Виктория продолжала выискивать в Софии хоть малейший признак извращенки, какой-нибудь знак, что рассказ доставляет ей удовольствие. Но не нашла ничего, кроме тоски и смирения.
– Только в девяносто шестом, проработав в школе три года, я узнала, что была не единственной жертвой. – По лицу Софии скатилась слеза. – Я поехала в Бузиос с друзьями, но мы вернулись в Рио раньше срока. Заходя в дом, я услышала стоны с заднего двора и подкралась к гаражу… – Ее сморщившееся лицо выдавало нервное напряжение и ужас, которые она испытывала. – Сандра на столе занималась сексом с мальчиком – таким юным, что у него почти не было волос на теле. Это был один из учеников. Я не могла поверить своим глазам. Попыталась обойти гараж и заметила брата… Он сидел на табурете, наблюдая за происходящим через дырку в стене, и мастурбировал. Рядом с ним стояла камера на штативе.
Виктория ощутила пустоту внутри. Она не могла даже заплакать.
– В ту ночь я так и не уснула. Рано утром встала и пошла в гараж. Стол вернулся на прежнее место, но в конце концов я нашла коробку с фотопленками. Мауро и Сандра растлевали нескольких школьников, мальчиков и девочек. Для них обоих это была сексуальная игра. На одном снимке Сандра занималась сексом с двумя мальчиками. Один из них потом покончил с собой в школе через несколько лет. Брат застукал меня, пока я рылась в коробках, и устроил страшный скандал. Даже угрожал меня убить и немедленно вышвырнул из дома.
София вытерла лицо трясущимися руками.
– Я решила больше не молчать и пошла за помощью к единственному человеку, которому могла доверять. К Эмилии… Эта мерзавка была моей теткой. Она мне не поверила и обозвала неблагодарной лгуньей. Предпочла блюсти видимость приличия, а не раскрывать грязную семейную тайну. Она сделала вид, будто я все выдумала. Доказательств у меня не было, поэтому я сбежала. Сбежала от себя самой.
Виктория наконец вышла из оцепенения и помотала головой; что-то внутри нее изменилось. История выглядела убедительной, как бы ужасно она ни звучала. София, похоже, не врала.
– И где пленки? – спросила девушка, хотя это было не так уж и важно.
– Если полиция не нашла их во время обыска после убийства, то только Эмилия могла…
Женщины молча посмотрели друг на друга. Виктория поерзала на сиденье, чтобы уменьшить неприятные ощущения в отсутствующей ноге. Ей захотелось убежать.
– В первые годы жизни в Америке я мучилась из-за этого. Сандра и Мауро были соучастниками преступления, жуткими людьми. Она – жестокая эксгибиционистка, он – вуайерист и педофил. Я подумывала заявить на них в полицию, но какие доказательства?.. Теперь-то я понимаю, что такое обвинение погубило бы их репутацию, даже если бы ничего не было доказано. Я бы защитила учеников, тебя, твоего брата. Но я струсила. Мне было страшно, стыдно и больно. В голове у меня засела мысль, что без пленок полиция мне не поверит, – ведь даже родная тетя не поверила. А я и так натерпелась предостаточно. Потом встретила будущего мужа, Фреда, и мы поженились. – София улыбнулась, но ее лицо быстро помрачнело, а глаза стали печальными. – Когда я узнала о той трагедии, то была просто опустошена. Эрик не заслуживал смерти. Он ни в чем не был виноват, как и ты.
– Не верю, – повторила Виктория, хотя ее голос свидетельствовал об обратном. – Мои родители были не такими.
Не в силах больше этого выносить, она открыла дверцу машины и вышла, боясь, что шаткие ноги не выдержат веса ее тела, но, как ни странно, почувствовала бодрость и силы. Очки сразу запотели.
– Есть еще кое-что, – добавила София, прежде чем девушка успела хлопнуть дверцей. – В тот день, когда я застала их вдвоем в гараже за издевательствами над мальчиком, то увидела… – Она глубоко вздохнула. – Увидела, как ты, двухлетняя, сидела с широко раскрытыми глазами рядом со своим братом и наблюдала за этим… Это чудовище, Мауро, не только фотографировал, но и заставлял вас смотреть на эти кошмары, которые они творили в гараже. Ты – тоже одна из их жертв, Виктория.
28
Виктория ворвалась в квартиру, даже не закрыв дверь. Все ее тело горело, будто ошпаренное кипятком. Тетя Эмилия сидела в кресле у маленького столика, на котором стоял домашний телефон. Доктор Макс поднялся с места и быстро что-то набрал на своем мобильнике.
– Милая, – испуганно произнесла тетя, – мы тебя повсюду искали! Где ты была? Что случилось?
Виктория не ответила. Она чувствовала себя задетой и преданной, но позволила психиатру обнять себя и подвести к дивану. Он осторожно усадил ее, хотя ей не хотелось.
– Я нашла Софию, – сообщила Виктория. – Рапунцель – это моя мать, да?
Тетя Эмилия сложила руки на коленях и бесстрастно подняла голову.
– О чем ты?
Доктор Макс вытер пот со лба девушки салфеткой.
– У тебя жар, – произнес он.
– Хочу услышать правду, – настаивала Виктория, стараясь оставаться спокойной, хотя это было невозможно в данной ситуации. Она взглянула на доктора. Макс приобнял ее одной рукой, он выглядел встревоженным. Виктории хотелось, чтобы он ушел.
– Я же просила тебя не искать Софию! – воскликнула Эмилия.
– Мои родители… они вместе растлевали учеников.
