Снимаю с застежки прибор, похожий на очки, надеваю его и фиксирую на уровне ночного зрения. Не могу сказать, что все прекрасно видно, но теперь я хотя бы не врежусь в дерево, когда мы будем патрулировать окраину леса.
В нашу обязанность входит три квадрата. Один из них забрал третий член команды, жаль, что я не видела, кто это. Из-за неожиданной встречи с Охрой, мы немного задержались и разминулись.
– В последнее время вокруг города чисто, – говорит Дейл.
– Благодаря Адриану, это он договорился с мутировавшими. Теперь мы в безопасности, и бывшие враги вдруг стали друзьями.
– Называй его Люк, – в сотый раз просит Дейл.
– Кроме нас с тобой тут никого нет, можно разговаривать открыто.
– Предпочитаю осторожность.
Киваю, хотя Дейл этого не видит, так как идет прямо передо мной. Он прав, нужно быть более внимательной, иначе я могу когда-нибудь проговориться при людях и назвать не то имя.
Мы так плотно увязли во лжи, что до самой смерти не отмыться.
Ложь удивительная субстанция, стоит краю твоего ботинка наступить в нее, обратного пути не будет.
Продолжаем ходить вдоль стены, потом постепенно удаляемся в сторону лесного массива. Тут же вспоминаю, как мы с Брайаном вернулись в Салем после атаки бизонов. Он тогда спас меня. И не только в тот раз.
Боже. Насколько проще было существовать, когда между нами висела явная вражда и злость.
Тут Брайан прав – чувства все усложняют.
Даже в данную секунду я подвергаю себя опасности из-за того, что думаю о нем. Но как о нем можно не думать? Надо узнать у выживших Каролин, какими дарами они владеют, может, кто-то из них способен стереть Брайана из памяти? Это бы все упростило и сняло с души ненавистный камень. Чувствую, как он утягивает меня на дно, и понимаю, что все-таки наступит момент, когда я перестану сражаться и утону.
Тем временем мы доходим до первых деревьев. Останавливаемся и сканируем местность. Благодаря тепловизору обнаруживаю три крысы или кого-то их размера, они копошатся на одном месте, перелезают друг через друга и снова останавливаются.
– Надеюсь, они не мутировавшие, – говорю я Дейлу.
Он встает рядом и смотрит в том же направлении.
– Жаль, что Люк не может влиять и на них, – с сожалением произносит напарник.
– Да. Для Салема это было бы отличным преимуществом. Нам бы пришлось опасаться только людей.
– Только, – фыркает Дейл. – Люди опасней всего.
– Согласна.
Идем в направлении копошащихся грызунов. Останавливаюсь на расстоянии трех шагов. Это действительно крысы и они никуда не собираются сбегать. Они трапезничают мертвой лисицей.
В первую вылазку за стену тело лисицы, поедаемое крысами, стало самым впечатляющим моментом.
Всю смену мы ходим по маршруту, но ничего подозрительного или опасного для Салема не обнаруживаем. Мы мало разговариваем, каждый из нас пребывает в своих мыслях.
Все проходит ровно и спокойно.
Возвращаемся в Салем в двенадцать часов дня. Я так хочу спать, что, не думая, снимаю все, что мне выдали перед патрулем, расписываюсь в журнале и бок о бок с Дейлом отправляюсь домой.
17. Разоблачение
Адриан сидит на высоком барном стуле на кухне и пьет чай. Охра ходит рядом, что-то переставляя в шкафах и тихо бухтя себе под нос о том, что стоило ей отсутствовать несколько дней, а бардак развели такой, будто ее не было пять лет.
Прячу зевок за кулаком и машу им в знак приветствия.
– Как прошла первая смена? – спрашивает Адриан.
До сих пор благодарна ему, что он не стал сильно противиться моему решению идти в патруль. Я бы все равно пошла несмотря на его мнение, но ссориться не хотелось.
– Как будто ты не знаешь, тебе же явно уже все доложили, – с уставшей улыбкой говорю я.
Адриан кивает, делает глоток чая и сообщает:
– Доложили, но мне интересно послушать тебя.
Пожимаю плечами и только сейчас замечаю, как легко это делать без жилета, нагруженного уймой предметов, что прибавляют вес и сковывают движения.
– Нормально. Ничего опасного не заметили. Все было спокойно. Видела живых крыс и мертвую лису.
На моем последнем предложении Охра оборачивается и морщит нос, я в ответ пожимаю плечами, как бы говоря: «Такова жизнь».
– Рад это слышать, – говорит Адриан и переключает внимание на входную дверь.
Она то же мгновение открывается. Брайан входит в дом и, коротко кивнув мне и поздоровавшись с Дейлом, тут же налетает на Адриана:
– Ты выпустил их.
Я хотела идти за сменной одеждой, чтобы отправиться в душ, но не делаю этого, тут наклевывается что-то интересное. Да и совсем не просто уйти из помещения, в котором Брайан не скрывает эмоции. Редкое явление.
Пожалуй, останусь.
– Мы договаривались, – напоминает Адриан.
– Я прекрасно помню про наши договоренности, но если ты будешь вставлять мне палки в колеса, то я никогда не найду предателя.
Я не вижу лица Брайана, но могу наблюдать, как напряжены его плечи. Он так яро ищет тех, кто работает на Поула, что в груди становится тесно – Брайан как можно скорее хочет уехать из Салема.
