Запахи…
Таша вдохнула их снова. Просто чтобы убедиться: кроме запаха тлеющих цветов она не чувствует ничего.
– Если я приглашу тебя, ты убьёшь нас обоих.
Странно, но Таша была на удивление спокойна. Сердце билось ровно, голова соображала ясно. В сознании царил ясный, кристально чистый холод: такой же, как воздух вокруг неё.
Неожиданно, учитывая то, что она поняла – и что собиралась делать.
– Деточка, ты не в том положении, чтобы торговаться. – Свободная рука эйрдаля оказалась на горле коленопреклонённого юноши. Пощекотала ему сонную артерию острым, неестественно длинным ногтем; небрежно царапнула её тонким пальцем, и по шее парня, зашипевшего от боли, потекла струйка крови. – Будешь думать слишком долго… кто знает, вдруг моя рука дрогнет?
Тот, что стоял на коленях, умоляюще смотрел на неё, – и под этим взглядом Таша ощутила, как вместо испуга в ней вскипает гнев. Этих тварей послали убить её и её друзей, и они ещё пытаются провести её таким дешёвым маскарадом…
…тлеющие фиалки. И нарциссы. А вот у оборотня в человеческой личине нет никаких отличительных признаков. Мысли её читать они не могут – не после визита к феям.
Они не могли знать, что она оборотень. Что она догадалась. И что у неё есть план.
Таша попятилась прочь от порога – маленькими шажками перепуганной девчонки, которая в панике пятится от собственной смерти. Уткнувшись спиной в подоконник, так, что створки распахнутого настежь окна оказались по обе стороны от неё, прижала руки к груди, ослабляя узел на полотенце.
– Хорошо, – произнесла Таша. – Ты можешь войти.
Эйрдаль улыбнулся жестокой улыбкой триумфатора.
…наверное, умнее было бы просто отсидеться в комнате. И безопаснее – для неё. Но эти твари пришли за ней, пришли убить её, и едва ли согласились бы беспомощно сидеть под дверью, пока не вернётся Алексас. В конце концов, в трактире полным-полно очарованных людей; если вырезать всех в их планы не входило, то убить парочку постояльцев, если Таша откажется выходить – совсем другое дело.
Она не имела права рисковать ничьей жизнью, кроме собственной.
Эйрдаль вскинул руки жестом обезоруженной жертвы.
Юноша, стоявший на коленях, поднялся на ноги – и, глядя Таше в глаза, рассмеялся.
– Куда же ты, деточка? – Он провёл ладонью по щеке, точно снимая паутину; повинуясь движению его пальцев, лицо Гаста истаяло, перетекая в другое – холодное, с чёрными звёздами зрачков в фосфоресцирующих глазах. – Впрочем, если хочешь выпрыгнуть из окна, мешать не будем. Далеко не убежишь.
Таша разжала руки, и полотенце легко соскользнуло к её ногам.
Раз…
– Я вам не деточка, – выплюнула она, переваливаясь через подоконник спиной назад.
…два…
Эйрдали умеют двигаться очень быстро. Но сейчас они не видели особой нужды торопиться, а потому чужие руки лишь царапнули воздух над девичьей пяткой.
Ещё одна роковая ошибка, не считая той, что они не ворвались в комнату сразу. Впрочем, едва ли Таша не успела бы среагировать.
Секунда, которую девушка падала вниз, растянулась в вечность – в течение которой тьму пронзила серебристая вспышка.
…три.
У самой земли Таша поймала ветер расправленными крыльями – и, под оторопелыми взглядами эйрдалей взмывая ввысь, залилась торжествующим клёкотом.
…зло, конечно, сильнее добра, но это не отменяло его слабостей.
Побеждать злодеев было бы куда сложнее, не отличай их пристрастие поиздеваться и помучить тебя напоследок.
– Он мой, – пропела незнакомка, приближаясь к Гасту.
Девушка была потрясающе красива. Даже учитывая, что во тьме пустого переулка (Гаст побежал туда, когда понял, что за ним следят) её глаза мерцали кровавым багрянцем, а кожа светилась снежной, мертвенной белизной. Но это всё не важно, конечно, не важно: он ошибался, когда бежал, она не причинит ему вреда…
– Уступаю даме, – засмеялся юноша, заходивший с другой стороны.
Слабый голос внутри Гаста кричал, что он не должен просто стоять и смотреть, прижавшись к стене, что надо бежать, спасаться, звать на помощь… но зачем? Куда ты побежишь с подгибающимися коленями…
Сияющие глаза девушки оказались прямо перед его собственными; подушечки тонких пальцев, лаская, коснулись его щеки. Гаст поднял беспомощный взгляд, глядя на мигающий поодаль фонарь. Всё-таки это странно, что все фонари вдруг погасли, когда он забежал сюда, и всего за миг до того, как Гаст обнаружил, что переулок утыкается в тупик…
– Тебе будет хорошо, мальчик, – цветочное дыхание обожгло ему губы. – Очень хорошо. Обещаю.
Сердце – и кое-что пониже – сладко дрогнуло от предвкушения.
– Погоди, – произнёс её спутник.
…невероятным усилием воли повернув голову, Гаст увидел, что незнакомец встревоженно вглядывается в улицу, оставшуюся позади.
– Что? – спросила девушка досадливо.
– Ты ничего не слышала?
– Нет!
– Мне показалось…
Её спутник осёкся на полуслове со странным бульканьем. Ещё мгновение стоял неподвижно.
Затем упал, и голова его откатилась в сторону, оставляя кровавую дорожку на выбеленной мостовой.