– Какая чушь!
Обычно Виктория могла определить, когда тетя лжет. Но теперь ее лицо стало непроницаемым, словно пустой холст. Виктория зашла в тупик: если двоюродная бабушка не признается, то придется выбирать, кому верить.
– София – мерзкая лгунья, – отчеканила тетя Эмилия и посмотрела на доктора Макса в надежде на поддержку. Тот осторожно отодвинулся от Виктории.
– Пойду принесу воды. – Он направился к холодильнику.
Виктория сосредоточилась на тете.
– София рассказала, что они делали в гараже. Снимали, как Сандра занимается сексом с детьми. – Она задыхалась. – Почему полиция ничего не нашла?
– Твой отец был хорошим человеком! Любил твою мать, тебя и твоего брата! Как ты можешь сомневаться в этом?
Было трудно смириться с такой бесстыдной ложью двоюродной бабушки о столь важных вещах. Виктории были нужны доказательства. Доказательства, что все это сплошная ложь. В глубине души она надеялась – врала именно София.
– Никаких фотографий никогда не существовало, – резко заявила Эмилия.
– Хватит врать, стерва.
Чей-то низкий голос застал Викторию врасплох. Она повернула голову, чтобы увидеть его источник, и на секунду подумала, что ей почудилось. Поза доктора резко переменилась: он стоял совершенно прямо, вытянув руки по швам. Лицо было напряжено, а изо рта доносился неприятный звук, похожий на непрерывный скрежет зубов.
– Что вы сказали? – растерялась тетя Эмилия.
Макс молча приблизился к ней и отвесил пощечину. Услышав этот резкий звук, Виктория испытала странное желание съежиться и исчезнуть. Она открыла рот, чтобы запротестовать, но заметила в другой руке психиатра нож.
– Скажи ей правду! – крикнул он. Прежде чем Эмилия успела отреагировать, доктор схватил ее за голову и приставил нож к горлу. – Скажи!
Виктория попыталась встать с дивана, но вместо этого соскользнула на пол, не в силах удержаться на ногах.
– София здесь ни при чем… Это все Сандра, – прохрипел доктор Макс. Все его хладнокровие улетучилось, сменившись холодной яростью. – Ты знаешь правду!
– Не понимаю, о чем вы говорите, – едва слышно выдохнула тетя. Она сидела, не шелохнувшись, вцепившись в подлокотники кресла.
Доктор Макс, похоже, заволновался, увидев ее слезы. Как будто внезапно вспомнил, что она тоже человек, и посмотрел на Викторию.
– Я поверить не мог, когда Рапунцель захотела меня. – Он прищурился. – С ее прекрасной улыбкой, чудным голосом… Я не мог устоять… Желание, удовольствие…
Виктория не могла понять, то ли он сошел с ума, то ли она теряет сознание. Внезапно ее охватила паника: доктор Макс и есть Сантьяго. Они с тетей были одни в квартире с человеком, убившим ее семью. Человеком, который знал все о ее жизни.
– Пожалуйста, не надо, – выдавила из себя девушка, отчаянно роясь в карманах в поисках перочинного ножа.
– Что ты сделала с фотографиями? – Макс сжал рукоятку ножа. При малейшем резком движении он мог перерезать Эмилии горло. – Скажи ей, старая дрянь!
Виктория закричала. Это вышло случайно. В голове пульсировало, будто мозг раздирало на части проволокой. На секунду мелькнула надежда, что сосед услышит ее и вызовет полицию. Макс отвел нож немного в сторону и столкнул тетю Эмилию с кресла. Та попыталась удержаться на ногах с помощью трости, но повалилась на пол, как тряпичная кукла. Виктория закричала еще громче, зовя на помощь.
– Заткнись, или я убью ее, – пригрозил Макс. – Сейчас же!
Виктория сглотнула ком в горле. Покалывание в руках и груди усилилось, кожа зудела. Она прислонилась к спинке дивана, пытаясь снова встать, но соскользнула вниз и ударилась головой об пол. Комната начала вращаться, зрение стало размытым. У нее начался приступ паники. Руки отчаянно пытались дотянуться до бокового кармана джинсов, но это требовало огромных усилий. Наконец у нее получилось. Виктория сжала перочинный нож.
– В ту ночь, добравшись до дома, я сразу нашла коробку с пленками… Она стояла открытой… Рядом с телом Мауро, – медленно произнесла Эмилия, все еще лежа на полу и опираясь о стену. Несмотря ни на что, она говорила спокойно, как будто уже умерла. – Там было столько унизительного, отвратительного… Фотографии были разбросаны в спальне на полу. Я отнесла все к себе в машину до приезда полиции.
– Ты все знала! – выкрикнул доктор.
– Это был такой позор… Я все сожгла. Все фотографии…
Виктория, воспользовавшись заминкой доктора Макса, начала действовать – сжав нож, бросилась на него. Психиатр быстро поднял руку, отражая удар, и перехватил нож в воздухе, полоснув ее по животу сбоку. У Виктории закружилась голова, она упала на диван. Ее ножик выскользнул из пальцев, оказавшись вне досягаемости. Поднявшись, девушка зажала рану рукой, чтобы остановить поток крови. Разъяренный доктор бросился на нее, чудовищный и опасный. На свету его тень походила на тень великана, размахивающего топором; седые волосы растрепались. От умного, респектабельного мужчины, который лечил Викторию все эти годы, не осталось и следа. В отчаянии она отступила назад, споткнулась о ковер и поползла по полу, оставляя кровавый след. Ее разорванная блузка пропиталась кровью.