– Остановитесь на минутку, – попросила она таксиста.
Джордж удивленно взглянул на нее:
– Ты уверена, что хочешь этого?
Виктория чувствовала, что, выйдя из машины, не сможет сделать и пары шагов, но она не собиралась сдаваться. Джордж вышел вместе с ней. Школьную ограду заменили зелеными воротами, двор превратили в автостоянку, а фасад выкрасили в белый цвет с золотыми узорами. Несколько верующих, сжимая в руках потрепанные Библии, входили и выходили из лютеранской Евангелической церкви. Перед калиткой девушка остановилась и стиснула руку Джорджа, чувствуя головокружение. На ум пришло слово «мертвый». Виктория молча вернулась в такси. Они обогнули квартал и поднялись по улице Лоренсу да Вейга, прежде чем свернуть на улицу Мальдонадо и остановиться перед родительским домом. Ее протез жгло – в нем словно пульсировали несуществующие вены. Виктории хотелось снять его и выбросить в окно, но вместо этого она просто расстегнула пуговицу на блузке, чтобы стало легче дышать, и выглянула наружу. На улице было тихо. Дом давно умершей Терезиньи выглядел заброшенным, а вот дом ее родителей был выкрашен в другой цвет и обзавелся новой оградой. На калитке висела заляпанная табличка «Сдается». «Все мертво», – подумала Виктория. Лишь ее любимое дерево, которое теперь казалось гораздо меньше, чем в детстве, все еще стояло на прежнем месте, неподвластное времени. Подростком она любила читать с утра пораньше – поглощала классику научной фантастики, в основном Айзека Азимова и Филипа К. Дика, а еще лучшее из жанра фэнтези – «Властелина колец» или «Гарри Поттера», вышедшего, когда она училась в школе. Долгое время девочка мечтала получить письмо из Хогвартса и оставить дерьмовое прошлое позади. Как и Гарри, она была сиротой, поэтому верила, что у нее есть неплохие шансы… Увы, письмо так и не пришло. Она нарисовала собственные образы персонажей и потом часто ощущала несоответствие, смотря экранизации. «Ее» персонажи были гораздо лучше актеров.
Райане вызвала у Виктории такое же ощущение несоответствия, когда она ходила по дому и показывала новую мебель и другие перемены в обстановке, которые сделала вместе с мужем. Виктория заметила, что хозяйка уже выпила, хотя еще не было и полудня: опущенный взгляд, заторможенная речь и хриплый голос – все признаки налицо. Однажды она свернула в жизни куда-то не туда, превратившись из Райане из дневника в женщину в потрепанном платье, едва державшуюся на ногах. Волосы были кое-как собраны в пучок, торча в разные стороны, а на лице читался многомесячный недосып. Выглядела она лет на пятьдесят, хотя ей было не больше тридцати пяти.
Райане провела их по первому этажу, объяснив, что убрала стену между столовой и кухней. Как Виктория ни старалась, ей не удавалось сохранять эмоциональную дистанцию. Слишком много воспоминаний: вот лестничные перила, по которым она любила съезжать; а вот колонны в гостиной, на которые мать обычно вешала фигурки святых; и угол, где для наказанного Эрика минуты тянулись бесконечно; большое зеркало, в которое Виктория смотрелась, играя на коленях у отца. Возле лестницы, где раньше стоял кукольный домик – ее маленький дом в огромном доме, – теперь разместился мини-бар. Виктория разглядывала этикетки на бутылках.
– Как ты? – спросил Джордж, обнимая ее за талию. Девушка вытерла губы и осторожно высвободилась из его объятий.
– Я в порядке.
Райане села на диван и закурила. Она объяснила, что живет здесь одна уже полгода – с тех пор, как ушел муж.
– Хочу переехать в какое-нибудь другое место, получше. Я сдаю дом в аренду, но готова и продать, – сообщила она. – Интересует?
Виктория потерла вспотевшие ладони; что за абсурд? Она покачала головой.
– Так и думала, – угрюмо сказала Райане. – Понедельники для меня – худшие дни. Я представляю, как муж сидит на этом диване, закинув ноги на стол, хлещет пиво и смотрит новости по телевизору. Тишина меня просто убивает.
– Ваш муж тоже учился в Иконе? – поинтересовался Джордж.
– Нет, в Сан-Бенту, – ответила Райане с гордостью. Сан-Бенту была известной в Рио католической школой.
– И давно вы здесь живете?
– Пятнадцать лет… Мы купили этот дом после свадьбы за бесценок, потому что он был никому не нужен. Ну, вы понимаете… Из-за произошедшего. – Райане посмотрела на мини-бар и глубоко вздохнула. – Глупости, конечно. Люди такие суеверные…
– А вы уже жили по соседству, когда произошло убийство?
– Дом моих родителей совсем рядом. Моя мать до сих пор там живет.
– А где вы были в ту ночь?
– Не помню. Ночь как ночь, как и любая другая. Помню только, что на следующий день нам отменили уроки и мы обо всем узнали.
Райане затушила окурок в пепельнице, зажала в зубах еще одну сигарету и прикурила от металлической зажигалки, в упор глядя на гостью. Этот почти осуждающий взгляд заставил Викторию почувствовать себя неловко.
– Вы знали, что Сантьяго был влюблен в вас? – спросила она.
