– Зачем всё это?
– Ты развеиваешь скуку тем, что пытаешься уничтожить мир. Должен же и я как-то развлекаться.
Зелёный огонь погас, будто не было его, оставив после себя лишь тёмный пепел на нерастаявшей белизне да омерзительный запах горелого мяса. Амадэи медленно кружили по чёрному снегу – вокруг Таши, глядя друг на друга: боком, по идеальной окружности, сохраняя разделявшее их почтительное расстояние.
…Герланд, осознала Таша крохотной частичкой разума, что оставило ей предыдущее откровение. Герланд… знал?
Как? Почему…
– Значит, пришёл исполнить свой долг, – сказала Зельда. – Убить меня. Убить очередное чудовище, которых ты не привык щадить, даже если это твоя сестра.
– Я оттягивал твою казнь непозволительно долго. Даже когда узнал, где ты прячешься. Потому, что ты моя сестра, – голос Лиара звучал печально. – Но когда я узнал ещё и про Врата…
– Откуда? Как ты меня нашёл? Кто…
– Прости, любовь моя, – показавшись из-за елового ствола в стороне, сказал живой и невредимый Андукар. – Но всё же злоупотреблять моим гостеприимством в течение шести сотен лет тебе не стоило.
Лицо Зельды окаменело – на тот миг, пока снег вокруг эйрдаля не осыпало градом огненных капель, в которые Лиар обратил очередное её заклятие.
– Мы познакомились в один из визитов Андукара в Долину. Когда он уверил тебя в своей преданности достаточно, чтобы ты начала его выпускать. Не хочу давить на больное, но выбирать мужчин ты никогда не умела. – Лиар взирал на сестру с сочувствием, казавшимся вполне искренним. – Ты сделал то, о чём я просил?
– Кэй и Инграны заперты в комнате, которую отвели вам с девчонкой. Спят. Картеру до них не добраться, – эйрдаль ответил не со смиренностью слуги, но с аристократической ленцой. – Порталы я уничтожил. По крайней мере, большинству обитателей замка теперь не сбежать. И туда уже нагрянули кеары. Едва разминулся с одной милой девушкой, которая решила сыграть моим сообщникам на флейте… Не думаю, что они засыпали от того, что слушать это так скучно.
– Прекрасно. Можешь идти. Обычно предателей я не жалую, – продолжил Лиар, дождавшись, пока Андукар растворится в воздухе, – но месть – благородное дело. Да и преданным тебе он никогда не был.
– Так ты решил спасать это мясо. Мясо, обречённое сгнить за какую-то сотню лет. – Тени на лице Зельды залегли глубже, разом состарив её лицо на десяток лет. – Свергшее нас. Отказавшееся от нас.
– Не без причин. А причины возникли не без твоей помощи.
Зельда засмеялась – тихим смехом, горчившим, как дым погребальных костров в её прошлом. Круги, описываемые амадэями, становились всё стремительнее; Таша понимала – стоит ей сделать шаг в сторону, и ничем хорошим это не кончится. Позади оставался один её враг, впереди другой… но лишь один из них заинтересован в том, чтобы она осталась жива.
– Ты думаешь, ты лучше меня, брат. Думаешь, что остался верен долгу, о котором я забыла. Но для тебя люди – то же мясо. Расходный материал. Пешки в игре. Ничто, – голос Зельды сделался шёлковым, мягким, как пламя, недавно гладившее Ташины руки. – Ты – Палач. Такое же чудовище из сказок, которыми сейчас пугают детей. Даже колдуном, что прибыл сюда с тобой, ты пожертвовал без раздумий… человеком, который отдал жизнь, спасая мальчишку, под чьей маской ты трусливо прятался. Ты пожертвуешь кем угодно, если это поможет тебе достичь цели. И после этого ты считаешь себя вправе вынести мне приговор?
– Да, я чудовище. Я никогда не осмелился бы назвать себя хорошим. Равно как и милосердным и, упаси Богиня, добрым. – Лиар остановился; голубой свет пробирался в его глаза, расцветал там усталой серостью. Ни светом, ни тьмой – тем, что жило на грани, той тонкой грани, на которой сильнейший из амадэев балансировал вот уже который век. – Но есть люди, которые мне полезны, и те, кто бесполезен. Есть люди, которые мне мешают, и те, кто не мешает. И я никогда не забывал, что беречь пусть не всех и каждого, но их мир, их королевство в целом – вот моя цель. Что многие из каждой категории заслуживают лучшей участи, чем Бездна на земле.
Зельда замерла шаг спустя. Прямо напротив брата. В руках её из ниоткуда материализовался меч: двуручник с пламевидным волнистым лезвием. Сталь была кроваво-алой, окутанной завораживающим багряным маревом, похожим на отблески костра. Ардор… Такие клинки Таша прежде видела только в книжках; обычно они не были красными, да и светиться не думали, но клинки всех амадэев наверняка были волшебными. Каждый изгиб лезвия наносил свой разрез, оставляя мертвеющие и загнивающие лепестки плоти. Даже пустячная рана приносила пострадавшему немало мучений.
А ведь лезвия ардоров принято смазывать ядом…
– Значит, таково твоё решение. – Лицо Зельды сделалось бесстрастным, красивым в своей застывшей строгости. С таким же, должно быть, когда-то она исполняла приговоры в судилище. – И как ты намерен выполнить свой долг? Убить меня ты можешь лишь собственной рукой. В этом слабеньком теле ты мне не противник.