Адриан щурится и уточняет:
– О каком предателе идет речь?
Тут уже удивляюсь я. Неужели у Адриана отшибло память? Таковы последствия мутации? Мутировавшие теряют возможность говорить, а Адриан на прощание машет белым платком памяти? Ну уж нет. Салемом не может управлять маразматик. А я обратно на «трон» не сяду.
– Издеваешься? – устало спрашивает Брайан. – Я ищу помощников Поула, если ты вдруг забыл.
Адриан бросает на меня напряженный взгляд, медленно отодвигает от себя кружку с дымящимся напитком.
Напряжение сковывает меня.
Что происходит?
Переглядываюсь с Дейлом, тот пожимает плечами так же, как и я, не понимая того, что происходит здесь и сейчас.
Адриан тем временем переводит все внимание на Брайана и говорит:
– Кажется, я знаю, кто предатель.
Тут же подбираюсь и вся превращаюсь в слух. Сердце работает отбойным молотом, а ладони потеют. Я не хочу, чтобы предателя нашли. Перевожу взгляд на напряженного Брайана.
Он уедет.
Он уедет навсегда.
Я не могу думать об этом сейчас, иначе снова начну просить его остаться. Мое душевное равновесие не выдержит очередного отказа.
Перевожу внимание на Адриана, он так серьезен, что становится жутко. В последнии дни мы с ним общались достаточно легко и непринужденно. А сейчас я снова вижу перед собой Люка, который нашел меня в лесу и угрожал оставить там на съедение мутировавшим животным.
Дейл подступает ко мне на шаг, я, в свою очередь, не могу отвести взгляда от Адриана, он медленно поворачивается на крутящемся стуле и смотрит на Охру, которая продолжает расставлять тарелки так, как ее бы это устроило. Она не обращает внимания на наши разговоры и с упоением занимается уборкой.
– Охра, – зовет ее Адриан. – Повернись.
Нет. Не может этого быть.
Плечи девушки каменеют, она замирает с тарелкой в руках.
Не оборачивается.
– Охра, – завет Брайан и по звуку его голоса понятно, что если она не повернется, как велел Адриан, то Брайан пристрелит ее на месте. Он уже достал пистолет и закручивает глушитель. Только этот тихий звук и нарушает тишину, пока Охра медленно, превозмогая боль, оборачивается к нам лицом. По нему ничего невозможно понять. Точнее, я вижу там страх и ноль ненависти или злости. Она смотрит на меня и спрашивает своим тихим голосом:
– Эшли, что происходит?
Если бы я знала.
Я не успеваю ответить, Адриан спрашивает:
– Охра, ты знаешь Поула, сына Беринга из Ротона?
Взгляд бедной девушки бегает по нашим лицам, она прижимает тарелку к груди и говорит:
– Конечно. Он ведь приезжал не так давно, я готовила для него комнату, – она кивает в сторону до сих пор не преображенной спальни. – Вон ту.
Адриан продолжает давить:
– А ты была знакома с ним до этого?
– Нет, – тут же отвечает девушка.
– Ты когда-нибудь видела его в Салеме, кроме того дня? – допытывается Адриан.
Охра снова смотрит на меня.
– Эшли, что вы делаете? Я не понимаю, зачем вы задаете мне эти вопросы? Я просто няня.
Она начинает плакать. Тихие всхлипы оседают на наших плечах, весом в тонну. Почему Адриан решил, что она имеет какое-то отношение к Поулу? Это ведь Охра. Адриан сам привел ее в дом Куин, чтобы она присматривала за Дэймоном.
– Люк, – начинаю я, но Брайан меня перебивает:
– Не вмешивайся.
Охра продолжает с мольбой смотреть на меня, словно я единственная, кто сможет прийти ей на помощь. Она одной рукой стирает слезы, Адриан не спускает с нее внимательного взгляда. Брайан держит девушку на мушке. Дейл и вовсе пытается загородить меня своим телом. Кладу руку ему на плечо и прошу:
– Не надо. Это же Охра.
Дейл остается на месте, но я уверена, что он прикроет меня в случае необходимости, которой я не вижу.
– Я ничего не сделала, – плачет Охра.
Мне жаль ее. Она ведь больше всех пострадала от взрыва, а теперь вынуждена выслушивать обвинения. Более того, на нее направлен пистолет, владелец которого выстрелит, если посчитает нужным, и не посмотрит, что перед ним девушка.
– Ответь на вопрос Люка, – приказывает Брайан. – Или тебе придется отвечать на мои.
В глазах Охры тут же возгорается страх. Она переводит взгляд с меня на Брайана, а потом на Адриана и говорит:
– Люк, я столько времени ухаживаю за твоим племянником.
– Я знаю, – кивает Адриан и тут же бросает вопрос: – А знаешь ли ты, что Деймон мне не племянник?
Охра удивляется, Адриан переводит взгляд на Брайана и говорит:
– Это она.
Охра тут же бросает тарелку в Брайана и, словно никогда не была раненой, срывается с места, она практически сбивает меня с ног. Кричу Брайану:
– Не стреляй!
Ставлю подножку, и Охра летит на пол, я быстро запрыгиваю на нее сверху, тут же выкручиваю руки за спину и прижимаю позвоночник коленом к полу.