– Что ты задумал? – напрягшись, спросил Адриан.
Брайан посмотрел на него уверенно и холодно.
– Я посчитал, что мои люди слишком долго жили в страхе и тени. Пора это исправить.
– Поделишься мыслями?
– Пока нет. Не уверен, что это вообще возможно осуществить.
Адриан смотрел на Брайана и думал о том, что тот сможет сделать все что угодно. Гость поднялся с места, Адриан сделал то же самое. Они пожали друг другу руки, понимая, что придет время и они снова увидятся.
– Не уезжай, не попрощавшись с ней, – попросил Адриан и отпустил руку Брайана.
Брайан не ответил, он развернулся и пошел на выход. Остановился у двери и, обернувшись, сказал:
– Дейл остается здесь.
– Я всегда рад видеть в Салеме братьев.
Когда Брайан вышел за дверь, Адриан понял, что он уедет, не увидевшись с Эшли. И это скорее всего ее добьет.
20. Притворяйся
Открываю глаза и сладко потягиваюсь. Тело немного побаливает, но эта такая приятная и томительная боль, что я готова терпеть ее каждое утро. Губы без приказа мозга растягиваются в счастливую улыбку. Ничего не могу с собой поделать. Под прикрытыми веками мелькают кадры недавних событий. Брайан целует меня, прижимает к разгоряченному телу. Уверенные касания его пальцев, рук, губ и языка…
Поворачиваюсь лицом к Брайану и открываю глаза. Улыбка слетает с лица и падает на пол, разбившись на осколки. На осколки, которые мне придется жевать и глотать в течение жизни.
Кровать пуста.
Касаюсь пальцами подушки, она холодная. Простынь тоже.
Брайан давно покинул постель.
В доме нет ни единого постороннего звука.
Сажусь и прижимаю к груди покрывало, за окном темнота, но свет из коридора дает возможность рассмотреть очертания спальни.
Сглатываю горечь и, повернувшись, смотрю на пустое место. Несколько часов назад там еще стояли сумки.
Он уехал, не попрощавшись.
Эта мысль дает мне звонкую оплеуху.
Или Брайан решил,что мы попрощались в момент секса?
В груди клокочет злость и обида. Не из-за того, что мы переспали, я хотела этого и осознанно пошла на близость. Более того, сожалений по этому поводу нет. Но… он не попрощался.
Поднимаюсь с кровати, натягиваю штаны и кофту поверх позаимствованной футболки.
Может, он оставил какую-нибудь записку?
В спальне ничего не нахожу, быстрым шагом преодолеваю растояние до кухни. Ничего нет. Нигде.
Злость и обида. Обида и злость. Они толкают друг друга локтями, желая выйти на передний план.
Захожу в ванную и умываюсь холодной водой. Опираясь ладонями о раковину, наблюдаю, как с носа и подбородка стекают шустрые капли.
Вот и все…
На минуту прикрываю глаза, чтобы мысленно наблюдать за тем, как внутренний мир рушится, но ничего там не вижу. Он уже разрушен до основания.
Вот что значит – влюбиться не в того человека.
Сколько сейчас времени?
Распахнув веки, быстро нахожу полотенце и вытерев лицо забегаю в комнату, надеваю ботинки и со всех ног несусь в дом Куин. В мой дом.
Издалека вижу на крыльце высокую фигуру, и сердце дает сбой, оступается, а потом чуть не пробивает ребра от настойчивых ударов. Но, стоит мне пробежать еще пару десятков метров, как я различаю, кто это. Не тот, кого бы я хотела увидеть.
Дейл ожидает меня на крыльце.
– Мы опаздываем, – нетерпеливо бубнит он.
– Который час?
– Через десять минут мы должны быть за периметром.
– Черт!
Залетаю домой, чтобы взять резинку для волос и уже через минуту выхожу, завязав на макушке высокий хвост нечесаных волос.
Быстрым шагом приближаемся к сторожке. Захожу внутрь и быстро осматриваюсь, а вдруг он еще здесь…
Слышу позади тихий голос Дейла:
– Он уехал тридцать минут назад.
Вот и словесные подтверждения.
В груди колет, будто я проглотила ядовитого ежа.
Нельзя расклеиваться!
Эшли, я приказываю тебе, соберись и живи эту жизнь без него!
– Я и не спрашивала, – говорю я, как можно спокойнее.
Дейл подает мне разгрузочный жилет, и я вижу, на нем вышита моя фамилия. Вчера этого не было. Или я не заметила.
Концентрируюсь на каждом движении рук, лишь бы не думать о том, что выбивает меня из колеи на раз. Раскладываю все необходимое по карманам и ставлю подпись в бланке.
Словно зомби выхожу из сторожки и шагаю к воротам. Они открываются, и я переступаю черту города. Ухожу в ночь, чтобы погрузиться в новую жизнь, в которой больше не будет Брайана.
21. Жизнь после
Кажется, что жизнь разделилась на «до» и «после». «После» началось с момента, когда Брайан уехал, забрав с собой все вещи, но забыв прихватить мои воспоминания о нем.
Я ожидала увидеть его каждый проклятый день. Всматривалась в толпу, надеясь различить среди чужаков родное лицо. Оборачивалась, словно почувствовала его энергию или пронзительный взгляд серьезных глаз.
