Когда купец в обнимку с растением добрался до ажурных врат, на Сумеречной улице не было ни души. Петли даже не скрипнули; кованое железо отталкивало дождевые капли как заговорённое. Трусцой пробежав по мокрой дорожке, Бухтияр ухватился за дверное кольцо, но не успел постучать, как дверь приоткрылась. Ровно настолько, чтобы пройти одному человеку с цветочным “горшком”.
Купец шмыгнул носом, — дождь и босая нога не способствовали укреплению здоровья, — и крепко прижал к себе сапог, переступая порог.
И вздрогнул от неожиданности, когда дверь за его спиной мгновенно захлопнулась, а чей-то приятный голос произнёс с лёгкой хрипотцой:
— Я смотрю, вы не с пустыми руками. Будьте так любезны, поставьте ваш ценный груз вон на тот столик, пока Э́мили проводит вас в ванную комнату на первом этаже. Чистые гостевые туфли получите, как приведёте себя в порядок. Второй сапог можете снять прямо здесь, всё равно уже наследили.
Купец резко обернулся, собираясь возмутиться столь бесцеремонным приёмом, но никого перед собой не увидел. Лишь в центре двери тускло светилось зеркальное окошко, словно подёрнутое туманом, в котором отражалась уменьшенная копия прихожей. А голос, похоже, доносился из медной воронки слуховой трубки, спиралью закручивающейся к потолку.
— Вы так удивлены, словно в первый раз сталкиваетесь с румороско́пом. Или вас заинтересовал видофо́н? Сударь, вы же живёте неподалёку от столицы, Сантерра не настолько отстала от прогресса, — в интонациях невидимого собеседника послышалась лёгкая укоризна.
— Да к тому же, судя по крою кафтана, вы купец. Гильдия Специй и пряностей?
Бухтияр медленно кивнул, уставившись на собственное перевёрнутое изображение в зеркале на двери.
— Жду в кабинете на втором этаже. Эмили вас отведёт. Не забудьте оставить растение там, где я указал. Будете уходить — заберёте.
Не осмелившись возразить, купец пристроил свою ценную ношу на столик, стащил с правой ноги насквозь промокший сапог и огляделся в поисках проводника. Невысокая женщина в накрахмаленном чепце и полосатом переднике тенью проскользнула вдоль стены и жестом предложила проследовать за ней. Из-под чепца выбивалась прядь светло-золотых волос, солнечным зайчиком сияя в тусклом освещении.
— Вам сюда, сударь. Я подожду снаружи. Только постарайтесь не очень задерживаться, иначе он может о вас… забыть.
Спустя четверть часа чистого гостя с ещё влажными, но уже аккуратно зачёсанными на лысину волосами проводили в кабинет. Винтовая лестница сделала несколько крутых поворотов, сбивающих с толку, и Бухтияру отчего-то показалось, что место, куда его ведут, находится за пределами дома или куда выше обещанного второго этажа.
Плотные массивные двери из светлого бука даже не скрипнули, когда Эмили, постучавшись и дождавшись лаконичного "входите", потянула на себя ручку в форме головы льва.
Плотные бордовые шторы оказались наглухо задёрнуты, и купец испытал невольный приступ разочарования: подтвердить или опровергнуть догадки насчёт этажа не вышло. Впрочем, его вниманием почти сразу же завладел хозяин кабинета, сидящий за хорошо освещённым письменным столом. На столе перед ним стояла бронзовая табличка с гравировкой. Надпись гласила "Аруна". Одно только имя, даже без родовой фамилии, но оно идеально подходило владельцу.
Тёмно-зелёные глаза с карей каёмкой смотрели пристально и цепко, чуть вьющиеся каштановые волосы, перехваченные налобной повязкой, не мешали рассмотреть черты лица: прямой нос, чётко очерченные губы и лёгкие, едва заметные морщинки в уголках глаз.
На очелье, вместо привычного для знати драгоценного камня или камеи, виднелись пустые лапки крепления, словно какое-то ценное украшение размером с серебряный руу́р забыли вернуть на место после чистки у ювелира. Шейный платок небрежно ослаблен, но воротник рубашки, несмотря на поздний час, сиял накрахмаленной белизной, как если бы его обладатель только что сменил одежду.
— Итак, сударь, вы пришли выяснить, почему опадают бутоны. Само собой, измерение магомеханиками мана́ра растения ничего не дало: все показатели в норме, отклонений в жизненной силе не выявлено, волшебные способности у цветка отсутствуют. Что делать дальше, вы не знаете.
Бухтияр, собиравшийся представиться, как положено, а затем приступить к изложению своей просьбы, сглотнул и застыл в растерянности.
— Да вы проходите, садитесь.
Небрежный взмах руки в сторону стула с высокой спинкой вывел гостя из оцепенения. Купец неуклюже, бочком, заторопился присесть, забыв поблагодарить хозяина сообразно этикету.
— Н-но откуда?..
— … мне это известно? — Аруна непринуждённо подхватил фразу заикающегося гостя, избавив его от необходимости подбирать слова. — Дело в том, что мне знакомо ваше растение, сударь. Это диаболи́ка изменчивая. Редкий вид, но не настолько, как её ближайший родственник диаболика ультима. Но в вашем случае, похоже, есть все шансы довести цветочек до необратимой мутации и стать обладателем одной из самых больших флористических редкостей нашего королевства. Скажите, какой цветок недавно облетел? Третий, четвёртый?
