— Бу́хтик, ты?
Никакая другая фраза не вызвала бы у купца такого ошеломления, как личное прозвище времён его юности, известное только им двоим. Он заворожённо сделал шаг вверх по ступенькам крыльца, забыв о дожде, стекающем по его лицу, о чужих сапогах и о кафтане, с которого так и не удалось оттереть до конца земляные пятна.
Но цепкий женский взгляд выхватил все эти мелочи влёт, и нежное лицо Юияль враз посуровело, а серо-зелёные глаза потемнели, как перед бурей.
— Хоть ты и разобрался со своей горшечной дрянью, наконец, это не повод надираться в хлам. Сперва проспись, — громкий хлопок двери недвусмысленно дал понять, что разговор окончен.
Спустя миг створка чуть приоткрылась. Ровно настолько, чтобы хозяйка дома непоколебимо и твёрдо дополнила:
— Без обручальных браслетов можешь даже не появляться.
Аруна, оставшийся незамеченным, хотя всё это время был на виду, спустился с крыльца, подцепил купца за локоть, и увлёк за собой в сторону ближайшей трактирни.
Где-то неподалёку взлаяла и тут же осеклась чья-то сторожевая псина.
"Ру́тра побери, как неуютно," — подумал незадачливый цветовод и покорно поплёлся вслед за провожатым.
Ночная трактирня "У Ро́льчека" была не самой популярной в купеческом квартале. Возможно потому, что торговцы знали толк в экономии, а кутить предпочитали в "Затейнице Джеймиси́н". Дорогую выпивку и плату за вход после полуночи не компенсировали даже вкуснейшая домашняя выпечка и удобно расположенные переговорные столики, снабжённые глушилками.
Серьёзные люди предпочитали вести переговоры в иных местах и в иное время, если уж не договорились, как и положено, при свете дня. Но для двоих, присевших за угловой красный столик с отдельной кабинкой, заведение Рольчека оказалось наилучшим вариантом, когда деньги особого значения не имеют, а быстрота решает всё.
По крайней мере, для одного из них.
— Не будь ты поставщиком Королевского двора, разбирался бы сам, — Аруна бесшумно размешал сахар в миниатюрной чашке из тонкостенного фарфора и аккуратно взмахнул серебряной ложечкой, стряхивая капли. Аромат превосходной ка́вы дымком поднимался над густо-коричневой поверхностью.
Бухтияр сглотнул и отпил очередной глоток воды из стоявшего перед ним стакана. Цену за решение “цветочного вопроса” ему пока не назвали. Но личных денег у него пока в любом случае — птах наплакал. Смешно сказать, благородный барр, да к тому же торговец, и без медного руура в кармане. Вот когда… если бы только его пестролистное чудо расцвело…
Он поднял голову и посмотрел на человека, в руках которого оказалась не только чашка с кавой, но и судьба самого купца.
И лишь теперь заметил старинные часы с синим пером, прикреплённые к очелью собеседника. Стрелки застыли на отметке полуночи, хотя та давно уже миновала.
— У в-в-вас там… в-в-время н-н-н-не…
— Неправильное, хочешь сказать? Отнюдь.
Чашка бесшумно коснулась блюдца, а длинные изящные пальцы очертили полукруг по льняной скатерти брусничного цвета и небрежным движением поправили повязку, попутно откинув со лба каштановую прядь волос.
— Они всего лишь зафиксировали первый импульс. Первопричину события. Осталось вычислить допустимую Форму вмешательства. И понять Суть сдвига вероятностей.
— А когда вы успели их вставить? У вас же ничего не было в руках, когда мы выходили, да и тогда, в кабинете, тоже, — заикание купца пропало столь же внезапно, как и появилось. Непривычные термины скользнули мимо сознания Бухтияра, не задержавшись, оставив на поверхности лишь простой и очевидный вопрос о часах.
— Карманы моего плаща ты тоже… осмотрел? — Аруна насмешливо изогнул бровь и продолжил: — Да брось! На самом деле, спросить ты хотел совсем об ином. Вряд ли тебя интересует механизм работы моего маленького временного помощника. Равно как и то, когда именно я им воспользовался. Но — увы, с вопросами придётся подождать, пока мы с тобой не вычислим два оставшихся ключа. Что касается оплаты, как придёт время, сам поймёшь, что следует отдать. С такого, как ты сейчас, брать нечего и незачем.
Пухленькая подавальщица принесла поднос с двумя такими же сдобными, как и она сама, булочками; в отдельной вазочке прозрачным янтарём переливался первый летний мёд, чуть колыхаясь от движения ложки.
— Донниковый, с последней поставки?
В ответ на вопрос девица утвердительно покачала головой и шустро составила на стол вазочку и тарелку с булочками. Но не успела отойти, как Аруна поймал её за локоть и указал пальцем на крайнюю сдобу:
— Забери. Эту пекла Диа́р Шад. А я уже предупреждал, что не потерплю немытых рук и дурного настроения.
На взгляд купца, обе булочки выглядели совершенно одинаково. И пахли просто одуряюще, особенно для человека, который почти с самого утра ничего не ел. Он с сожалением проводил взглядом уплывающий на кухню сдобный кругляшок и сглотнул слюну. И едва не пропустил вопрос, заданный вполголоса:
— Зачем же ты пришёл ко мне, Бухтияр? Время шестого цветения наступает почти мгновенно за пятым. Мало кто успевает остановиться и задуматься. Почему ты пришёл именно ко мне?
