Впрочем, у меня не было никакого желания и необходимости дожидаться, пока в уме его созреет ответ, и потому, подняв шляпу, я сказал ему «Bonsoir»[40], и направился к морю.
Лейтенант Бренга проводил меня до самой оконечности мыса, и, стоя возле меня, дождался, пока подойдет призванная свистом лодка.
Когда я оказался в ней, он пробормотал:
– Доброй ночи, Monsieur капитан. Надеюсь, в лодке у вас нет сыра – кажется, так у вас говорят?
По всей видимости, это была великая и успешная попытка реванша, и он выкатил грудь с важным и несколько чванливым видом.
С легкой усмешкой я ответил ему:
– Быть может, вы правы, и, учитывая все обстоятельства, Monsieur, мне следует признать вашу правоту. Так что доброй ночи, Monsieur le Lieutenant.
– Доброй ночи, Monsieur the Capitan, – ответил он. На этом мы и расстались.
Когда я поднялся на борт, Мак уже все исправил, так что мы немедленно подняли якорь и, как нетрудно представить, отправились своим ходом дальше.
Прожектора боевых кораблей издевательски насмешливо следили за моим кораблем до тех пор, пока нас не скрыл от них мыс Ла Криде.
28 июля
Сегодня я сошел на берег в Гибралтаре, откуда отправил моему другу, лейтенанту Бренга с эсминца «Галлия», письмо следующего содержания:
Мой дорогой лейтенант!
Во время нашей последней и короткой встречи мне показалось неуместным сообщать Вам о том, что целью моего пребывания на берегу мыса Иссоль была отнюдь не встреча с немцем, герром Фромахом. На мой взгляд, сама обстановка, в которой происходила наша беседа, полностью исключала любую откровенность. Однако считаю необходимым в данный момент полностью осветить ситуацию, надеясь, что в силу своей природной любезности Вы поверите мне на слово, хотя в недавнем прошлом имели все основания не верить ему.
Я находился на берегу мыса Иссоль не для того, чтобы встретиться с немцем, ибо в тот самый момент, когда я ступил на камни мыса, мой второй помощник в одной из наших спасательных шлюпок забирал герра Фромаха с берегов залива Бандоль, расположенного в нескольких милях от помянутого мыса. Моя ночная экскурсия на мыс Иссоль имела своей целью привлечь Ваше внимание именно к этому объекту, так что мои депеши, отправленные по беспроволочному телеграфу и составленные слишком простым для гарантированного взлома шифром, имели чисто ложный характер: я сам посылал свои вопросы и ответы, повторяя их до тех пор, пока не уверился в том, что военные корабли, стоящие в заливе Санари, получили всю содержащуюся в них информацию. Надеюсь, дальше ничего объяснять не надо! Разве, кроме того, что герра Фромаха я высадил в Алхесирасе не более двух часов назад.
Я часто задумывался над тем, кем именно оказался тот невинный неудачник, которого Вы захватили на мысе той ночью. Должно быть, он был столь же потрясен, как и Вы сами, когда впоследствии обнаружили, что Ваши вложения, скажем, в рокфор, на мысе Иссоль не принесли Вам ожидаемого дохода!
Надеюсь, что Вы восхититесь изяществом моего замысла с той же самой любезностью, с которой Вы и Ваше Адмиралтейство позволили мне выполнить его.
Поверьте мне, все это чистая правда, дорогой лейтенант Бренга.
P.S. В заключение я не могу не добавить кое-что еще. Я не сторонник шпионажа и по случаю не испытываю особенной симпатии к немцам.
Далее, я – англичанин, и поскольку теперь война между Германией и Францией, нашим другом, кажется неизбежной, думаю, Вам приятно будет узнать, что герр Фромах сошел на берег без похищенных им планов. Вскрыв конверт, в котором они хранились, он обнаружит там всего лишь стопку листов истинно первоклассной чистой бумаги.
Мне предложили пять сотен фунтов за то, чтобы я обнаружил уважаемого герра и благополучно высадил его в Альхесирасе, что я и сделал два часа назад. Я заключил этот контракт и честно исполнил его, ибо придерживаюсь нерушимого принципа, требующего всегда исполнять любое заключенное мной деловое соглашение. Как я только что сказал, он сошел на берег два часа назад в Альхесирасе, и я честно заработал собственные комиссионные.
Другое дело – планы. Если вдаваться в подробности, в данный момент содержащий их пакет оправлен зарегистрированной посылкой вместе с моими благими пожеланиями губернатору Тулона. Так что обменяемся рукопожатиями, мой дорогой лейтенант, и, если Вам угодно, воспользуйтесь прекрасной идиомой: «Я съел герра Фромаха со сливочным маслом». Мы, англичане, не особенно увлекаемся маслом, нам достаточно простого подсушенного тоста.
Жму Вашу руку, старина.
Приключение с подвязкой
Пароход «Эдрик», 17 января
Я вернулся на пассажирскую линию и, должно быть, поступил глупо; однако на корабле обнаружилась некая молодая леди, сумевшая обвести меня вокруг пальца так, как я не посчитал бы возможным еще несколько дней назад, когда мы оставили Саутгемптон.
