– Он не смог убить короля, не убьёт и вас, – произнёс Алексас уверенно. – Если вовремя предпринять нужные действия, можно нанести им удар раньше, чем они нанесут его вам… и королевству.
– И какие же «действия» ты имеешь в виду? – криво улыбнулся Герланд.
– Мы с Ташей проникнем в Рассвет. Раздобудем как можно больше сведений о них. А как только король узнает обо всём этом, он нанесёт удар. Тогда и посмотрим, насколько всесилен их Воин.
Таша повернула голову в его сторону так резко, что шея её тихо хрустнула.
Альв откинулся на спинку стула.
– Положим, вторую часть твоего плана я ещё способен признать, – скрестив руки на груди, изрёк он, – но каким образом ты собираешься туда проникнуть?
– С вашей помощью, разумеется.
Герланд фыркнул, как сердитый кот:
– Мы даже приблизительно не смогли вычислить, где расположена их штаб-квартира. Я наводил справки об уровне их конспирации. Если верить главам Рассвета, есть настроенные проходы в определённых местах, разбросанные по всей Долине, но войти туда может лишь тот, кому они позволят. Филиалов не существует. Новичков находят проверенные вербовщики, странствующие по королевству: эйрдали и оборотни, Старейшие, которые ищут убежища себе подобных. Вербовщики досматривают память претендентов и решают, достойны ли они пополнить Рассвет, после чего накладывают на них связующие чары. Если попытаешься рассказать о Рассвете хоть одной живой душе, не знающей о нём, боль не даст тебе это сделать. Во второй раз даже боли нет – сразу умираешь.
– Скажите, что вам нужно проверить их возможности и уровень организации. А для этого придётся послать к ним пару человек.
– Исключено. Как только они узнают, кто вы…
– Вы сможете охранить нас. Как и нашу память.
– От Воина? Безумие. – Герланд извлёк откуда-то тонкую изящную трубку. – Даже если он не узнает, что именно вы скрываете – что вы что-то скрываете, узнает точно.
– Однако вы бы и не стали раскрывать ему всех помыслов Венца, верно? На данном этапе это естественный шаг: позаботиться, чтобы ваши секреты не попали в руки Рассвета. Пока правила устанавливаете вы, равно как и имеете право на маленькие капризы. Если вы согласитесь сотрудничать, они потребуют от вас всего, но пока им не захочется вас отпугивать. Затребуй они своё силой – погибнут люди, колдуны и волшебники, которые могли бы пополнить их армию.
Альв, не ответив, затянулся и выпустил тонкую дымную струйку.
– Что вы теряете? – пожал плечами Алексас.
– В худшем случае – нашу королеву, – сказал Герланд.
– А если Рассвет не остановить, королева не понадобится.
– Я могу послать кого-то другого.
– Доказательства королю может предоставить только Таша. Она имеет на это право. Она обязана это сделать.
– Мы можем потом рассказать ей всё.
– Её будут проверять. Её будут допрашивать. Она должна говорить правду, рассказывать то, что видела. Тогда ей поверят.
Герланд смотрел куда-то вдаль, пожёвывая трубку уголком рта.
– Зрящий уже менял нашей королеве память, так? – констатировал он затем. – Перед тем как она представилась наследницей рода Морли?
– И перед новым допросом сможет сделать это снова. Её показания не подставят Венец под удар.
– Но эйрдали узнают Ищущую господ Норманов.
– Это случится не сразу. А когда случится, эйрдали поймут, что у них в руках – слишком ценная разменная монета, чтобы её уничтожать. И удержать Ташу в плену они не смогут. Не с медальоном, который дал ей Советник. – Алексас кивнул на янтарную подвеску, гревшуюся во впадинке на Ташиной шее. – Он заговорён вернуть её в Альденвейтс, как только она попросит.
Альв снова затянулся.
– Юнец, получивший дар мечника от альва-изгнанника и дар колдуна от брата-недоучки, и девчонка-оборотень королевских кровей – против амадэя и армии нечисти, – выдохнул он со следующей струйкой дыма. – Лучшей компании для спасения мира и представить нельзя. – Какое-то время Герланд грыз трубку. – Хотя если разбавить эту компанию кем-то ещё…
Алексас вдруг вскинул голову, прислушиваясь к чему-то.
Одним прыжком оказался в углу, там, где лежала его шпага.
– Я ничего не слышу, – напряжённо сказала Таша, мигом напрягшая слух.
– Ты и не можешь. Это не здесь. – Встав посреди комнаты, Алексас стремительным движением очертил кончиком шпаги сияющий круг на ковре. – На Гаста напали.
Шагнув в круг, он расчеркнул воздух серебристым лезвием, и Таше пришлось заслонить глаза рукой, когда в свободной руке юноши вспыхнул ослепительной белизной шар света.
– Оставайся в комнате, что бы ни случилось. И не впускай никого, – бросил Алексас, прежде чем пропеть пару слов.
Шар разросся до размеров кокона, вынудив Ташу зажмуриться. Когда перед закрытыми веками поплыли в черноте цветные круги и она осмелилась открыть глаза, Алексаса уже не было: лишь чернел на ковре выжженный круг да мерзко пахло палёной шерстью.
– Куда это он? – скучающе осведомился Герланд.