Сеймур сморгнул и посмотрел вниз, под стол. На сапоги, разношенные под чужую ногу. На мокрые следы, оставшиеся на полу. И сказал совсем не то, что собирался вначале:
— Я просто хотел снова увидеть её улыбку.
Секундная стрелка на миниатюрных часах очелья вздрогнула и пришла в движение.
1.2. Шкатулка с секретом
Дождь прекратился, на улице веяло сырой прохладой. Двое мужчин шагали по влажно поблёскивающей мостовой к докам, неторопливо беседуя. В основном говорил высокий, в плотном тёплом плаще. Его полноватый спутник зябко ёжился в кафтане и отвечал угрюмо и коротко, исподволь завидуя собеседнику, а если быть точным — его плащу.
— … итак, горшок с семечком подарили на агатовую годовщину свадьбы, с чем тебя и поздравляю: семь лет совместной жизни — это уже немало, а вы после такого подарочка ещё четыре года ухитрились продержаться без особых скандалов. Кто именно тебя так осчастливил, ты, разумеется, не знаешь. И то, что совсем незадолго до этого ты получил столь желанный для многих статус Королевского поставщика, тоже совершенно случайное совпадение, правильно я тебя понял?
Бухтияр кивнул. У него першило в носу, хотелось выпить чего-нибудь горячительного, завернуться в тёплые одеяла и, наконец, заснуть. О цветке, оставшемся в заложниках в странном доме аристократа, он предпочитал не думать. Словно что-то выталкивало из его головы все мысли об изменчивой красотке диаболике.
Когда они пересекали площадь Всех Святых, от стены храма Рутры отделилась тень и, крадучись, проследовала за ними вплоть до спуска к причалу. Купец продолжал плестись нога за ногу, уже почти жалея, что обратился к эксцентричному аристократу за помощью. Аруна же напрягся, словно почувствовав слежку, пару раз рука его коснулась рукояти лучевого пистолета в кармане непромокаемого плаща, желая убедиться, что тот на месте.
Тёмные волны лениво плескались о борта сонно покачивающихся речных кораблей, облизывали прохладными языками сваи причала. Городской стражник, сидящий на бочонке, как бы случайно притулившемся на неосвещённом пятачке между лантернами, внимательно осмотрел двух неурочных гостей, сплюнул сквозь зубы на умытые дождём доски пирса и продолжил жевать запрещённую смолку. Что-то во внешности аристократа подсказало ему не вмешиваться. Пусть охранник судна, к которому они направляются, разбирается сам. Тень, следующая по пятам за странной парочкой, осталась незамеченной.
Аруна указал на один из кораблей, на борту которого едва читалась витиеватая надпись "Лунный Странник" и сообщил, что этот корабль утром отправится вниз по реке, увозя с собой последний шанс заполучить обратно обручальные браслеты Сеймуров. При виде названия судна Бухтияр вспомнил, что уже где-то его видел, кажется, в документах на последнюю поставку специй. Но при чём тут браслеты? Он же лично оставил их под залог у надёжного скупщика в особой шкатулке для хранения. Как и зачем они могли попасть на корабль?
Вместо ответа на вопрос купца Аруна туманно пробормотал себе под нос:
— Так, это должно произойти где-то здесь. За два часа… или пять… до отплытия корабля. Вероятность три к одному. Скажи-ка мне, знатный торговец пятого ранга, а не случалось ли за последнее время в твоей работе каких-нибудь странных происшествий? Любого рода.
Бухтияр хотел было в знак отрицания кивнуть головой, но неожиданно сам для себя выпалил:
— Пряности. Последняя партия оказалась… просроченной, и мне предложили приобрести новую по весьма подходящей цене. Разумеется, товар мы тут же проверили. И нюхачи и маги дружно подтвердили, что всё в порядке, шафре́йн и ми́рро свежайшие. Настолько, насколько возможно для этого сезона. Понимаете, в оранжереях такое не выращивают, и…
— Понимаю. Моя экономка как-то пробовала. Шафрейну мало солнца. А мирро поел зимний клещ, кажется. Или лутовка. Впрочем, это неважно. Сейчас меня больше интересует, показывали ли вы образцы жрецам? Обоих храмов, Индра и Рутры, одновременно.
— Не-ет, — удивлённо протянул купец. — А… зачем? Они всё равно не минуют ритуального очищения в Королевском святилище Индры. Да и кому в голову может прийти накладывать благословение вместе с проклятием на обычную приправу?
— А вот это нам как раз и предстоит выяснить.
До цели оставались считанные шаги, как вдруг судно едва заметно качнуло, послышался слабый всплеск, словно кто-то спрыгнул за борт. Под досками причала плеснула волна, и Аруна, повернувшись к торговцу, с лёгкой полуулыбкой сказал:
— Похоже, сработала вероятность на пять. А ведь у него один из твоих браслетов, — и, пока купец ошеломлённо хлопал глазами, добавил, подмигнув: — Плавать умеешь?
На второй, уже куда более различимый всплеск, стражник обернулся, но с бочонка так и не встал. В конце концов, если уважаемым господам взбрело в голову освежиться посреди ночи, кто он такой, чтобы им воспрепятствовать. К тому же, судя по звукам, никто из них не тонул. Напротив, кого-то явно спасали, пусть даже и против его воли.