— Надо же, какой он неухоженный! Почему садовники не следят за ним?
— Некому следить — все спят. Фея — крёстная погрузила в волшебный сон всё королевство, чтобы принцесса забыла, что здесь произошло. Она, оказывается, видела, как я убил рыцаря, и потеряла сознание, а потом, когда очнулась, была не в себе, всё кричала и плакала. Вот тогда-то и позвали волшебницу. Она и заколдовала всё вокруг.
— И давно все спят?
— Сто лет уже минуло.
— Ага, — на ум почему-то пришли слова из песенки, которую пели в фильме-сказке:
Принцесса спит сто лет, сто лет,
А храбреца всё нет и нет,
И если рыцарь не найдётся,
Принцесса так и не проснётся.
— Может, это ты тот принц, который должен разбудить принцессу?
— Нет, это не моя теперь сказка, как-нибудь без меня обойдутся.
— Ага, вернёшь себе облик и будешь ждать принцессу на горошине?
— Принцессу на горошине? А что, это мысль, подскажу родителям, когда вернусь!
— Эй, слушай, а как так получилось, что потомка ты ищешь уже не один век, а в этом королевстве только сто лет прошло?
— Время везде течёт по-разному, что ты как маленькая? "Почему, да почему". Хватит, ищи давай.
— Ладно, ладно. Как искать-то, я не знаю?
— Закрой глаза, замедли дыхание, успокой поток мыслей, очисти разум, открой сердце и слушай, должна услышать стук сердца…
— О, слышу — стучит в моей груди!
— Хватит дурить, тебе хиханьки да хаханьки, а я устал уже жить в этом теле, хочу обнять родителей, жениться, завести детей…
— Прости, это нервное, я попробую.
Я закрыла глаза, сосредоточилась на дыхании, мысли лениво текли в моей голове, но я отметала их прочь. Сначала ничего не слышала, кроме естественных звуков природы, потом где-то далеко услышала тихий мерный стук. Послала свет из своей груди, определяя направление, и медленно, не открывая глаз, пошла на звук. Часто останавливалась, прислушивалась. Да, иду правильно, где-то там, за деревьями, бьётся сердце — очень медленно, словно готовое уже остановиться. Я побежала что есть сил, испугавшись, что вдруг оно и правда остановится и тогда несчастный принц навсегда останется драконом…
Сердце было спрятано в склепе, жутковато было спускаться туда одной, но дракону в склеп не войти.
— Подожди, я зажгу тебе факел, — сказал он.
— Не надо, у меня есть фонарик в кармане. Я всегда ношу фонарики с собой — так, на всякий случай.
Лестница круто уходила вниз, в темноту, я осветила фонариком мраморные ступени, шла осторожно, ещё не хватало споткнуться, упасть и погибнуть… Мороз пробежал по коже, я вдруг ярко представила себя бездыханную, лежащую там, в темноте, а мой дух кружит по склепу, стеная и гремя цепями. Тьфу ты! С перепугу чего только не напридумывается.
Наконец-то лестница кончилась, ну и холодина тут! Я остановилась в нерешительности — осмотреть весь склеп или ну его, вдруг и правда увижу что-нибудь страшное, тогда убегу, и бедный принц не получит своё сердце.
Освещая дорогу только перед своими ногами, я пошла на биение сердца. Вот оно, в самом дальнем конце склепа в нише, небрежно брошено, покрылось пылью и едва трепещет. Мне стало стыдно за предка, который так немилосердно поступил с принцем, а возможно, и не только с ним. Моё собственное сердце сжалось от боли и сострадания. Да, по всем признакам сердце умирало, надо спешить. Я стащила с себя пальто и аккуратно положила на него сердце принца. Подула на него, стремясь избавить от пыли, и сердце в ответ вспыхнуло, засияло.
С драгоценной ношей я пошла в обратный путь. Дракон одним глазом смотрел в проём склепа. Завидев меня, торопливо отошёл.
— О, наконец-то, а то я уже готов был разрушить королевскую усыпальницу до основания!
— Ага, и похоронить меня там заживо! — сварливо сказала я. — Вот твоё сердце, вставляй его быстрее, а то оно едва бьётся.
— Э нет, это должна сделать ты. Только обладающий магией может забрать сердце или вернуть обратно. Прочти заклинание и вставляй.
— Я не знаю никаких заклинаний, да и как вставить сердце? Я что, хирург? Давай пойдём быстрей к какой-нибудь волшебнице.
— Хм, ладно, полетели к хранительнице озера. Сердце держи осторожней, не сжимай его сильно.
Дракон очень аккуратно обхватил меня лапой, и мы полетели. Вот и озеро, какое оно красивое и чистое! А вон и его хозяйка плещется на мелководье, с рыбами играет. Увидела нас, подплыла:
— Вижу ты, Адалард, нашёл, что искал. Так зачем ко мне пожаловали?
— Она, — мотнул головой дракон в мою сторону, — говорит, что не колдунья, не знает заклинаний и не знает, как сердце вставить.
Озёрная дева взглянула на меня:
— Не колдунья? А сердце нашла, значит, и вставить сумеешь! Слова сами придут. Возьми сердце в ладонь, обхвати его, но не сжимай, резко бей рукой Адаларда прямо под рёбра, а когда войдёшь, продвинь руку немного вверх, тогда разжимай её и так же резко выдёргивай обратно.
— Ну вы даёте, можно подумать, что только этим и занимаетесь — вырываете сердца друг друга и возвращаете обратно. Не могу я, сделай ты!