— П-п-пятый.
Взгляд хозяина кабинета мгновенно заледенел, и в комнате ощутимо похолодало. Купец испытал неодолимое желание соскочить со стула и пригнуться, чтобы между ним и странным аристократом оказался хотя бы увесистый письменный стол.
— Имя?
— Бухтияр Сейму́р, торговец пятого ранга, личный поставщик специй для двора Их Величеств Королей-близнецов Ра́ймуса и Ре́йта, — слова выскакивали без запинки, одно за другим. Заикание пропало так же неожиданно, как и появилось.
— Что ж, повезло тебе, Бухтияр.
Не успел купец удивиться столь резкому переходу на "ты", как его буквально сдёрнули со стула, заставив бежать вслед за длинноногим хозяином особняка.
На первом этаже они оказались почти мгновенно, минуя винтовую лестницу. Узкий полутёмный коридор. Знакомая прихожая и столик с сапогом. Вот только из голенища вместо кроткого поникшего растения торчала извивающаяся многоглавая змея с множеством разверстых пастей.
Бухтияр от ужаса вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, цветок снова принял привычную форму чахлого стебля с уныло обвисшими листьями. Вокруг импровизированного горшка тихонько, но басовито гудело силовое поле, исходящее от шнура в серебристой оплётке, небрежно свёрнутого кольцом.
— Моё изобретение, — с едва различимой ноткой удовлетворения произнёс Аруна, — шнурок-блокиратор. Замедляет временно́й поток для любого живого существа, помещённого внутрь петли. Разрыв в доли секунды, разумеется, но для таких созданий, как это удивительное растение, вполне достаточно. И, пожалуй, я вынужден поменять своё предложение забрать цветочек с собой. Тебе придётся оставить это чудо природы там, где оно есть, вплоть до завершения расследования и принятия тобой окончательного решения. А прямо сейчас мы начнём с визита к твоей супруге. Ты ведь женат, не так ли?
Бухтияр зачарованно кивнул, не понимая, кто из них сошёл с ума — он или хозяин особняка. Далеко за полночь, все приличные купеческие жёны спят. Кто станет открывать двери незнакомцу, пусть даже в сопровождении мужа? Да он сам не решился бы будить Юия́ль посреди ночи. Ни теперь, ни в былые времена, пока их семейная жизнь ещё не дала трещину. Переночевал бы на одном из постоялых дворов, а утром пошёл извиняться за своё отсутствие с коробкой лири́йских сладостей, перевязанной серо-зелёной ленточкой в знак раскаяния. Сейчас, конечно, коробка уже не имела значения, но…
Поток путаных мыслей уверенно перебил энергичный голос:
— Э́мили! Высокие сапоги и синий плащ, будь добра. Только проверь, обновлены ли водоотталкивающие чары. Сапожник прислал свежий кристалл пропитки, но я вполне мог забыть об этом упомянуть. И подбери нашему гостю что-нибудь на ноги из старенького, не может же уважаемый барр расхаживать по городу босиком или в домашних тапочках. Мы отправляемся на прогулку.
Полосатый передник промелькнул дважды. Сначала пожилая служанка принесла купцу на выбор две пары слегка поношенных, но вполне приличных сапог. Затем шустро и без лишних движений помогла своему хозяину облачиться в объёмный плащ с капюшоном; обувь Аруна предпочёл надеть самостоятельно.
Бухтияр бросил последний тоскливый взгляд на столик прихожей и мгновенно выскочил за дверь, спасаясь от видения умоляюще протянутых к нему пёстрых дрожащих листочков.
Трёхэтажные домики купеческого квартала мирно дремали в ночи. Фонари ланте́рн светили вполсилы, разгораясь по мере приближения прохожих. Осветительные чары не требовали частого обновления, благо работали в тесной связке со звуковыми датчиками, едва различимо пощёлкивающими миниатюрными шестерёнками.
Аруна шагал широко и размашисто, купец едва поспевал за ним. Попытки расспросить, зачем прямо сейчас нужно отправляться беседовать с той мегерой, в которую превратилась некогда кроткая и любящая жена, он оставил сразу же, как понял, что их попросту не замечают. И сейчас молча торопился за своим проводником. Лишь когда на мокрой мостовой блеснул в свете фонаря горшечный черепок, пропущенный уборщиком, Бухтияр встрепенулся:
— Но откуда вы знаете, где я живу?!
— Я не знаю. Я помню, с некоторой долей вероятности.
Ответ был таким же непостижимым и странным, как и последующие действия аристократа. Он взбежал на крыльцо и трижды постучал в дверь с особым ритмом, в котором купец с изумлением узнал свой собственный тайный шифр. Когда они с Юияль только начинали встречаться, отец будущей жены одобрил выбор дочери далеко не сразу. На какие только ухищрения им не приходилось идти, чтобы встретиться ненароком то в лавке торговца пряностями, то в книжном магазине, то у галантерейщика…
Томительное ожидание, казалось, длилось целую вечность. Наконец, дверь дома с мансардой приоткрылась. В щель встревоженно выглянула заспанная, чуть полноватая женщина в пёстрой шали, наспех накинутой поверх длинной ночной рубашки. Неизменный бант мягко прихватывал сзади пряди слегка вьющихся волос. Но чёлка, как и в юности, упрямо лезла на глаза. Вглядываясь в полумрак, Юияль неуверенно позвала: