– Ты могла сказать, что отказываешься, – говорю я.
Охра смотрит на меня полными боли глазами.
– Тогда он бы убил сестер, ведь они находятся там. В Ротоне. Это папа дал слово и завещал держать его, чтобы хоть кто-то из его дочерей смог жить нормально.
– И как много ты рассказывала Поулу? – спрашивает Брайан.
Как только он начинает говорить, Охра вздрагивает, а я пытаюсь унять мурашки, что без моего ведома бегут по его зову.
– Папа познакомил нас через шесть месяцев после того, как сестры покинули Салем. Но его не было долгое время. У нас есть место, куда я должна приходить каждый день, там Поул оставляет записки с заданиями и просит рассказать то, что ему нужно. Также в письме я уношу ответы, – рассказывает Охра, смотря на свои сжатые в кулаки пальцы.
– И что он просил? – спрашивает Брайан.
Охра бросает на него испуганный взгляд:
– В основном его интересовал Люк и Эшли.
– Ты специально попала в дом Люка? – интересуюсь я.
– Нет. Это вышло случайно, он предложил работу, я согласилась.
– И предавала его каждый день, – подмечает Брайан.
– Нет, – шепчет Охра. – Я спасала сестер.
Кажется, что девушка сейчас снова заплачет, глаза уже полные слез, но Брайана это не останавливает от очередного вопроса.
– А ты не думала, что они уже мертвы?
– Нет. Они пишут мне письма, иногда я нахожу их там же, вместе с посланиями от Поула. Он правда не выдал их замуж, как обещал, но они работают в его доме, даже являются личными охранниками Поула. Они довольны своей жизнью. У них все хорошо.
Твою ж мать…
Я кажется догадываюсь, кто скрывался под масками. Девушки, что сопровождали меня на встречу с Поулом, вероятнее всего, они сестры Охры.
Брайан продолжает закидывать Охру вопросами, она отвечает, потупив взгляд. Мне жаль ее, но именно Охра является еще одним доказательством, что чувства только мешают. Из ее рассказа становится понятно, что это она попросила своего парня открыть ворота, ведь его туда отправили по моему приказу, чтобы Охра и охранник Дэймона не играли в любовь, пока ребенок спит. А в итоге я только упростила Поулу задачу, чтобы он вошел в город. Именно они вдвоем и вынесли меня за пределы Салема.
– Где сейчас твой парень? – жестко спрашивает Брайан.
– Я не знаю, – всхлипнув говорит Охра, – я его после этого не видела.
– Поул убрал его, – уверенно сообщаю я.
– Кто еще с тобой работает? – спрашивает Брайан.
Взгляд Охры концентрируется на мне, и она трясущимися губами просит меня поверить, что больше никто не знает о ее делах. Что она не хотела этого. Что ей жаль…
Я киваю, но тут же говорю:
– Мне нужны доказательства.
– Что? Я не смогу этого доказать, – лепечет вусмерть запуганная девушка.
Поднимаюсь и обхожу стол, Брайан не останавливает меня.
– Ты же не будешь меня пытать? – спрашивает Охра, выпучив красные глаза.
– Нет, – обещаю я и касаюсь ее головы.
Пробраться в сознание Охры не составляет труда. Оно не спрятано за массивной дверью, как это было у Беринга. Оно скрывается за тоненькой шторкой, которая растворяется передо мной. Электрический разряд зарождается внутри меня, и я импульсом посылаю его в кончики пальцев.
Вхожу в воспоминания и проваливаюсь в жизнь Охры.
Я вижу подтверждение каждого ее слова и от этого становится легче. Кроме нее и охранника, больше никто не знал про Поула. Я пробираюсь в воспоминания, где Охра была еще совсем маленькой девочкой, она не помнит мамы, но бесконечно любит отца. Она всегда старалась сделать все так, чтобы он обратил на нее внимание и заметил, но постоянно оставалась в тени старших сестер. Когда в жизни их семьи появился Поул, отец наконец-то заметил младшую дочь. Для нее тот день был счастливым, сестры уехали, а она осталась с отцом. Перехожу от одного воспоминания к другому и вижу, с каким страхом и отвращением она выполняла поручения для Поула. Тем не менее, она всегда делала, что он просил.
Теряю связь с реальностью и отпускаю Охру. Боль тут же пронзает виски, уверенные руки Брайана поддерживают меня и усаживают на стул.
– Ты как? – спрашивает он.
Фокусирую зрение и только после того, как мне удается разглядеть черты его лица, неуверенно киваю и шепчу:
– Нужно немного отдохнуть.
– Что ты увидела?
– Она сказала чистую правду. Не убивай ее.
Перевожу взгляд на Охру, она снова валяется на полу, ее разум был слаб, а я пробыла там слишком долго. Охра второй раз лишилась сознания.
Снова смотрю на Брайана и только сейчас замечаю, как крепко он сжимает мои ладони в своих.
– Не убивай ее, – снова прошу я.
– Ладно, – отвечает он на протяжном выдохе. – Идем.
– Куда?
– Ты сама сказала, что тебе нужно отдохнуть.
Поднимаюсь со стула, голова тут же идет кругом. Ловлю равновесие и медленно шагаю за Брайаном. На удивление он не выпроваживает меня, а отводит в свою комнату и усаживает на кровать.
