Заклинатель смотрел на место, где только что лежал девичий труп.
– Вы не думаете, – изрёк волшебник медленно, – что в Штольнях нам действительно никого…
– Нет. – Слово было непререкаемым и неоспариваемым. Наверное, так же Кристаль излагала людям святые заповеди. – Он лжёт. Хочет сбить нас с толку. Не в его интересах, чтобы мы нашли Ташу раньше, чем подразумевает его план.
Подняв своё оружие с пола, осмотрев чистое лезвие – фантомная кровь исчезла с него вместе с телом на полу, – Мечница вернула клинок в ножны.
– Он хочет, чтобы мы её нашли? – спросила волшебница. – Уверены?
– Я надеялся на обратное. Но теперь – уверен.
– Почему?
Арон мрачно улыбнулся.
– Он знает, что мы собираемся сделать, – произнёс он негромко. – А вы, однако, ещё живы.
Всё пошло не по плану с самого начала, а начало и конец не столь уж отдалились друг от друга.
Библиотеку – с высоким потолком и дубовыми полками, со стенами, звёздный камень которых скрывали резные панели тёмного дерева, – освещали магические лампы в медных оправах, похожих на канделябры. Впрочем, их не хватало, чтобы полностью развеять тьму, и по краям просторной залы царил полумрак. Особенно густым он был у камина, где трещали угли и ждала гостей пара гобеленовых кресел.
Когда Таша пришла, то с удивлением увидела Лайю, устроившуюся на обитой бархатом кушетке у дальней стены. Заметив девушку, наставница оборотней лениво махнула ей рукой, подзывая к себе.
– Почитать решила? – Лайя похлопала по месту рядом с собой. – И где твои дружки?
Таша неуверенно присела по соседству:
– У них свои дела.
Найдж продолжал заводить полезные знакомства с местными колдунами. Алексас, проводив её до входа в библиотеку, озарив путь в прямом и переносном смысле, отправился «приглядеть за другом». Таша знала, что её рыцарь с радостью пошёл бы с ней, но не мог: по обоюдному желанию сторон её разговор с руководством Рассвета пройдёт один на один.
Вот только причины у сторон были разные.
– Я бы на их месте не отпускала тебя гулять по замку в одиночку, – поджала губы женщина, прикрывая книгу. Таша вдруг отметила, что Лайя читает сборник романтических баллад. – Мы следим, чтобы старожилы не… обижали новичков, но для тех же эйрдалей ты лакомый кусочек. Строгих мер за то, что тебя против воли поцелует один-другой… если не заберут слишком много сил, а этого они делать не станут… В общем, не предусмотрено.
– Не волнуйтесь, – вспоминая о янтарной подвеске на шее, произнесла Таша, – я сумею за себя постоять.
– И всё равно на твоём месте я подыскала бы себе других приятелей. Тех, кто точно не даст тебя в обиду, – посоветовал кто-то за её спиной. – Такая милашка, как ты, может добиться очень выгодной партии… окольцевать какого-нибудь юного герцога, к примеру.
Таша поняла, кто присоединился к ним, ещё прежде, чем повернула голову.
– Привет, Кэй, – сказала Лайя худенькой темноволосой девушке с острым треугольным лицом, неслышно подкравшейся к самой кушетке. Густая чёлка падала на её бледный лоб, закрывая его до самых глаз, в которых светились чёрные эйрдалевы звёзды. – Знакомься, это Таша. Новенькая.
Ответная улыбка была сладка, как отравленный мёд.
До сего момента Таша ни разу не видела Кэйрмиль Норман, – но её описание братьями Сэмперами оказалось вполне точным.
…наверное, ещё шестидневку назад Таша испугалась бы. Сейчас – ни капли. В конце концов, ей предстояла встреча с теми, кто был куда страшнее Кэйрмиль.
Бояться их прислужницу было бы как-то даже неуважительно.
– Наслышана, – пропела та.
– Кого ищешь?
– Тебя. Но ты, вижу, нашла себе более приятную компанию.
– Твоё общество я ни что не променяю, не волнуйся. Но заботиться о новобранцах – моя обязанность. Особенно когда Андукар поручает их моим заботам лично. – Бесцеремонно кинув книгу на диван, Лайя достала из кармана штанов кожаную фляжку. – Ну? Какая у тебя печальная история?
Таша недоумённо следила, как Лайя откручивает крышку и делает глоток того, что едва ли было водой.
– О, я знаю, Картер и Андукар против, чтобы мы вспоминали о прошлом, оказавшись здесь. А я всегда думала, что горе стоит выплакивать и выговаривать полностью. Здесь оказываются не от хорошей жизни. – Женщина поморщилась, и не понять, от крепости напитка или горечи слов. – Давай я начну. Меня подкинули на порог монастыря, когда я была ещё грудным младенцем. Шесть лет меня растили как будущую служительницу Богини, но потом я впервые перекинулась… не по своей воле, естественно, как это обычно бывает. Видимо, я родилась в Ночь Середины Зимы, и убить ребёнка-оборотня мои родители не смогли, но и воспитывать не пожелали. Поняв, что все эти годы они кормили порождение Мирк, добрые дэи попытались меня прикончить. Я сбежала. Какое-то время побиралась на улице. А потом меня нашли и привели сюда. Тут я и выросла. – Лайя сделала новый глоток; о своём прошлом она рассказывала просто, без малейшего сожаления, как касаются шрама на месте давно зажившей раны. – У Кэй история в каком-то смысле ещё печальнее. Я была уже взрослой, когда Картер явился сюда с ней на руках.