– Я – нет. – Лиар наконец позволил себе поднять глаза к небу. – Но у тебя остался не один брат.
Снег у его ног продавила сияющая синева: тонкая светящаяся линия, очертившая широкий круг вокруг Таши и Воина, занявшего чужое тело.
Прежде чем Зельда успела обернуться, прежде чем Таша успела моргнуть, Лиар перехватил девушку за талию и закрыл ладонью её глаза… чтобы их не ослепила вспышка драконьего пламени, разбившегося о защитный купол Мастеров, накрывший Ташу и юношу рядом с ней.
Из огня, мгновенно растопившего снег до чёрной земли, Зельда выскочила живая и невредимая. Но её уже ждали те, кто намеревался это исправить.
– Здравствуй, Зельда, – сказал Арон, спрыгнувший на снег позади четырёх Мастеров.
– Прощай, Зельда, – добавил Иллюзионист.
Арон, поняла Таша ошеломлённо, забыв, что надо вырываться. Арон, Арон! И Мастер Иллюзионист!
И трое, которые могут быть только…
Мечница кинулась вперёд, Заклинатель поднял руки, Странница прижала пальцы к вискам – и лесная опушка превратилась в кошмар наяву.
Таша смотрела, как вокруг сражавшихся валятся деревья и трескается земля. Дракон парил сверху, готовый вмешаться в схватку в любой момент; под ним схлёстывались лёд и пламя, снег и каменные ливни, ураганные вихри и огненные дожди, сталь Мечницы и сияющий меч Зельды. Под ногами древней ведьмы выросли из земли щупальца ожившей грязи – Таша не успела заметить, как та перерубила их мимолётным движением клинка. Снег взвихрился в громадную львиную голову, накрывшую её зубастой пастью – Зельда вырвалась из неё одним косым ударом. Сияющие жёлтым светом листья яркими бабочками налетели невесть откуда, облепили её живым коконом – в следующий миг они уже осыпались серым пеплом.
Таша не сразу поняла, кто запер дуэлянтов в защитном круге – Зельда или её противница, – но за границей этого круга клокотали разноцветные волны и струился чёрный дым. Потом догадалась: всё-таки Зельда. А волны и дым – заклятия Мастеров, которые она успешно отражает. Меч волшебницы порхал, как птица; Зельда оборонялась, и защита её была непроницаема. Мечница перекатывалась, кувыркалась, наступала словно со всех сторон одновременно – бесполезно. Древняя ведьма блокировала каждый удар.
…в какой-то момент Таша поняла, что вокруг Зельды уже не одна Мечница, а две. Две волшебницы, похожие, словно близнецы. Иллюзия?.. Меча, рук, тела Зельды уже нельзя было увидеть: лишь угадать по рубящему воздух свисту, по сияющему алому следу, что оставлял в воздухе волшебный клинок, и отблеску летящих рыжих кудрей. Казалось, у ведьмы сотня рук, в каждой из которых – по клинку. Огненный меч рассекал вечную ночь, кромсал её на куски, резал, как масло. Один удар наконец достиг цели, – но иллюзия Мечницы растворилась в воздухе, чтобы на её месте возникли две другие. Очередная огненная волна за границей защитного купола застыла колким льдом, осыпала снег хрустальными осколками. Три Мечницы атаковали Зельду с новыми силами: кололи, рубили, выбивали из её вездесущего клинка снопы красных искр, призраками скользили друг сквозь друга, не мешая и не раня своих…
Иллюзионист смеялся рядом с Ароном. Стоило Зельде достать одну из противниц – на место падшей приходили две другие. Вокруг древней ведьмы танцевало уже пять волшебниц, и, когда они на миг расступились, Таше всё же удалось увидеть Зельду.
Она не думала, что её может так порадовать мука в чьём-то лице.
Арон протянул руку за спину. Клинок Зрящего засиял мягким золотом, словно отражая огненное зарево.
– Неужели мне даже не придётся вмешиваться, – сказал Лиар. Он не держал её: знал, что у Таши хватит ума не высовываться за границу магического щита, туда, где дрожала земля и бессильно травили воздух отражённые заклятия. – Надеюсь, хоть дракон без дела не останется.
…Таша уже знала, как всё будет. Бесконечно отражать одновременно десяток неуязвимых мечей, магическую атаку Мастеров и ментальную атаку двух сильнейших чтецов Аллиграна не сможет даже Зельда. Рано или поздно один из трёх элементов её защиты даст сбой – и какой, не суть важно. Потому что тогда в её разрушенный защитный круг войдёт Арон, и одного точного удара будет достаточно, чтобы покончить с Возлюбленной Богиней по имени Зельда.
А после, убедившись, что чужие руки сделали всё, как должно, Лиар покинет временное тело. Вернёт законному владельцу. Наверное, ещё прежде, чем Арон и Мастера соизволят обратить внимание на них двоих. Впрочем, даже если тёмный амадэй задержится, чтобы перекинуться словечком с братом, он ничем не рискует: тело Алексаса ни Арон, ни Мастера не тронут.
Какой стройный, изящный план.
Таша не могла восхищаться им. Трудно восхищаться существом, которое ненавидишь больше всего на свете. Но она ужасалась холодному сиянию его чистого, незамутнённого эмоциями разума. Гению, которого никто не смог превзойти.
Мастерству игрока, отточенному за сотни лет.
– Зачем? – прошептала Таша, пока на глазах её вскипали слёзы ярости. – Зачем было всё делать