у? Напрасно он надеется на заступничество полковника Бакланова. Нет, кто угодно, только не он!
Натали случайно познакомилась с Баклановым на даче в Красном Селе. Как-то раз она вышла прогуляться возле дома, как вдруг перед ней оказался высокий худой полковник. Натали смутилась от неожиданности, а он, поклонившись, учтиво представился и извинился, что напугал ее. Слегка кивнув, Натали собралась было продолжить свой путь, но полковник заговорил с ней, не скупясь на комплименты.
— Я сразу вас узнал, княжна. Вы необыкновенно похожи на своего брата, поручика Печерского. Вам, должно быть, скучно в Красном? Все дачники разъехались…
— Уединение меня не тяготит. К тому же мы в трауре.
— Примите мои соболезнования. Я когда-то знавал покойного князя Алексея Порфирьевича. Мир его праху. И все-таки молодая девушка не должна предаваться унынию в глуши. Что до меня, ноги бы моей тут не было, — продолжал непринужденно болтать Бакланов. — Но великому князю Николаю Павловичу угодно бывать здесь, и я, как его адъютант, обязан постоянно находиться при нем.
— Это большая честь!
Бакланов печально усмехнулся.
— Сударыня, до недавнего времени я состоял адъютантом при особе императора. Но некий выскочка сумел обойти меня.
— Как могло такое произойти?
— Увы, сударыня, наш государь крайне доверчив. К тому же в последнее время он склонен к мистицизму и постоянно находится в подавленном состоянии. Наверно, этим и воспользовался его давний фаворит. Государь вызвал его с Кавказской линии и заранее освободил для него место личного адъютанта. То есть уволил меня… Можете себе представить, что я пережил!
Натали напряженно застыла, догадавшись, что речь идет о князе Репнине, а Бакланов, всё более распаляясь, продолжал поносить «карьериста и интригана». Его лицо исказила ненависть. Он так разошелся, что сам не заметил, как с его языка слетело имя обидчика. Тут Натали не выдержала.
— Я вынуждена прекратить наш разговор, сударь, — сухо сказала она. — Меня оскорбляют ваши откровения, ибо тот, о ком вы говорите, — мой жених.
Бакланов мгновенно замолк. Усилием воли он постарался придать лицу безмятежное выражение и деланно рассмеялся.
— Да я просто пошутил, княжна! Возможно, неудачно… Простите ради бога!
Не ответив, она поспешила уйти.
Вспоминая об этом случае, Натали с тревогой думала, что теперь этого желчного завистливого человека придется просить помочь брату. А может быть, сразу подать прошение о помиловании великому князю Николаю Павловичу? Проступок Володи не так уж серьезен.
Наивный простодушный мальчишка… Как озарилось его лицо, когда он узнал о возвращении князя Репнина с Кавказской линии! Натали понимала, что брат радовался не только скорой встрече со своим бывшим командиром. Юная Полина… Вот о ком он думал постоянно. Натали тоже скучала по дочери Репнина. Они не виделись больше двух лет…
«Смогла бы я заменить ей мать?» — мысленно спросила себя княжна. Этот вопрос не на шутку волновал ее. Полине пошел шестнадцатый год, а Натали недавно исполнилось двадцать три.
Если бы не продолжительная болезнь и смерть отца, она давно могла стать женой князя Репнина — одного из самых блестящих офицеров русской армии, императорского фаворита. Правда, сам князь не любил, когда кто-то намекал на особое расположение к нему государя. Натали понимала, что у него были все основания не доверять капризному и непредсказуемому монарху. Мало ли что ему придет в голову?
Покойный отец когда-то рассказал ей историю про некоего известного реформатора — красноречивый пример тому, как государь поступал со своими друзьями.
В 1801 году молодому императору подали письмо, в котором автор предлагал ограничить крепостное право и даровать стране «непреложные законы». По щекам царя потекли невольные слезы. Его растрогали смелость и искренность незнакомца, и он приказал разыскать его. На другой день у дверей кабинета императора стоял в ожидании приема молодой человек.
— Как вас зовут? — спросил царь.
— Василий Назарович Каразин, ваше императорское величество.
Александр обнял его и расцеловал в обе щеки.
— Продолжайте всегда говорить мне обо всем откровенно!
И началась странная дружба императора со скромным, никому не известным чиновником. Император беспрестанно общался с ним, писал собственноручные записки. Упоенный успехом, Каразин составлял проект за проектом.
Но однажды, представ перед императором, Каразин был изумлен его хмурым видом.
— Кому ты рассказывал о нашей переписке? — спросил император.
— Никому, ваше императорское величество!
— Почему же посторонние люди знают о том, что писал только тебе? Прочь с глаз моих!
Каразин покинул дворец в полном недоумении, не пытаясь оправдаться. Император и не предполагал, что даже его письма вскрывали и читали на правительственной почте. А завистников и недоброжелателей у Каразина было много.
Без каких-либо объяснений Каразин был заключен в Шлиссельбургскую крепость. Минутное недовольство монарха лишило свободы одного из умнейших людей страны.
