нкой, словно специально рассчитанной под её невысокий рост, положила руки на колени и принялась рассказывать.
— Моё настоящее имя — Ки Рей Лянь. Я родилась в самом сердце империи Индоррат, благословенном предками Джайсуре. Род Благородного Царственного Лотоса веками преданно служил при дворе императора. Мой отец, господин Рю, после смерти матери окружил меня любовью и заботой, ни в чём не отказывая. Но и спрашивал по всей строгости, ибо долг хранителей Нефритового зала нельзя передать другим кланам, и отказаться от него тоже нельзя. Но одним злополучным, когда в нашем доме появился чужеземец, всё рухнуло.
Госпожа Лянь осеклась и затихла, пытаясь справиться со слезами, комом засевшими в горле. Аруна поднял миниатюрный бронзовый раструб, висевший на витом шнурке с правой стороны стола, и проговорил в трубку:
— Эмили, будь так любезна, принеси для гостьи жасминовый чай. Не очень горячий, чтобы можно было пить сразу. Фарфоровый сервиз с фениксами вполне подойдёт. Сахар не нужен, она предпочитает сладкие цветочные лепестки, ты как раз вчера заказала новую банку. Или это будет завтра? Впрочем, неважно. У тебя они есть.
Он терпеливо дождался, пока пожилая экономка внесёт поднос и расставит перед гостьей чайник, пиалу с блюдцем, расписанные изящными белыми птицами на зелёном фоне, и несколько вазочек с полупрозрачными разноцветными лепестками. Гостья сделала глоток, обхватила пиалу двумя ладонями, согреваясь мягким теплом, глубоко вздохнула и продолжила. Теперь уже без эмоций.
— Я не знаю, откуда вам это известно, но наш клан и впрямь являлся хранителем белой нефритовой маски Феникса. Той, что позволяла императорам веками не прерывать род в случае внезапной смерти единственного наследника. Ритуал Божественного Наследования переносил сознание, манар и душу императора в новое тело, но было три непреложных ограничения: император находится при смерти и не имеет прямых наследников, обе стороны согласны на перенос, а маску может использовать лишь тот, в ком течёт кровь императора.
— Ритуал Наследования ведь был не единственным, как я помню? — несколько отстранённо уточнил Аруна. Он снял с головы очелье, взлохматив каштановые кудри, и теперь сосредоточенно пристраивал к налобной ленте часы, стрелки которых не двигались.
— Всё так, — вздохнула госпожа Лянь, допивая чай и без стука ставя пиалу обратно на блюдце. Она потянулась за розовым лепестком, положила в рот и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Затем продолжила:
— Был ещё один ритуал, Повелительного Обмена. В этом случае двое могли поменяться местами и без согласия одной из сторон. Но для этого нужны Звёзды Предтеч, спрятанные среди прочих сокровищ под видом старинных имперских монет. Кто догадается, что тринадцать золотых дороже целого сундука нефритовых дисков? Разве что тот, кто знает о ритуале. Из тринадцати Звёзд девять было утрачено ещё до моего рождения. Отец не говорил, почему они пропали. Но он всю жизнь, сколько я его помню, пытался их разыскать. В день своей смерти он встретился с чужеземцем с моноклем.
— С тёмными волосами и короткой бородкой? — уточнил Аруна.
— Да! Но откуда вы знаете? — изумилась гостья.
— Я не знаю, я вижу. С некоторой долей вероятности. Впрочем, она в любой момент может измениться, даже в линии прошлого. Но не стоит отвлекаться, продолжайте, госпожа Лянь.
— О чём они говорили, я не знаю. Но после ухода чужеземца отец закрылся в Нефритовом зале, а, когда я пробралась туда через потайной ход, был уже мёртв. На лице маска белого феникса, а в ладонях зажаты четыре Звезды. Мне было всего пятнадцать. И было страшно. На шестнадцатый день моего рождения отец обещал показать ритуальную книгу, но не успел этого сделать. Я нашла книгу сама, отыскала запись и прочитала, что наказанием за незаконное использование маски является смертная казнь в трёх поколениях. В жилах отца не текла кровь императора, и он надел маску. Я не хотела умирать, но в империи мне не было спасения. Маска, монеты, деньги — я не знала, как и когда я ухитрилась всё это собрать и незаметно выскользнуть из дома, прежде чем тело отца обнаружили. Меня словно что-то вело, направляя к границе. Я добралась до странствующих берегов реки Ора. И там встретила свою спасительницу. Дочь песков времени, несомая ветром перемен, она так же, как и я, бежала через границу. Мы разделили один опасный путь на двоих. Не по мосту Унар, нет. Имперская таможня ни за что не пропустит преступницу в розыске. А в том, что вести уже разнеслись по всем проходам, сомнений не было. Я хотела надёжно замести следы, и мне это удалось. А Райне… Райна погибла вместо меня. Но я не знала, что забираю её удачу себе!
Аруна вздохнул:
— Линии судеб могут быть запутаны, вероятности поменяны местами или разорваны. Но судьба каждого определяется кармой, манаром и предназначением. Не ты решила своровать чужую удачу, а та, за чью смерть ты винишь себя до сих пор, выбрала спасти тебя вместо себя. Но развилка, на которой ты это поймёшь, ещё не скоро.