Я поняла, что безумна.
Так нельзя.
Не может так продолжаться.
Две недели я каждый божий день выхожу за пределы города, чтобы погрузиться в ночь за стеной. Удивительно, но за все это время не произошло ничего необычного. Мы с Дейлом патрулируем свои квадраты, иногда видим животных. Мутировавших убиваем, обычных не трогаем. Я уже настолько выучила охраняемую нами территорию, что, не смотря под ноги, переступаю поваленные деревья в самом начале леса. На автомате разворачиваюсь у стены и иду в другую сторону.
Когда я только задумала пойти в патрульные, я даже не догадывалась, что именно эти ночные хождения будут помогать мне не потерять голову окончательно. В патруле Дейл всегда рядом. Если бы нужно было подобрать всего одно слово, чтобы охарактеризовать его, то я бы выбрала «комфортный». Мне безумно комфортно рядом с ним. Он никогда не начинает пустые разговоры, не надоедает, не пытается залезть в душу и узнать, как у меня дела. Он просто рядом. Поддержит, если нужно, прикроет при необходимости. Я даже не помню того момента, когда перестала считать его личным конвоиром и стала расценивать, как близкого друга. Близкого по духу и характеру.
Дейл перестал ходить за мной по пятам вне рабочего времени, теперь мы сотрудники одной организации. Выполняем рутинную работу и никогда не говорим про Брайана.
Я ни с кем о нем не говорю.
И никто не пытается поговорить о нем.
Брайан – табу.
Уверена, что если хотя бы раз услышу его имя из чужих уст, а не внутри мысленных монологов, то потеряю часть себя. Я развалюсь, как плохо склеенная давно разбитая ваза.
Первые дни я думала, что патрули как-то помогут стереть из памяти мужчину, который вместо воспоминаний о нем забрал мое сердцу и душу. Я настолько сконцентрировалась на злости из-за отсутствия последнего «прощай», что только эта злость заставляет просыпаться меня каждый день.
Стоя под теплыми струями душа, я лениво провожу ладонями по телу и стоит мне только прикрыть глаза, как лицо Брайана моментально появляется перед внутренним взором.
Брайан – мой личный кошмар.
С психом выхожу из душевой и яростно вытираю тело махровым полотенцем. Когда-нибудь это прекратится и его след в моих мыслях будет едва различим. С упоением жду этого момента.
Надеваю спортивный костюм и застегивая кофту под самое горло. Расчесываю длинные волосы и задумываюсь о том, чтобы обрезать их. Может, изменения во внешности помогут перестроить жизнь? Направить ее не по руслу внутреннего разрушения? А по какому?
Выхожу из ванной комнаты и, бросив взгляд на кухню, обнаруживаю там Адриана. Сейчас мы достаточно редко видимся, но сегодня придется провести вечер вместе. Праздник. Будь он неладен. Я устала одаривать прохожих лживыми улыбками, а на празднике будет весь город, выдержу ли я это?
– Ты не ходила к доктору? – с ходу спрашивает Адриан.
Тяжко вздыхаю и еле сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза.
– Нет. Я здорова.
– Не уверен.
Плюхаюсь на высокий стул напротив Адриана. Он волнуется за меня и даже не представляет, насколько это ценно. Пытаюсь объяснить изменения во мне, не прибегая к упоминанию Брайана:
– Я злюсь, постоянно психую…
Адриан прерывает меня:
– И плачешь.
Прикрываю веки и веду внутреннюю борьбу. Да, он прав. Иногда я позволяю себе слезы, но об этом никто не должен знать. Раз в несколько дней, когда этот прекрасный город и его добродушные мирные жители встают у меня поперек горла, когда я уже не могу улыбаться и притворяться, что со мной все в порядке, я ухожу к себе в комнату, запираюсь и беззвучно кричу. На смену безмолвного крика всегда приходят слезы – это неизменное явление моих срывов. Их мало, практически нет, но я всхлипываю так, словно секунду назад потеряла все.
– Иногда, – признаюсь я, ведь Адриана не одурачить.
– Чаще, чем необходимо, – спокойно замечает он.
Открываю глаза и стараюсь перевести разговор в более спокойное русло. Я не выдержу, если кто-то станет непосредственным свидетелем моей истерики. Это мое глубоко личное. Адриана в эту тьму я затягивать не хочу. Я продолжаю дышать только из-за того, что люди думают, будто у меня все хорошо. Когда-нибудь и я в это поверю.
– Кто-то придумал лимит слез? – спрашиваю я в шутку, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
Адриан не ведется.
– Эшли, сходи к врачу.
Этот разговор повторяется уже в шестой раз. Решаю сдаться.
– Ладно. Сегодня перед праздником схожу.
– Ты не лжешь, – заключает он.
Адриан почувствовал изменения во мне сразу же после того, как я пришла из первого патруля после момента начала отсчета «жизнь после». Он решил, что я заболела. И я бы согласилась с этим утверждением, вот только Адриан думает, что я больна физически, хотя с телом все в порядке. Я загибаюсь морально.
– Скажи мне, когда у тебя будет очередной урок по контролю мутировавших даров? – спрашиваю я.
– Завтра.
– Отлично.