Светящаяся ночами звезда, оскверненный алтарь и исчезновение меча вызвали немалое волнение в Майяре. Тут же были усилены заставы на миттауской границе, и все караваны тщательно обыскивались. Люди, впрочем, толковали, что храм был поруган вовсе не миттаусцами, — им-то зачем рисовать огненные ангельские знаки? И чем рисовать, скажите на милость?
Агнер, полюбовавшись издали на звезду, решил, что поступит правильно, если не только не будет околачиваться вокруг храма ночью, но и вообще уйдет. Из Колахи он отправился к югу, имея настоятельную потребность посовещаться со старым недругом Стенхе. Чтобы не разминуться, он в каждом монашеском братстве по дороге оставлял для брата Стенхе из Лорцо подробные указания относительно своего маршрута. Когда он был уже недалеко от побережья Торского моря, Стенхе; получивший одну из весточек, его нашел.
— Что случилось в Колахи? — спросил он, едва поздоровавшись.
Агнер многозначительно обвел глазами шумную улицу, на которой они повстречались, и сказал:
— Брат мой, не лучше ли нам удалиться под сень дерев? Стенхе хмуро кивнул, пошел вслед за ним.
— Что ты мне голову морочишь, старый болтун… — пробормотал он сквозь зубы, когда они с Агнером вышли за пределы города и углубились в кедровую рощу.
— Может быть, и морочу, — неожиданно кротко согласился Агнер. — Но кой-какие новости у меня для тебя есть. Я видел госпожу.
— Какую госпожу? — насторожился Стенхе.
— Нашу госпожу Савири.
— Ты видел ее во сне? — насмешливо спросил Стенхе.
— Ну что вы все надо мною смеетесь? — отозвался Агнер обиженно. — Никакого почтения к ученому человеку.
— То есть ты в самом деле видел ее?
— Как тебя, — ответил Агнер. — И говорил с ней.
— Что же она тебе говорила?
— Ничего. Это я рассказывал ей. Сначала легенду о Третьем Ангеле, потом о распорядке в храме.
— Стоп, — сказал Стенхе. — Ну-ка давай все по порядку. Агнер рассказал все по порядку. В конце он описал погром в храме и выразил уверенность, что сургарская принцесса как-то связана с этим.
— С миттаусцами она связана, вот что, — раздраженно бросил Стенхе. — Значит, и искать ее надо в Миттауре.
Агнер засомневался:
— Да не может быть…
— А ты что, считаешь, она нежными своими ручками алтарь разбила?
— Алтарь был распилен, — медленно проговорил Агнер. — И на спиле камень был оплавлен. Как будто резали алтарь огненным мечом…
— Знаешь, не рассказывай мне сказки.
— Иди в Колахи и увидишь.
— Вот еще, кругами по Майяру ходить, — насмешливо отозвался Стенхе. — Неужели ты думаешь, что я пойду в Колахи проверять твои бредни?
Агнер обиженно промолчал.
Но Стенхе, хоть и выказывал недоверие, все-таки в Колахи побывал, правда очень нескоро, на обратном пути из Миттаура и Сургары. Он позволил себе безрассудство и рискнул явиться к принцу Арзрау, но тот ничего не мог сказать о местопребывании бывшей сургарской принцессы. Ничего не мог поведать и Паор. Он пересказал старому хокарэму, о чем они беседовали с Карми у горного озера, но никаких предположений о том, куда она двинулась, Паор строить не стал. Миттауский меч он получил через третьи руки, упакованный в шелка и мех, как полагается; если же Стенхе думает, что этот меч должен быть возвращен в Колахи…
— Какое мне дело до меча, принц Паор? — возразил Стенхе. — Я ищу государыню сургарскую. Лучше, если можно, покажи, во что был упакован меч.
Паор показал парчу и плащ из выдры. Стенхе сразу вспомнил, что этот плащ из вещей принцессы, которые хранились в тавинском доме Руттула. И Стенхе направился в Тавин.
Малтэр встретил Стенхе радушно, но история, которую он поведал хокарэму, тому не понравилась. Какая-то странная путаница возникала со временем.
Итак:
принц Горту умер в день святого Сауаро. По словам Малтэра, принцесса утверждала, что это она убила Горту. Проклятие хэйми, вообще-то, может убивать и на расстоянии, но даже если она и находилась в момент смерти принца в Лорцо Гортуском, она вполне могла оказаться в третий день Колиари по миттаускому календарю у горного озера, где повстречалась с Паором Арзрауским;
далее же начинается непонятное. По словам Малтэра, принцесса объявилась в Тавине в канун дня подвижника Криассо, то есть на следующий же день после встречи с Паором;
Агнер видел ее в Колахи через два дня после этого — срок опять-таки невероятно малый. И через три дня принцесса отдала меч Раханхо из Арзрау — в месте, отстоящем от Колахи на неделю пути. Этот последний отрезок вполне можно объяснить наличием у принцессы быстроногого скакуна, но как же объяснить все остальное?..
И ведь не в первый раз Стенхе сталкивается с подобным несоответствием. Зимой принцессе понадобилась тоже только одна ночь, чтобы из Пограничных гор, где ее упустил Маву, добраться до Тавина.
Так кто же растолкует, в чем тут дело, старому хокарэму?
