я и выбежал на улицу в одной белой майке до колен. Босиком. Остановился у калитки тётушки Ханако, постучался, сказал, что страшно оставаться одному дома. Она, заглянув в мальчишеские глаза, почему-то кивнула, впустила и накормила пшеничной кашей. Без сахара.
Ближе к полудню Ханако рассказала, что рыбаки нашли его родителей в зарослях камыша. Мёртвых. А затем сказала, что сон оказался вещим. Откуда она узнала? Атсуши не сказал про него ни слова. Но в тот момент это было не важно. Он долго не мог перестать рыдать, пока тётушка не влила ему в рот какую-то безвкусную, вязкую жидкость. И это помогло. Истеричный плач прекратился, и мальчик уснул.
С тех пор Атсуши остался у тётушки Ханако и ласково звал её бабушкой.
Когда ему исполнилось десять они ужинали рисовой похлёбкой и бабушка внезапно сказала, что Атсуши похож на неё. По спинным позвонкам пробежал холодок от того, как Ханако смотрела на него через пламя свечи:
— В твоих словах и мыслях больше сил, чем ты думаешь.
Ханако не пыталась его напугать, но говорила загадками. Её глаза по-доброму сверкнули в полумраке. Она хотела, чтобы Атсуши доверился, и протянула тёплую руку, накрыв его ладонь. И ребёнок-сирота, которого больше ничего не могло испугать после потери родителей, загорелся любовью к прогулкам по горам, сбору трав и лечебной магии.
И тогда, изо дня в день учил названия трав, зазубривал рецепты и заклинания; практиковал безобидное колдовство; гулял по городу и срывал одуванчики, рисовал мелом на асфальте и гонял птиц. Однажды даже пытался приручить ящерицу без хвоста (и заодно помочь бедняжке отрастить новый. Получалось не очень, хвосты тут же отпадали). Ходил к соседям в гости, смотрел аниме, собирал сложные лего-игрушки, пазлы и оригами. А ещё коллекционировал значки с космическими объектами и фигурки разноцветных динозавров.
В пятнадцать Атсуши впервые увидел, как с неба упала звезда. Они с Ханако взбирались на гору Фудзи, и она сказала, что нужно загадывать желания. Он пожелал влюбиться. Непонятно для чего. Просто захотелось. И как только вернулся из недельного путешествия в горы, встретил её — Сато Акико — друзья сказали, что её так зовут. В Намбу все (практически) знали друг друга.
Они пересеклись взглядами на входе в книжный магазин. Одно мгновение и несколько бешеных ударов в секунду внутри грудной клетки. Атсуши не на шутку испугался и запомнил запах её духов, — сладкая вишня — заколку в виде звёздочки и необычного цвета волосы. Яркий и насыщенный розовый. И рваные джинсы.
Сердце ещё долго трепетало от всплывавшего образа в мыслях.
Тогда у Атсуши был допотопный телефон, потёртый плеер, разбитые коленки и локти из-за прогулок в горах. Куча гремящих на портфеле и футболках значков. Старый и тупой кинжал, магические книги, благовония, обереги и ловцы снов. Он носил мешковатую одежду, серебряную серёжку в одном ухе и скрывал лицо за отросшими волосами с прямой чёлкой. В общем, ничего, что могло заинтересовать девушку.
Во второй раз они встретились в том же книжном магазине. Цвет её волос стал тускнее, что никак не смутило Атсуши. На макушке красовалась та же заколка с пятиугольной звездой. Она читала, сидя в кресле, а рядом, на столике, остывал зелёный чай.
Он специально сел в другом углу магазина и закрылся комиксом про супергероев. Оказывается, так сложно одновременно читать и наблюдать за девушкой с розовыми волосами. Весь сюжет вылетал из головы.
Акико закрыла книгу, прижала к груди, встала и изящно отпила из кружки. Направилась к выходу.
Атсуши бросил комикс и крикнул:
— Постой!
Она вздрогнула, остановилась и развернулась к нему лицом. Напрягалась. Атсуши заглянул в её янтарно-карие глаза. И растерялся. Молчал, казалось, целую вечность. Даже вспотел. Уши и щёки безбожно сгорали от стыда и влюблённости.
Цепочка на запястье мягко зашуршала, когда он занёс руку за голову:
— П-прости, громко вышло.
— Тебе что-то нужно? Говори быстрее, я спешу, — недоверчиво нахмурилась она.
— Ах, да… — он смущённо откашлялся в кулак, — Что за книгу ты читаешь? И…
— Классику, — перебила она. — Чего ещё?
— … Классная заколка, кстати. Тебе очень идёт, и цвет волос… так, эм, подходит к твоим глазам.
Придурок, подумал он.
— Спасибо. Это всё? — Акико побледнела и сморгнула удивление. Смущённо улыбнулась. — Я, правда, спешу.
— Д-да, это всё, что я хотел сказать. Пока, — запинаясь, пробормотал он, и шёпотом добавил, когда смотрел, как за ней закрывалась дверь: — надеюсь, мы ещё встретимся.
Хотя честно признать, он в это не верил. С таким как он навряд ли девушки захотят общаться. Акико и вовсе была напугана. В тот момент взорвалось сердце. Сначала от того, что Атсуши отпустил её, а потом от нестерпимого желания увидеться с ней снова.
Он несколько часов простоял перед зеркалом с ножницами в руках, смотрел на торчащие в разные стороны клочки волос и решался их отстричь. Мимо проходила Ханако. Попросила не делать глупостей, но в, то, же время намекнула, что волосы — ценный ингредиент в магическом мире; попросила помочь с отваром шалфея. Атсуши принял решение и состриг волосы, немного прибегнул к заклинаниям и увидел в зеркале человека, вместо небрежного чародея.