— Придётся тебе это сделать самой — не я у принца сердце забрала…
— И не я! — воскликнула я гневно. — Потомки не отвечают за грехи предков!
— Ещё как отвечают, — усмехнулась провидица. — Это закон магии, а по-вашему карма. Хватить разговоров, приступай!
Делать нечего, пришлось подчиниться. Я переступила с ноги на ногу, пытаясь унять дрожь. Взяла сердце да как заору: " Возвращайся на место!" — и с силой ударила им дракона в грудь. Рука провалилась внутрь, я подняла её там немного вверх и отпустила сердце, оно не упало, как я думала, а, похоже, и правда встало куда нужно; тут я резко выдернула руку обратно. От переживаний мои ноги подогнулись, и я села на траву.
— Эй, что это ты, девица, уселась? Теперь расколдуй принца.
— Я не "эй, девица", меня Лера зовут; и как я, интересно, расколдую его, если у меня нет чёрного порошка?
— Хм, он тебе не нужен, можешь вон хоть воды зачерпнуть и вылить на дракона. В магии важна сила намерения и вера. Нужно очень захотеть и верить, что получится. Приступай.
— А кто меня домой вернёт? Принцы летать не умеют, разве что ковёр-самолёт у вас имеется?
— Верну, не переживай. — Озёрная дева усмехнулась.
Я зачерпнула воды, выплеснула на дракона со словами: " Личина, растворись, рождённый облик вернись". В этот раз мне не было страшно, и я уже не кричала, а сказала заклинание тихо и спокойно.
Громадный дракон и правда словно растворился, а на его месте появился стройный высокий юноша. Русоволосый, а брови и ресницы чёрные, яркие голубые глаза — печальные. Эх, жаль, что он сказочный принц, я бы могла в него влюбиться… Он склонился передо мной в глубоком поклоне.
— Благодарю тебя, Лера, ты спасла мне жизнь. По нашим сказочным традициям, я бы должен на тебе жениться, но ты, вижу, не согласишься. Поэтому не неволю и не прошу остаться. Но дай мне слово, что обязательно приедешь к нам в гости. Жди приглашения на свадьбу, а ещё что станешь феей-крёстной для нашего первенца.
— Ты что, уже женишься? На ком? Да и про фею-крёстную ты уж слишком загнул.
— Невесты у меня пока нет, но это легко исправить, сказочных королевств здесь много, и принцесс хватает.
— Смотри, не ввяжись опять в какое-нибудь состязание женихов!
— Нет, не ввяжусь, теперь буду осмотрительнее. Счастливого тебе пути, Лера! Жду в гости.
Озёрная колдунья хлопнула три раза в ладоши, всё вокруг заволокло туманом, а когда он рассеялся, то я была уже дома, сидела в кресле с томиком Гофмана в руках. Видимо, задремала за книгой. "Ну и сон же мне приснился… А сон ли это был?" Я вскочила и достала из-под ёлки подарок подруги. Нетерпеливо развернула его — в коробочке лежал орехокол в виде дракона, изящная вещица. Такой в обычном магазине не купишь. Подруга знает мою слабость к красивым вещам.
"Значит, это и правда был сон, — разочарованно подумала я, вспоминая дракона, провидицу и милого принца. — А так всё казалось реально."
Вздохнув, я пошла на кухню — чайку попью с вкусняшками и подумаю, куда бы пойти на праздники, одной никак не хочется оставаться…
Сегодня в Сверхпремудрой академии суета. Экзамены сданы, учебный год закончен, и все студенты разъезжаются до весны на зимние каникулы. Скоро праздник Рождества, и их ждёт весёлая, беззаботная жизнь.
Лишь феечка Светика никуда не торопится. Её несправедливо наказали и оставили в академии до тех пор, пока она не исправит "то безобразие" — по словам директора Василины Умудрённой. Под "тем безобразием" подразумевалось случайное волшебство, которое феечка совершила, когда готовилась к своему первому экзамену. Она и не подозревала, что небрежный взмах палочкой кому-то навредит, — рядом никого не было. Но оказалось, что под волшебство попал малюсенький паучок. От заклятия он вырос, превратился в человекоподобное существо, объявил себя кутюрье Паулем Модёном. Он опутал паутиной целый городок вместе со всеми жителями, и теперь малютки-шелкопряды не могут освободиться и покинуть поселение. Если бы феечка знала, как отменить волшебство, то сделала бы это, но она даже не помнила, какие слова тогда произнесла. Вот директриса её и наказала, оставила до самого Рождества. Сказала:
— Пока не вспомнишь заклятие, никуда из академии не выйдешь!
Вообще-то Светика хорошая девочка. Она никогда ни с кем не ссорится. Всегда мила и приветлива, правда, немного легкомысленная и беззаботная, но добрая и общительная. А теперь осталась одна, наказанная, расстроенная и обиженная.
Когда всё успокоилось — улеглась суета, студенты разъехались, а преподаватели разошлись по своим делам, — феечка решила прогуляться по академии. Она ещё никогда одна не летала по её коридорам и классам. Нужно найти кухню, взять чего-нибудь перекусить, а потом пробраться в большой зал и полюбоваться рождественской елью.
С этой елью связано много легенд. Все старшекурсники да и педагоги не устают рассказывать эти истории. Оказывается, рождественское дерево волшебное и живое. Оно само собой возникает в зале в декабре, уже наряженное всевозможными красивыми стеклянными игрушками, которые сверкают разноцветными огоньками. На вершине кружится фарфоровый рождественский ангел, он держит в руках золотую звезду. После праздников ель исчезает, и никто не знает куда.