Таша покосилась на девушку, бесстрастно следившую за беседой:
– Так Картер… её…
– Он мой отец. И он был магистром ещё до того, как явился сюда. Один из немногих, – произнесла Кэйрмиль ровно. – Когда он понял, что я проклята, он принялся искать способ исцелить меня. Вернуть душу в тело. Он делился со мной собственными силами. Изобрёл ритуал, который позволял передавать их мне – добровольно, без всяких поцелуев. Он скрывал от мира, кто я, потому что знал: если кто-нибудь узнает, мне не жить. Но я росла, и мне требовалось всё больше сил, и он уже не справлялся с этим сам – так, чтобы нормально чувствовать себя при этом. Тогда он стал платить бродягам на улицах за то, чтобы забрать часть их сил и отдать мне. Он даже не убивал никого, хотя кто бы их хватился? А потом кто-то из его конкурентов стал искать способы убрать соперника с тёплого места председателя арпагенской Гильдии магов. Стал шпионить. И узнал про меня. – Она скрестила руки на маленькой груди, прикрытой плотной шерстью тёмного платья. – Естественно, к нам в дом явился отряд стражи с требованием отдать меня – для казни. Отец разобрался с ними и пустился в бега вместе со мной. Моя мать умерла при родах, больше беспокоиться нам было не о ком. В итоге мы оказались здесь, и я впервые узнала, каково это – жить не прячась. А отец продолжает искать способ борьбы с проклятием бездушия, и теперь – не скрываясь. – Не сводя с Таши взгляда фосфоресцирующих глаз, тонкими белыми пальцами девушка поправила чёлку, скрывавшую клеймо, оставленное Ароном на её лбу. – Когда я узнала от отца, что Госпоже нужна миловидная дева-эйрдаль для особого поручения, я вызвалась помочь ей с гордостью. Я готова на всё, чтобы однажды таким же детям, как я, не пришлось прятаться уже никогда.
– Ты, к слову, так и не раскрыла, что это за поручение было, из-за которого тебе пришлось несколько лет прожить в Долине, – проворчала Лайя, укоризненно указав на собеседницу фляжкой. – Заглядывая сюда раз в полгода.
– И не раскрою, пока всё не увенчается успехом. К счастью, мы буквально в шаге от этого. – Кэйрмиль коротко посмеялась, и в переливах её смеха слышались оскаленные клыки. – Ну, девочка? Что же привело сюда тебя?
Ответом ей послужил скрип тяжёлых двустворчатых дверей, впустивших в библиотеку кого-то ещё. Когда Таша оглянулась на вход, взору её предстал белобрысый эйрдаль, вещавший утром в зале, удостоенный чести занимать место по правую руку от Зельды.
Пояснять, кто именно написал записку, нужды не было.
– Я хочу поговорить с новенькой, – коротко бросил он, скользящей походкой хищника направляясь к креслу у камина. – Наедине.
Удаляясь из библиотеки бок о бок с Лайей, Кэйрмиль оглянулась на Ташу даже сочувственно. Возможно, выражение Ташиного лица во время предшествующей речи подарило ей достаточно удовлетворения, чтобы перестать ненавидеть Ищущую господ Норманов – хотя бы на время.
Всё равно ловушка для Ищущей уже захлопнулась.
Даже когда за Кэйрмиль и Лайей закрылись двери, эйрдаль продолжал сидеть, глядя на угли, – молча. Таша тоже молчала, неподвижно ожидая на кушетке: что-то подсказывало ей, что проявлять инициативу лучше в других обстоятельствах и в другом месте.
– А ты умеешь ждать, – изрёк эйрдаль, когда тишина уже звенела у Таши в ушах. Повелительным, не подразумевавшим возражений жестом указал на соседнее кресло – и, когда Таша подчинилась, сев рядом, удостоил её взглядом бесцветных глаз. – И что ты можешь мне сказать, потерянная… и найденная наследница рода Морли?
Свершилось, подумала Таша, стараясь не ощущать себя мышкой, по доброй воле явившейся к кошке на ужин при свечах. Ещё бы этот дурацкий разговор с Кэйрмиль не привёл её в смятение, сейчас совершенно лишнее…
– Полагаю, вначале мне лучше ответить на ваши вопросы, – произнесла девушка хрипло, не решаясь прокашляться. – Они же у вас наверняка есть.
– Ты ведь не надеялась провести Рассвет этим дешёвым маскарадом?
– Нет, я…
– Говори правду. – Бесцветные глаза всматривались в её зрачки, словно в колодец. – Я всё равно узнаю, если вздумаешь солгать.
Он был совсем близко: положи Таша ладонь на ручку своего кресла, и их локти соприкоснутся. От эйрдаля пьяно и тошнотворно пахло гниющими лилиями; Таша уже привыкла не замечать запах тлеющих цветов, постоянно витавший в воздухе, но этот бил в нос, словно к ней подвинули ведро нюхательной соли. Фарфоровая кожа почти светилась в полумраке, тонкая острая красота черт завораживала, околдовывала. Светлые волосы, светлые глаза, светлая кожа – он казался выбеленным, прекрасным порождением властвовавшей за окном зимы. И кажется, что ты вот-вот упадёшь во тьму, чёрными звёздами светившуюся в его глазах, и ничто тебя не защитит: эти глаза видят всю тебя, всю, до самого дна…