По школе пробежался слух, что к ним в класс переведут новенькую. И каково же было удивление Атсуши, когда он увидел, что в кабинет вошла Акико. В её пустом взгляде не колебалась жизнь. Бледно-розовые волосы завязаны в высокий хвост на затылке. Запястья, наверняка, холодные спрятаны за рукавами вязаной кофты без нашивок. Минеральные щёчки потускнели, когда она дружелюбно улыбнулась классу. Не искренне — очень устало. Но даже сейчас, в её красоте несложно было утонуть. Атсуши задыхался. И мысленно молил магию пощадить его душу.
Учитель попросил доброжелательно принять Сато Акико и не обижать. Она поблагодарила и села за свободную парту в конце кабинета. Прямо за спиной Атсуши. Он слышал, как Акико шумно, болезненно дышала и откашливалась.
Целый день он не решался к ней подойти. Одноклассницы то и дело кружились вокруг Акико и показывали школу, помогали освоиться, даже угостили онигири и яблочным соком.
А на следующий Акико не пришла на уроки. Вечером того же дня, бабушке поступил звонок от незнакомой женщины, что в слезах просила приехать и помочь её дочери от приступа бронхиальной астмы. Ханако взяла с собой Атсуши, потому что не обладала магией, хоть и знала много, и целую сумку со связками трав и эликсирами.
Тогда они чудом успели. Атсуши слышал, как дрожали стены скромного и непривычно пустого домишки с кроваво-красными коврами. Вбежав в комнату, увидел Акико, лежащую на матрасе и захлёбывающуюся собственным кашлем. Оторопел на мгновение, но крик бабушки подействовал, словно отрезвляющая пощёчина. Он подошёл к матрасу на ватных ногах, присел рядом, бросил нежный взгляд на Акико и приложил ладонь к её солнечному сплетению. Под подушечками пальцев зашевелился магический свет. Заклинательный шёпот заглушил боль в чужой груди. Кашель Акико прекратился. Ханако зажгла благовония и сварила отвар из чабреца, ромашки и шалфея. С запасом, на всякий случай. Дала выпить Акико, и она уснула.
Позже мать Акико угостила их чаем с малиной и рассказала, что у дочери закончилась распылительная жидкость в ингаляторе, а следующей партии нужно было ждать неделю. В отчаянии и ужасе за жизнь дочери, вспомнила о номере телефона целительницы, который ей дала подруга. И позвонила на домашний телефон Ханако.
И пока бабушка общалась с матерью Акико и пыталась её успокоить, Атсуши сидел на полу возле открытой ширмы, напротив внутреннего сада. Поставив ноги на ступени и укрывая плечи клетчатым пледом. Мечтательно смотрел на звёздное небо и как молочно-лунный свет очерчивал голую растительность. Неторопливо пил остывший чай. Вздрагивал от ноябрьского (приятного) холода.
Услышал, как рядом с ним приземлилось чужое тело. Сладкая вишня выдала себя. Акико пришла.
Странно. Сердце билось спокойно рядом с ней. Необычно.
— Ты же учишься со мной в классе, — начала она слабым, хрипловатым голосом.
Значит, узнала. Смелая и внимательная. А затем продолжила:
— Как ты это сделал?
Сейчас она его не боялась, как тогда, в магазине. Приятно. Атсуши робко улыбнулся:
— Секрет, — он повернулся к ней и добавил: — только не говори никому, ладно?
Она растерянно кивнула и сжала губы. Обратила взгляд к звёздному небу:
— Тогда и ты пообещай, что никому не расскажешь о том, происходило здесь, — она протянула мизинец.
И они скрепили обещание священной клятвой. И подружились, хоть и не сразу.
Приходили к друг другу в гости, разговаривали о книгах и мангах, вещих снах Акико, свечках, бессмертных душах, цветах и ради прикола выучили язык жестов. Мастерили безделушки из всего, что попадалось на глаза; играли с Нори — трёхцветной кошечкой Атсуши. Собирали гербарии. Слушали из пыльной магнитолы кассеты с записанными концертами рок-групп и засыпали под шипящее радио. Рассказывали о себе потихоньку.
Правда, Атсуши ещё два года сгорал от невзаимных чувств. Говорил себе, что хочет просто любить. Пытался обмануть сердце. Но это изначально казалось провальной затеей.
В первый раз он намекнул о своих чувствах, когда они выбрались на прогулку в лесной полосе. Там, на одном из деревьев, висели самодельные качели, которые Атсуши смастерил для Акико (а она взамен связала для него зимний свитер с оленями и сосновыми ветками). Они прохлаждались в тени деревьев и читали. Акико забралась на качели с ногами, Атсуши сидел на старом пледе.
Глупо было предполагать, что она поверит. Как-то странно усмехнулась, спрятавшись за книгой, сказала, что шутка не удалась и молчала всю дорогу до дома. Обиделась, кажется.
Её серьёзность оставила первую трещину на сердце, заросшем ромашками и белоснежными фиалками.
После этого в их дружбе ничего не изменилось. Акико словно забыла о его словах, отводила взгляд и разбрасывалась непонятными шутками. Звала прыгать по лужам возле речки. Они всё также продолжали бегать по красочным улицам Намбу, кормить бездомных кошек и помогать пожилым. Срывать бумажные рекламки, оставлять в почтовых ящиках газеты. Запускать воздушных змеев вместе с детьми.