знаешь, где сейчас Рыжий? — спросила она Хови-аро.
— Смирол? Где-то поблизости. Он не хочет встречаться с тобой.
— Мне надо с ним встретиться, — сказала Карми, сделав нажим на слово «надо». — Я не могу идти к чужакам, пока не поговорю с Рыжим.
— Прикажешь доставить его к тебе силой?
— Почему бы и нет?
— Он не обязан тебе подчиняться. Он хэйм…
— Я сама хэйми, — напомнила Карми. — Это не оправдание.
Хови-аро вдруг свернул с тропы, по которой они шли, и начал карабкаться на торчащую из склона холма скалу. — Ты куда? — удивилась Карми.
— Передать сообщение, — на миг оглянулся Хови-аро. — Оставайся внизу, госпожа.
Карми пожала плечами и присела на камень, наблюдая за тем, как Хови-аро ловко взбирается на вершину скалы. Встав на макушке гигантского камня, хокарэм поднес к губам сложенные рупором ладони, положил большие пальцы в рот и пронзительно засвистел. Свист складывался в особый язык, которым можно было передавать сообщения на довольно значительные расстояния. Среди хокарэмов встречались умельцы, мощный свист которых был слышен за две лиги. Но Карми свистела плохо, а понимала свистовой язык еще хуже — только если свистел знакомый. Сообщение Хови-аро она разбирала с пятого на десятое: Хови-аро издал сигнальный свист, спрашивая, есть ли кому принять послание. Откликнулись двое: кто-то — поближе — в лагере хокарэмов и еще один, подальше, где-то в долине; Карми показалось, что это был Маву.
После этого Хови-аро насвистел много разного: не только просьбу разыскать Смирола, но и, как поняла Карми, что-то рассказал о ее встрече с Марутту. Далекие слушатели несколько раз переспрашивали; наконец Хови-аро спустился со скалы и остановился, увидев презрительно поджатые губы Карми.