Девушка закричала. Снег под её ногами взвился в воздух вьюжным коконом, но она мигом оказалась у стены дома напротив… и удивлённо уставилась на свою руку, которую кто-то незримый, схватив, отвёл в сторону.
Когда возникшая из ниоткуда шпага пронзила девичью ладонь, пригвоздив ту к бревенчатой стене, с губ незнакомки сорвался вопль.
– Не буду лгать, что отпущу тебя живой, – сказал Алексас, проявляясь из пустоты. – Но, если расскажешь всё, что я хочу знать, умрёшь легко и быстро, как твой друг.
Девушка словно не слышала: рухнув на колени, тихо скуля, она бессильно сжимала свободной рукой эфес клинка, глубоко загнанного в дерево. Стоило Алексасу приблизиться, и та же рука молниеносно метнулась к нему, но юноша легко перехватил её.
– А будешь упрямиться, придётся пустить в ход это. – Он вытащил из сапога стилас с огненной рукоятью. – Знаешь, что цвергово серебро делает с такими, как ты?
Девушка судорожно дёрнулась, но Алексас заломил ей кисть, вызвав новый крик.
– Хочешь, чтобы вторую руку пригвоздило этим? – Стилас тускло сверкнул в лунном свете. – Её разъест до костей, предупреждаю. Ощущение должно быть пренеприятное.
Узкая белая ладонь, которую тщетно пытались выкрутить из стальной хватки, замерла.
– Что тебе нужно? – прошептала девушка.
– Вас послал «Алый рассвет»?
Глаза эйрдаля расширились:
– Откуда…
– Здесь я задаю вопросы. Да или нет?
– Да, – поспешно ответила та.
– Мастер Герман и человек из его приёмной – тоже ваша работа?
– Мастер Герман – задача двоих других. Они уехали следом за ним в Арпаген, он умер сегодня ночью. – Девушка шептала быстро, лихорадочно, но не запиналась. – Парня из приёмной убили мы. Потом нам велели покончить с мальчишкой, но не сразу, чуть-чуть выждать…
– Сколько всего вас было?
– Четверо.
Алексас мягко качнул стилас, зажатый между пальцев.
– Шестеро, – судорожно выдохнула девушка.
– Ещё двоих отрядили для убийства Ищущей?
– Да.
– Где они сейчас?
– Пошли за девчонкой. Мы узнали, что ты поставил защиту, и захотели выманить тебя.
– Получилось. – Алексас сдержанно кивнул. – Благодарю. Я услышал всё, что хотел.
Губы девушки задрожали:
– Пощади, я всё расскажу, я помогу, я проведу тебя в Рассвет, если нужно…
– Так ты всё же надеялась. Я сказал, что не отпущу тебя живой.
– Пожалуйста, я не хочу умирать, не на…
– Прости за это. – Алексас отвёл в сторону её вторую руку. – Не могу допустить, чтобы ты сбежала.
Когда стилас пробил ладонь девушки насквозь, через плоть и кости вонзившись в бревно, от её вопля зазвенело в ушах.
– Стой! – Гаст вдруг вспомнил, что может двигаться и кричать. – Не…
Выдернув шпагу из руки эйрдаля, Алексас коротко черкнул серебристым лезвием по её горлу, и крик, захлебнувшись, оборвался.
Гаст смотрел, как Алексас обтирает клинок о девичью куртку. Выдёргивает стилас из стены, позволяя телу упасть на снег.
Подгибавшиеся колени наконец не выдержали – Гаст рухнул наземь, и его стошнило.
– Иди домой, Гаст. – Он слышал усталый голос и металлический свист, с которым шпагу загнали в ножны. – Мы с Ташей придём за тобой. Позже.
Утерев рот рукой, Гаст с трудом удержал другую рвотную потугу.
– Она сдалась, – зачем-то прохрипел он, пытаясь встать. – И просила пощады.
– Этого недостаточно для той, кто хотела убить тебя. – Разгоревшиеся вновь фонари бросали тени на лицо Алексаса, высвечивали кровавый подтёк на его скуле. – Кто убивал до того и стал бы убивать после.
– Это было жестоко…
– Нет. Не было. – Глаза Алексаса остались непроницаемыми. – И желаю, чтобы ты никогда не узнал, что есть истинная жестокость.
Гаст наконец сумел подняться на ноги, – но его спаситель уже растворился в тени.
Спустя некоторое время какая-то женщина, случайно выглянув во двор из окна, перебудила криком весь дом… но ни Гаста, ни Алексаса к тому моменту давно там не было.
Какие настойчивые, думала Таша, поднимаясь выше крыш, выше башенок ратуши, ещё выше, – чтобы устремиться туда, где огромной чернильной кляксой расползся по земле Зачарованный лес. Две серые совы летели следом: эйрдали, неплохо умевшие превращаться в разных крылатых тварей, пусть и ненадолго, погнались за ней почти сразу после того, как Таша вылетела из гостиничного окна.
Как и ожидалось.
Она могла бы нырнуть вниз и петлять по переулкам, но в лучшем случае добилась бы того, что совы отстанут. И то не факт. Они летели куда быстрее, чем хотелось бы, и расстояние между ними потихоньку сокращалось.
Оставался лишь один выход.
…во всяком случае, Таше проще было думать, что иного выхода у неё нет.
Спикировав к берёзовому леску, начавшемуся за городскими стенами, Таша запетляла между стволов. Заметно медленнее, чем раньше. Ланден летают быстро, но быстро и устают. Тропа, главное – не потерять тропу… Таша не смотрела назад: и без того знала, что совы приближаются, бесшумные, как серые призраки. Кажется, эйрдали притормозили в нерешительности у самого леса, но затем, отбросив страх, продолжили погоню.