– Выручать моего друга, – пробормотала Таша, чувствуя, как тревога за Гаста и Алексаса разом разгоняет мерное биение сердца в галоп. Рывком поднявшись со стула, стала сгребать светлые волосы на полу в одну большую кучу – просто чтобы чем-то занять дрожащие руки. – Он работал в мастерской у того, кто сделал чашу.
Ничего, изо всех сил думала она, подгребая к себе мокрые пряди, Алексас справится. Летом он на её глазах играючи разобрался с четырьмя наёмниками, двое из которых были оборотнями. Стало быть, и с эйрдалями как-нибудь совладает.
Правда, это будет первый раз, когда он вступает в бой после окончания Двоедушия…
Альв наблюдал, как девушка сворачивает остриженные кудри в большой ком, чтобы закутать тот в мокрое полотенце.
– Избавься от них. Сожги. Не представляешь, что может сделать с тобой хоть сколько-нибудь умелый колдун, владея всего одной прядью твоих волос.
Таша пихнула готовый куль на кровать, рядом с подушкой:
– Алексас сожжёт.
Глядя на неё, Герланд усмехнулся. Затянувшись, медленно выдохнул дым – наверняка снова вишнёвый.
– Я заметил, что ты не возражала против этого безумия.
– Нет. – Таша поправила полотенце на груди; взгляд альва заставлял её чувствовать себя не слишком уютно. Под таким взглядом начнёшь оправлять даже платье с горлом и юбкой до пола, не то что кусок махровой ткани, кое-как обмотанный вокруг туловища. – И не буду.
– Неужели ты не боишься?
– Я почти убила амадэя один раз. Если понадобится, убью во второй.
Она не стала говорить то, что не хотела озвучивать, – по крайней мере, ему. То, что бояться Лиара она перестала уже давно. Она могла бояться его трюков, того, что он способен сделать с теми, кто ей дорог, но только не встречи с ним.
Ненависть вытесняет страх.
Таше хотелось верить, что причина её бесстрашия именно в этом.
…как бы там ни было, до сего момента каждая их встреча с врагом подтверждала: если она и погибнет в процессе игры, то точно не от его руки. И едва ли он ждёт, что она полезет прямиком в его логово, зная, кто встретит её там. А их летняя встреча на Равнине показала, что единственный её шанс победить – сыграть на эффекте неожиданности.
– Даже если так, – сказал Герланд, выражая сомнение всем своим видом, – амадэй вернётся, как ты уже могла убедиться. И будет очень зол.
– Зато я знаю кое-кого, кто может упокоить его навсегда.
В дверь постучали.
Не тратя время и слова на прощания, альв коснулся стекла с той стороны, – и в идеальной черноте, покрывшей зеркальную гладь, Таша не смогла различить даже собственного отражения.
– Кто там? – настороженно крикнула девушка, оставшись одна.
– Ужин!
В мужском голосе, откликнувшемся из коридора, вроде не было ничего особенного. Но почему-то от звучания его Ташу слегка передёрнуло, точно она надкусила гнилое яблоко. Странно знакомое ощущение… Дамнары, будь у неё какая-нибудь возможность распознавать эйрдалей издали…
…расслоившаяся память вдруг выдернула воспоминание о том, что у неё есть такая возможность, – и Таша осознала, что на короткое время забыла о том, что она оборотень. Превратилась в ту фальшивую, беспомощную Ташу Кармайкл, которую сотворил Арон: которая никогда не превращалась в кошку, которая не была наследницей трона.
Это было странно и страшно, но сейчас у неё не было времени пугаться. Во всяком случае, этого.
Таша втянула носом воздух… и вонь тлеющих фиалок и нарциссов ударила в ноздри с такой силой, словно она забрела на кладбище цветов.
Попятившись к подоконнику, девушка лихорадочно дёрнула на себя оконные створки. Мороз отрезвил, прогнал запах эйрдалей и дрожь в руках.
– Спасибо, – наконец повернувшись к двери, произнесла она как можно дружелюбнее – и даже не слишком напуганно. – Я не голодна.
За дверью повисло тяжёлое молчание.
– Что ж, – изрёк навестивший её эйрдаль, – может, это заставит тебя проголодаться.
Она услышала шум упавшего тела. Затем – мычание, будто сквозь кляп, обернувшееся криком:
– Таша, не смей открывать!..
Знакомый голос вынудил её ненадолго застыть под зимним ветром, сквозившим из распахнутого окна, щекотавшим обнажённую шею, – и, рванув вперёд, опустить дверную ручку.
Гаст стоял на коленях у порога, пока нависший над ним эйрдаль выкручивал ему запястье.
– Сменила облик, Ищущая? Недурно. Впрочем, уже поздно, – благодушно заметил эйрдаль. Запахи тлеющих фиалок и нарциссов хлестнули Ташу по лицу; эйрдаль был не очень молод, не очень красив, но чёрные звёзды в неестественно зелёных, будто стеклянных глазах оттягивали на себя всё внимание, заставляя забыть об этом. – Никто в трактире вам не поможет, я об этом позаботился. Проще было бы всех прикончить, но резня в наши планы не входит, так что пришлось очаровывать. Теперь либо выходи из комнаты, либо будь гостеприимной хозяйкой и пригласи меня войти. А то твой дружок озаботился наложить защитные чары, чтоб их.