Глава 12
Карми долго присматривалась, прежде чем подошла к Раханхо. Будь он из майярцев, она бы быстрее разобралась в нем; но миттаусцы, а тем более арзраусцы — люди темные и чужаков не любят. Наконец она решилась и вечером, когда караван миттауских торговцев расположился на ночлег, подошла к костру, у которого сушил свои сапоги арзраусец.
Раханхо мельком глянул на присевшую у костра девчонку и опять обратил внимание на свои сапоги. Сейчас его беспокоил вопрос, продержится ли подметка до конца путешествия.
— Ты из Арзрау? — спросила Карми по-миттауски.
— Арзрау, Крахи, — назвал он свой городок.
— Ты не можешь ли передать кое-что принцу Паору?
— Привет сердечному дружку? — поинтересовался Раханхо.
— Да, — улыбнулась Карми. — Так ты согласен?
— Хорошо, передам, — согласился Раханхо. — Давай свою посылочку.
— Мой привет весьма весомый, — предупредила Карми.
— Ладно, тащи, — рассмеялся арзраусец. Девчонка не очень красивая, но бойкая. Вероятно, они с Паором неплохо проводили время. Уж не метит ли она в арзрауские принцессы? Надо бы девку предупредить, что принцы женятся только на девушках из Арзрау или — из политических соображений — на родовитых майярских княжнах.
Карми бесшумно объявилась рядом, неся в охапку увесистый сверток.
— О, если и любовь твоя велика, как твои подарки… — начал Раханхо, но замолчал, рассматривая лицо девушки. — Погоди-ка, а Карой из Лорцо не родич тебе?
— Родич, — улыбнулась Карми. — Ты его знаешь?
— Видал в прошлом году. Не бойся, доставлю твою посылочку.
— Спасибо, — шепнула девушка и исчезла.
Раханхо был человеком любопытным и не удержался, пощупал сверток. Потрогав в нескольких местах, он определил, что в свертке меч. Тогда, заинтересованный до предела, он развернул упаковку и увидел старинное почерневшее оружие. «Однако… — подумалось ему. — Подарок княжеский, так, может, и девка из княжон?» Но, прочитав надпись на рукояти, он онемел.
«Ирга Хоколи Таро Сан». — «Пламя, пронизывающее небеса».
Легендарный меч принца Каррина Могучего девчонка в обтрепанной юбке посылает в подарок принцу Паору?
Раханхо быстро упаковал меч в парчу и меха. Опасная посылочка. Караван находится сейчас на миттауской территории, но майярцы позволяют себе набеги на эти места. Да и местных майярцев здесь хватает, поэтому-то Раханхо и не удивился, когда рядом объявилась эта девочка. Вздумала бы она объявиться хотя бы еще через один переход!
Он снял сапоги с колышков, обулся, оседлал лошадь и привязал сверток с мечом. Ведя лошадь за собой, он отыскал среди караванщиков главного, растолкал его, уже спящего, и сообщил ему, что уезжает.
— В чем дело? — спросил сонно караванщик.
— Важное дело, — ответил Раханхо. — Моих мулов пусть загонят в Интави к моему двоюродному брату.
— Да что случилось-то?
— Не знаю, — тихо сказал Раханхо. — Но случилось, и поэтому я не могу оставаться.
По горным тропам, вдали от торного пути, Раханхо добирался до Интави. Его предосторожности не оказались напрасными: тот караван, в котором он следовал до получения опасной посылки, на следующее же утро настиг и обыскал майярский отряд.
Карми, которая проследила за тем, чтобы Раханхо отреагировал на неожиданное поручение именно так, как ей хотелось, облегченно вздохнула, когда он отправился в путь окольными тропами. Теперь пусть Миттауский меч добирается до Арзрау сам; не ее вина будет, если арзраусцы не сумеют удержать у себя свое драгоценное оружие.
После этого Карми решила, что сделала для Паора все, что должна была сделать. Она вызвала глайдер и утром следующего дня оказалась в Кэйве. Несколько дней она потратила на то, чтобы подыскать подходящее укрытие для глайдера; отправлять его обратно в Сургару не хотелось — хотелось иметь его поблизости, на севере, потому что, понимала Карми, после того шума, который она подняла на юго-востоке, Стенхе в первую очередь кинется искать ее следы там. Там же ее будут искать и люди, посланные Высочайшим Союзом. В том, что Высочайший Союз ее разыскивает, Карми не сомневалась. Зато были сомнения, что в этих розысках принимают участие хокарэмы, — у Карми были сведения, что Высочайший Союз последнее время избегает впутывать хокарэмов в личные распри между членами Союза. Другое дело — применять хокарэмов для запугивания вассалов или расправ с чужеземными врагами.
Но у Карми оставались все-таки причины опасаться хокарэмов. В замке Ралло должна была сохраниться память о странной девице по имени Сэллик, однажды встреченной Ролнеком и Смиролом на Святом острове. Все же позволить себе обходиться без хокарэмской одежды Карми не могла. Одинокая девчонка, да еще одетая не по-здешнему, по-гортуски, неизменно привлекала бы внимание недобрых людей. От хокарэмской же одежды глаза людские отворачиваются: куда спокойнее не видеть, что делает хокарэм. Хокарэмскую куртку можно сравнить с шапкой-невидимкой: ее обладатель остается незамеченным всеми. Такая невосприимчивость к хокарэмам была воспитана веками службы правителями страны «волков Майяра».