Она сидит возле меня во главе стола, и мы с ней как-то привязались друг к другу. Более того, она понравилась мне настолько, что я даже нарушил собственное правило: не позволять пассажирам подниматься на нижний мостик, ибо она уже несколько раз побывала там вместе со мной, и я уже чувствую себя ослом, так как мои офицеры, несомненно, прохаживаются между собой на мой счет. Капитан корабля должен оставлять свои симпатии к дамам на берегу, если хочет, чтобы на борту все было гладко.
Это изящная и невысокая женщина; красивые руки и ноги дополняет шапка каштановых волос. С вида ей года двадцать два, не более, однако собственный опыт позволяет мне заключить, что ей скорее лет тридцать: слишком уж она умна для двадцатидвухлетней особы. Знает, когда надо промолчать, a двадцатидвухлетние дамы слишком болтливы, слишком всезнающи, можно сказать, слишком ученые.
– Капитан Голт, – сказала она мне нынешним утром, после того как мы часа два прогуливались по нижнему мостику. – Что такое находится в этом маленьком домике, куда вы всегда уходите?
– Это моя штурманская рубка, мисс Малбри, – ответил я. – Там я проделываю большую часть своей навигационной работы.
– А нельзя ли мне побывать в ней и посмотреть? – спросила она в своей обычной милой манере. Немного помедлила, а потом, с некоторым стеснением, проговорила: – Я хочу кое о чем переговорить с вами, капитан Голт. Я просто должна найти такое место, где это можно сделать.
– Что ж, – ответил я, – буду искренне рад, если мне удастся хоть чем-нибудь помочь. Так что давайте зайдем в мое рабочее логово и поговорим так, как вам будет угодно.
Надо думать, это доказывает, что она способна водить меня вокруг пальца в большей степени, чем это полезно мне, ибо за годы плаваний я составил себе строгое правило: видеть в штурманской рубке свою личную собственность и пользоваться ею строго для корабельных нужд. Во всяком случае должен сказать, что я всегда хотя бы пытался этого добиться. И тут вот тебе и на! Так случается даже с лучшими из нас, когда в фантазии наши прокрадывается девица. Они делают нас слабыми, рядом с ними мы превращаемся в котят, окруживших блюдечко с молоком. Как говаривал мой старый инженер Макгелт: «Смешно сказать, но после того, как женщина заставила меня пожелать покрепче обнять ее, я не могу сказать ей “нет”». И в этой фразе, как в ореховой скорлупке, умещается вся философия веков! Во всяком случае, часть ее.
Теперь посмотрим, как развивалась дальше эта история.
Едва мы успели войти в штурманскую рубку, как мисс Малбри попросила меня закрыть дверь, а потом сказала:
– Пожалуйста, отвернитесь от меня на минуточку, капитан! Ладно? Надолго я вас не задержу.
Потом, почти сразу, она сказала мне повернуться к ней, и, сделав это, я увидел, как правой рукой она разглаживает юбку, а левой протягивает мне нечто, оказавшееся удивительно крепко скроенной подвязкой.
– Возьмите ее, капитан, – сказала мисс Малбри, посмотрев на меня и несколько порозовев. – Я намереваюсь просить вас оказать мне очень большую любезность. Посмотрите! Пощупайте. Чувствуете ли вы вырезанные кармашки, и в них – твердые камешки?.. Конечно, капитан, вы знаете, что это такое.
– Да, – ответил я с некоторой печалью. – Я знаю, что это такое, мисс Малбри. Это подвязка курьерши, занимающейся перевозкой драгоценностей. Очень жаль. Мне не хочется думать, что такая женщина, как вы, занимается подобным делом…
Она остановила меня движением руки.
– Послушайте! – сказала она. – Послушайте меня, капитан Голт. Это будет моя последняя поездка со стекляшками. Я решила уйти из дела, пока все благополучно. И я никогда не побеспокоила бы вас, но на корабле находится один из агентов таможни, он заметил меня, и теперь меня поймают… Ох, я не знаю, что теперь делать, если только вы не поможете мне, капитан Голт. Вы умеете провозить товар незамеченным. Вас ни разу не поймали: я не раз слышала о вас, о том, что таможня так и не сумела ни разу взять вас с товаром на руках. Не возьметесь ли вы… не возьметесь вы один единственный раз избавить меня от таможни, пронести для меня эти камни? И я обещаю вам, что это будет в последний раз, что я больше не буду перевозить товар. Я достаточно заработала на тихую и спокойную жизнь и теперь решила начать ее заново. Вы поможете мне, капитан Голт? Ну обещайте же?
Ну что еще мне оставалось делать? Я обещал и теперь обязан волей-неволей провезти через таможню товар милой молодой леди, которой даже в голову не приходит, что могу засыпаться и я сам, что меня могут оштрафовать, а может быть, и посадить. Но как раз попасться я совершенно не собираюсь, только пока не знаю, как это сделать!
– А где вы спрячете эти камни, капитан? Мне можно верить, – сказала она.