Он протянул руку к чайнику, налил ещё одну пиалу ароматного жасминового чая и протянул гостье. Та продолжила:
— Я оставила тело Райны пескам времени, но сделала из глины слепок её лица. Чтобы помнить и не забывать. Искусные мастера изготовили по этому слепку посмертную маску, которую я везде носила с собой в погребальном ящичке. А за ней прятала маску белого Феникса. Нанеся грим и притворяясь старушкой-паломницей, я три года я скиталась по городам королевства, выбирая место, где смогу провести остаток дней. И остановилась на Сантерре. Здесь спокойно. И тепло. А солнечные лучи напоминают мне о горячем и знойном Джайсуре. Мне было восемнадцать, когда я смыла морщины, сняла накладной горб и пришла в "Затейницу Джеймисин" как есть. Не работать ночной пташкой, нет. Я предложила владелице вывести её заведение на совершенно новый уровень. У меня были знания о лучших домах гейр Индоррата. Была красивая внешность. И были деньги. Жемчужины доа, которые я унесла из отцовской сокровищницы, в королевстве ценились в два раза дороже, а за годы скитаний я научилась их обменивать так, чтобы не вызывать подозрения. Спустя пять лет после того, как мы стали лучшим заведением города, Ирма начала угасать. И перед тем, как тихо скончаться, назначила меня своей наследницей. Так я и стала Мейдж Сирил. Вела почти благопристойную жизнь. Раз в год отдавала память погибшей подруге в храме Индры, куда отнесла на сохранение погребальный ящичек с масками. Проще незаметно спрятать дерево в лесу, чем трястись над тайником, привлекая внимание. Если бы только неэтот рутров ворюга!
Аруна надел на голову очелье с часами, постучал по цифертблату кончиками пальцев и нахмурился. Судя по всему, что-то в словах гостьи его не устроило, и он переспросил:
— Кто ты? И чего именно боишься? Если Мейдж Сирил, которая просто хочет вернуться к жизни хозяйки богатого борделя, можешь забирать украшения и уходить. Если госпожа Лянь, которая хочет исполнить свой долг, то шанс свернуть на нужную развилку вероятностей ещё есть.
Гостья поставила пустую пиалу на стол и выпрямилось. Что-то в её облике изменилось, делая чётче проявления благородных кровей.
— Я почти забыла о том, кем являюсь. Но теперь вспомнила. Ки Рей Лянь, дочь Рю Ляня и хранительница маски белого феникса. И я боюсь, что монеты и маску украл тот, кто знает о ритуале Повелительного обмена и сможет им воспользоваться.
Стрелки на часах очелья вздрогнули и сдвинулись на отметку полуночи. А сам Аруна выдохнул с едва заметным облегчением и ответил:
— Хорошо. Развилка первопричины пройдена, нужная вероятность установлена. Если всё пройдёт, как и должно быть, завтра мы встретимся снова. А пока можешь идти отдыхать.
Он подтолкнул к гостье один из золотых имперских кругляшков со словами:
— Забирай, пригодится. Но как выйдет срок, надо будет вернуть.
И, хлопнув себя по лбу, продолжил:
— Ах, да, если монета сработает, то спустя сутки может понадобится и это…
Аруна снова вызвонил экономку и попросил её принести универсальный антидот. А заодно убрать со стола и проводить "госпожу Лянь".
Эмили протянула гостье бутылочку из тёмно-зелёного стекла вместе с инструкцией, привязанной на ярлычке у горлышка. Упаковала в принесённые с собой мешочки украшения со стола и вручила госпоже со словами:
— Лучше рассовать по карманам, как и было, чем нести в одном. Темурф вас, конечно, проводит, но лучше обойтись без неприятностей.
На колени мужчины, откуда ни возьмись, запрыгнул огромный одноглазый рыжий кот. Он потёрся о подбородок хозяина, едва слышно мурча, затем неторопливо спрыгнул на пол и направился к двери, недвусмысленно намекая гостье, что пора и честь знать.
На прощанье Аруна выкрикнул:
— Чуть не забыл! Монету следует приложить стороной со звездой ко лбу того, кто будет странно себя вести. Чем раньше, тем лучше. И желательно без свидетелей!
Госпожа Лянь помотала головой, показывая, что услышала и поняла. Накинула на голову капюшон плаща и заторопилась вслед за котом и экономкой. Ночная прогулка развеет оставшиеся сомнения и прояснит мысли. А завтра… что ж, вот завтра и посмотрим.
Утро в "Затейнице Джеймисин" снова началось с истошного женского вопля. На этот раз кричала не хозяйка, а одна из её доверенных пташек, Тори. Она выбежала у себя из опочивальни с криком, что это чья-то злая шутка, и когда она найдёт ту, кто это сделал, то все пышные косы ей повыдергает. Потом пыталась в умывальне содрать с лица кожу, царапая его ногтями, а когда поняла, что только напрасно себя ранит, заскулила как раненый щенок. И начала буйствовать, обзывая саму себя разными нехорошими словами,
Вторая, Иннуар, заперлась у себя в комнате наотрез отказывалась выходить. Вот только служанка, что принесла воду для омовения, сказала, что ходит она, покачивая бёдрами вот так: "раз-ва-три". Будто Тори. А волосы заплела в две косы, чего по утрам ни разу не делала — ни к чему завивать к вечеру локоны, они у неё и без того струились мягкими волнами.