– В меня тогда влюбились сразу несколько ребят. Я была красоткой. – Райане наклонилась и стала перебирать толстые книги на кофейном столике. – У Сантьяго не было никаких шансов. Глуповатый, тощий, с худыми руками и вечно испуганным выражением лица. Мне всегда нравились настоящие мужики, а он был просто ребенком. Даже в семнадцать лет, когда он совершил это, Сантьяго так и остался долговязым мальчишкой с челкой на лбу и противным голосом.
– А вы не замечали в нем никаких изменений за те годы?
– Каких еще изменений?
– Ну, он встретил девушку. Рапунцель.
– Рапунцель? Правда? – фыркнула Райане.
– Это прозвище, – пояснила Виктория. – У Сантьяго начались с ней отношения. Не знаете, кто это мог быть?
Райане задумалась, выпуская клубы дыма. Затем пожала плечами.
– Понятия не имею, – встала и подошла к бару налить себе виски. – Не хотите?
Джордж отказался. Виктория посмотрела на него, потом снова на бутылку. Ей так хотелось ответить «да»! Один маленький глоток помог бы расслабиться…
– Не хотите? – заговорщицки повторила Райане.
Виктория покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. Она поерзала на диване и накрыла руками протез, стараясь прогнать чувство беспокойства.
– У моего отца была сестра; он устроил ее в школу ассистенткой. Вы ее знали?
– Вряд ли.
– Ее звали София.
– Не помню никакой Софии.
От Райане оказалось меньше проку, чем ожидала Виктория. Особенно в пьяном виде.
– А Игор? Его вы помните?
Райане снова села, закинув ногу на ногу.
– Игор? Кажется, нет…
– Он был популярен в школе. Вы целовались с ним на каникулах в шестом классе.
Женщина прикрыла глаза и покачала головой. Виктория протянула ей фотографию из дневника: трое мальчиков в школьной форме сняты на перемене, судя по выступившему поту, помятой одежде и игровой площадке на заднем плане. Одна рука Сантьяго небрежно опущена, другая обнимает за плечи друзей. Мальчик в центре самый красивый – блондин с ярко-зелеными глазами и дерзкой улыбкой. Он стоит в позе лидера со скрещенными руками, не касающимися никого из приятелей. Мальчик слева похож на Сантьяго, хотя пониже ростом и коренастее, с широкими плечами и выпирающим лбом.
– Игор, наверное, кто-то из этих двоих. – Виктория указала пальцем.
Райане взглянула на снимок, затянулась сигаретой, поперхнулась и хрипло закашлялась, смягчив кашель глотком виски.
– Боже мой, теперь вспомнила. – Женщина поставила стакан на кофейный столик. – И как я только могла забыть? Вот Игор. – Она указала на мальчика посередине, нежно притронувшись к фотографии. – Он был такой милый…
– Игор и Сантьяго подружились в шестом классе, – заметила Виктория.
– Да, а третьего звали Габриэль. Его мать дружила с моей. Они были соседками. Могу потом попробовать найти ее телефон, если хотите.
– Да, пожалуйста, – попросил Джордж.
– Втроем они разрисовывали стены, машины и тому подобное, – продолжала Виктория. – После школы они тоже дружили?
– А вы не знаете? – Райане слегка улыбнулась, демонстрируя почерневшие зубы. – В том же году Игор покончил с собой.
Виктория не сразу поняла сказанное.
– Что?
– Кажется, это случилось в сентябре. – Райане рассказывала с нескрываемым удовольствием. – На перемене Игор выпал во двор с пятого этажа. Ему вызвали «Скорую», но было уже поздно: он умер сразу. Решили, что он высунулся из окна, чтобы раскрасить школьный фасад, и нечаянно сорвался.
Джордж и Виктория молчали.
– Тогда ходили слухи, что из-за несчастного случая школу закроют. Но этого так и не произошло. Просто повесили замки на окна, а ключи были только у учителей.
– Почему вы сказали, что он покончил с собой, а не просто выпал из окна?
– Потому что мне так кажется, но доказательств нет.
– Игору не нравилось в школе? Или у него были проблемы?
– Не знаю…
– А вам? Вам нравилась школа?
– Иконе была сущим адом. Как и любая другая школа.
Виктория не перестает удивлять меня. Я не верил, что она сможет вернуться на Остров Губернатора. Но вот она здесь, в доме, где все началось. Иногда мне хочется забраться к ней в голову. Понять, о чем она думает, что чувствует, почему так себя ведет, – и поправить парочку извилин, чтобы все стало идеально. А те двое, рядом с ней, мне постоянно мешают: то лезут с помощью, то что-нибудь советуют… Наверное, нужно рассматривать их как фигуры на шахматной доске: использовать в своих целях, а если начнут представлять слишком большую угрозу, устранить обоих. Я по-прежнему уверен – все получится как надо. Нельзя злиться, только не сейчас. Виктория уже так близка, хотя даже не подозревает об этом… Близка к истине. Близка ко мне. Я смотрю, как она выходит из калитки, попрощавшись с Райане, и напряженной походкой направляется к такси, которое ждет с включенными аварийными огнями. Внезапно мне приходит в голову мысль, наполняющая меня энтузиазмом. И как я раньше не додумался? Ведь это же очевидно! Задерживаю дыхание, стараясь сохранять спокойствие, и смотрю вниз, представляя то, что должно произойти. Теперь уже скоро. Совсем скоро…