А князь Репнин? Натали догадывалась, что ему тоже довелось испытать на себе крутой нрав своего повелителя. Царская милость в любой момент могла обернуться бедой. Может быть, поэтому он всегда старался держаться подальше от императорского двора. Полная опасностей служба на Кавказе казалась ему более привлекательной, чем необходимость постоянно быть на виду императора и его придворных. Но почему государь снова вспомнил о нем и вызвал в столицу? Чего ждать? А тут еще неожиданный арест Володи…
Она невольно вздохнула. Наивный мальчишка! Совершенно не думает о своей судьбе. Что, если дело не закончится гауптвахтой? Вдруг великий князь убедит государя снова отправить смутьяна-поручика под пули горцев? Теперь, когда Репнина перевели в Петербург, Володя будет лишен на Кавказе надежного покровителя.
Нет, только не Кавказ… Лучше не думать об этом. Она взглянула в окно, но ничего не разглядела во мраке. Скорей бы вернуться домой…
Ветер свирепел, и лошади шли с трудом. Уставший их понукать кучер соскочил с облучка и потащил коренную за узду. Сердце Натали беспокойно забилось. Она почувствовала себя одинокой и беззащитной в этих незнакомых кварталах Петербурга. Кругом ни души. По небу бежали черные тучи, на город спускались сумерки, и вместе с темнотой рождалось тревожное предчувствие надвигающейся беды.
И вдруг… Боже, что это? Бешеный порыв шквального ветра останавливает лошадей, они ржут и беспомощно скользят копытами по мокрой мостовой. Обессилевший кучер ничего не может поделать. Ветер поворачивает карету и неумолимо несет к парапету набережной. Сейчас она ударится о гранит! В последний момент Натали немеющими руками в отчаянном порыве распахивает дверцу. Ветер бьет ей в лицо. Зажмурив глаза, она прыгает во тьму…
Утром в городе еще не было тревоги, хотя буря продолжала бушевать. Напротив, люди шутили и смеялись, когда ветер срывал чью-то шляпу. Многие останавливались, чтобы взглянуть на редкое зрелище: вода в Неве поднялась до самого парапета, а иногда даже перехлестывала на набережную. Особое оживление царило возле сливных решеток. Из них то и дело вырывалась вода в виде красивых фонтанов, обдавая зевак брызгами.
— Второй Петергоф, — шутили прохожие.
Но вот на заставах стали палить пушки, предупреждая горожан об опасности, тревожно зазвенели в церквах колокола. Разыгравшаяся буря заставила людей скрыться в домах. По улицам и площадям носились сорванные афиши и магазинные вывески. Ветер сносил черепицу с крыш и швырял ее в окна. Слышался звон разбитых стекол, трещали старые деревья…
Проснувшись, Володя не сразу сообразил, где находится. Стены с осыпавшейся штукатуркой, маленький столик и табурет. А под потолком — зарешеченное оконце. Он приподнялся на скрипучей расшатанной железной койке, протирая глаза. Сон окончательно развеялся, и реальность вернулась во всей своей суровой неизбежности.
Но все-таки молодость и оптимизм взяли верх. Ну и что же? Ничего страшного. Многим офицерам довелось побывать на гауптвахте, и они считали свое пребывание в ней чуть ли не особым знаком доблести. А уж ему-то и впрямь грешно жаловаться на судьбу. Он вспомнил визит сестры и ее радостное известие о том, что князь Репнин и его дочь Полина вернулись в Россию.
Маленькая Сероглазка… Когда он отслужил свой срок на Кавказской линии, ей только что минуло тринадцать лет. Эта очаровательная непоседа была любимицей всего гарнизона. Старые солдаты мастерили для нее деревянные игрушки, офицеры-кавалеристы катали девчушку на своих боевых конях. Потом она и сама научилась скакать на маленькой серой лошадке, которую ей подарил отец, командир дивизии князь Репнин. У Володи замерло сердце, когда Полина, неожиданно пустив лошадь в карьер, перемахнула через ров.
Молодой поручик и сам не прочь был порезвиться. Чего только они не выдумывали! Однажды, в начале весны, они вместе забрались на гигантский орех, росший за крепостным валом, чтобы повесить скворечник. Полина смеялась от души, когда Володя, желая поскорее завлечь птиц, в шутку вывел углем на скворечнике надпись: «Трактир». Но в разгар веселья из расщелины скалы вдруг раздались ружейные залпы. Схватив девочку в охапку, Володя буквально скатился с ней с дерева. Сероглазка осталась невредима, если не считать нескольких царапин, а Володя сломал ребро. По счастью, князя Репнина в крепости не было, он уехал в Грозную с докладом к Ермолову. Сероглазка умоляла свидетелей происшествия ничего не рассказывать отцу. Когда князь вернулся, все сделали вид, будто ничего не произошло. Но неожиданно сам Печерский явился к командиру с повинной, каясь в своем легкомыслии и требуя для себя самого страшного наказания. Репнин молча выслушал его, а потом, вздохнув, сказал:
— Не знаю, кто из нас будет больше наказан. Дело в том, Володя, что нам придется расстаться. Поверь, это не имеет никакого отношения к тому, что случилось.