– Я скоро вернусь. Уведу Охру к медикам и прикую к кровати или поставлю охрану.
– Я могу уйти к себе, – начинаю я, но тут же замолкаю.
– Не можешь, – говорит он и разворачивается.
Снова смотрю на его спину, которая каждый проклятый раз удаляется от меня. Сейчас у меня нет сил на споры, я просто молча жду Брайана и так же молча ненавижу себя за слабость перед ним.
18. Побудь рядом
Охра так сильно хотела быть нужной отцу, что по сути пожертвовала своей жизнью, чтобы он заметил ее. Побывав в разуме девушки, я отчетливо поняла, насколько несчастной и одинокой она была в детстве. Казалось бы, это невозможно, ведь по нынешним меркам семья из четырех человек – несказанное счастье. Крайне редко, когда родители имеют одного ребенка, намного реже встречаются семьи с двумя детьми и практически никогда с тремя и более. Но несмотря на наличие родственников, Охра никогда не была счастливой в том плане, в котором желала.
В наших с Охрой судьбах куда больше общего, чем мне бы того хотелось. Если посмотреть на голые факты, то у меня тоже было два старших брата, которые не испытывали ко мне родственной любви. Не могу представить, если бы судьба подарила мне других братьев, таких, как Адриан, например. Скорее всего он бы не дал меня в обиду даже перед отцом. Но все сложилось так, как сложилось. Кто-то свыше все продумал заранее. Не понимаю одного, почему этот кто-то постоянно посылает нам страдания? Неужели мы не заслужили быть услышанными, любимыми, замеченными, счастливыми, не одинокими?
Представляю Охру в больничной палате, прикованную наручниками, и тихо надеюсь, что не спалила ей мозг. Не хочу, чтобы она пострадала. Няня Дэймона пошла на предательство только из-за любви к отцу. Кто мы такие, чтобы возводить в абсолют свое видение правильного и отвергать ее? Охра была верна семье. Не это ли истинная преданность?
В сравнении с Охрой, моя преданность семье ничего не стоит. Я заключила договор с Берингом, чтобы он избавился от отца и братьев, а я бы отдала наследие Куин посторонним. Я специально отстраняюсь от мамы, потому что мне больно видеть ее в том состоянии, в котором она пребывает. Вот она моя преданность, висит на дне адского колодца.
Брайан ушел больше часа назад. Не знаю, что он делает и где находится в данный момент, но я уже рассмотрела в его доме все, что только было можно. Лучше бы я этого не делала, ведь нашла две сумки с собранными вещами.
Брайан уже готов покинуть Салем.
От этой мысли становится так дурно, что тошнота подкатывает к горлу.
Как перестать желать, чтобы он остался?
Ведь я знаю, что он уедет.
Я настолько сильно уверена в этом, что начинаю испытывать злость к себе. Я как брошенный котенок, который хочет, чтобы его приласкали, покормили и не гнали прочь. Какая же я жалкая.
После того, как нашла сумки в комнате за кроватью, я больше не могу не бросать туда ненавистные взгляды. В какой-то момент у меня даже появляется мысль спрятать вещи, но я быстро отбрасываю эту идею. Если уж Брайан решил уехать из Салема, то он и голышом это сделает.
Слышу стук закрывающейся входной двери, в последний раз бросаю взгляд на сумки и показываю им язык. Глупо ли это? Безусловно, да. Но раз этого никто не видел, то ничего страшного, что я выпустила своих тараканов на прогулку и позволила себе ненависть к вещам. Опускаюсь на кровать и складываю ладони на колени. Эдакая паинька.
Оболочка максимально спокойная, а вот внутри катастрофа. Там рушится мир иллюзий.
Не проходит и минуты, как Брайан заходит в комнату, и мне в ней моментально становится тесно. Кажется, что владелец дома заполоняет своей аурой все пространство, но, что греха таить, мне это нравится.
Почему именно рядом с ним я чувствую себя максимально живой и настоящей?
Из-за всей лжи и притворства, что приходилось делать ранее, я потерялась. Кто я? Почему делаю так или иначе? Зачем? Отчего? Миллионы вопросов, которые остаются без ответа, когда Брайана нет рядом. Но стоит ему появиться, как я моментально становлюсь собой. Это пришло не сразу же. Наш путь взаимоотношений был долгим в эмоциональном плане. Незнакомцы, враги, вынужденные союзники, друзья, возлюбленные? Кто мы друг другу сейчас?
Брайан устало опускается на край кровати рядом со мной.
Минуты проходят одна за одной, и никто из нас не нарушает тишину. Она как хрупкий бокал, стоящий на самом краю стола, его ножка уже свисает, и одно неаккуратное слово может разбить его на миллионы осколков, которые невозможно будет собрать воедино. Все же решаюсь и аккуратно касаюсь бокала.
– Ты нашел предателя, – напоминаю я.
– Нашел. – Брайан решает не развивать эту тему. – Я не спал практически двое суток. Давай отложим разговор до вечера.
Киваю. Я и сама не в силах логически мыслить. Меня так и подмывает начать необходимый разговор, словно я испытываю наслаждение от душевной боли.
– Останешься со мной? – спрашивает Брайан, поворачиваясь ко мне.
Этот вопрос не будоражит разум, ведь я понимаю, о чем он спросил. О кратком мгновении, а не о дороге длиною в жизнь.