крета в том, кто скрывается за маской грабителя и убийцы, больше нет, то и смысла величать его Крисом не наблюдается.
22. Танцы на костях
Людей так много, что возможность свободно двигаться среди них напрочь отсутствует. Меня постоянно кто-то задевает локтями, пару раз наступают на ногу и трижды толкают под ребра.
Люди танцует.
Солнце медленно опускается за горизонт, пять костров в центре площади полыхают, освещая толпу и музыкантов, что выстроились сразу с двух сторон.
Иду рядом с Адрианом, положив руку в элегантной черной перчатке ему на изгиб локтя. Мне нравится платье, которое он выбрал для праздника. Черное, как мое внутреннее состояние, с высоким воротом и открытыми рукавами, ткань доходит до земли, но два разреза до середины бедра дают походке уверенность и не сковывают движения. Волосы я собрала наверх, открывая линию скул и шеи. Адриан надел черный костюм на белую рубашку.
Нас постоянно останавливают, чтобы поздороваться и поблагодарить за то, что Салем существует. Я не чувствую какой-то причастности к словам благодарности, ведь я, по сути, принесла городу только пожар с погибшими Каролинами и губительное вторжение Поула. А вот Адриан достоин похвалы. Он живет этим. Дышит Салемом и нуждами людей, что проживают тут. Бросаю на него осторожный взгляд, он тут же поворачивается ко мне и выставляет руку вперед, спасая меня от нового столкновения.
– Ты была у доктора? – спрашивает он, лавируя между людьми и утягивая меня за собой на заранее приготовленный помост.
– Да. Я же обещала тебе.
Он хмурится и спрашивает:
– И как давно ты стала послушной?
– Это время еще не настало. Просто я ценю твою заботу.
– Что сказал доктор?
– Ничего. Со мной все в порядке. Дали таблетку.
Больше Адриан не допытывает меня, но стоит нам подняться на помост, как толпа начинает аплодировать, свистеть и выкрикивать поздравления. Адриан приобнимает меня за талию и шепчет так, чтобы услышала только я.
– Маши им в ответ.
Делаю, как велено, и с улыбкой спрашиваю:
– Они уже пьяны?
– Почти все. Если я еще немного повдыхаю перегар, то сам захмелею.
Овации смолкают, и люди продолжают заниматься своими делами. Большая часть танцует, благо костры огорожены каменной кладью, иначе мы могли бы стать свидетелями нового пожара. Музыканты рвут струны, но пока еще достаточно бодры, у них хватает сил, чтобы периодически пританцовывать самим. Длинные столы, уставленные различной едой, тоже не обделены вниманием, они облеплены так, что я практически не вижу скатерть.
Местные надели лучшую одежду, причесались, практически все женщины нанесли макияж. А я об этом даже не подумала. Надеюсь, это останется незамеченным.
– И как долго нам тут сидеть? – спрашиваю я.
– Нужно сказать речь, потом походить среди людей, станцевать и мы можем быть свободны.
Киваю и бросаю взгляд на один из столов.
– Надо еще что-нибудь утащить из еды.
– Зачем?
Пожав плечами, оборачиваюсь и смотрю на Адриана.
– Дейл в патруле, хочу, чтобы он хотя бы попробовал праздничную еду.
– Это первый праздник в честь семьи основателей, который он пропускает за эти годы.
Если собрать информацию, которой я владею, то можно предположить, что Дейл в Салеме больше пяти лет. Неужели он не скучает по своему городу? По друзьям, с которыми существовал бок о бок с детства? Я не замечала, чтобы он общался с кем-то, кто находится за пределами работы. Есть ли у него в Салеме хотя бы один близкий человек?
– Почему он остался в Салеме? – вслух размышляю я.
Адриан тут же выдает:
– Ты знаешь ответ.
Чтобы присматривать за мной. Знаю. Не знаю, зачем спросила, чтобы помучить ложную надежду? Ткнуть в нее палкой еще пару раз, а вдруг оживет?
Нет. Не оживет, сколько палок о нее не сломай.
– А танцевать когда будем? – спрашиваю я, чтобы не успеть погрузиться в мысли о Брайане.
Адриан осматривает толпу внимательным взглядом, поворачивается ко мне и, мягко улыбнувшись, говорит:
– Когда ты захочешь.
– Пошли, – чуть не вскрикиваю я, поднимаюсь и протягиваю Адриану руку.
Он внимательно вглядывается в мое лицо.
– Что? – спрашиваю я.
– Ничего. Идем.
Адриан принимает мою руку, и мы спускаемся по импровизированным ступеням. Некомфортно сидеть на помосте, словно мы экспонаты, на которые все пришли посмотреть. Мы не то чтобы прячемся за закрытыми дверями дома Куин. Люди видят нас каждый день, но все равно многие смотрят так, что хочется сбежать.
Встаем недалеко от помоста, и музыканты тут же обрывают бодрую мелодию и наигрывают новую. Медленную. Струны протяжно поют, кладу ладони Адриану на плечи, а он опускает свои на мою талию. Мы начинаем медленно кружить, смотря друг на друга.
– Спасибо, что терпишь меня, – выдаю я. – Все мои… страдания.
– Жизнь наладится, – обещает он. – Никогда не знаешь, что произойдет завтра.
А я ведь знала, что «завтра» Брайан уедет, и все равно искала близости с ним.
Не буду о нем думать.
Нет.
Кыш из моих мыслей!
– Ты точно ходила в больницу?
Вскидываю взгляд на Адриана. Его инстинкты хороши, но я долго училась лжи. Сейчас проверим, как работают обходные пути.
– Да. Пошла туда сразу после нашего разговора на кухне.
Он прищуривается и через пару ударов сердца выдает:
– Правда.
Я нашла как можно обходить детектор под именем Адриан. Главное, чтобы он не успел начать задавать наводящие вопросы, там мой бутафорский заход в медицинское здание уже не поможет.
– Речь будешь говорить ты, – с улыбкой сообщаю я.
– Хорошо.
Как с ним легко. Не нужно постоянно спорить и отстаивать свою позицию. Он часто принимает ее такой, какой я преподношу.
– От Элли никаких вестей? – аккуратно интересуюсь я.
– Нет. Я вообще ни с какими городами не связывался после того, как вернулся. Ну, за исключением поездки за тобой.
– Тебе не кажется, что странно тихо?
Адриан смеется.
– Издеваешься? Для меня здесь слишком громко.
Только сейчас думаю о том, что для Адриана пытка находиться на этом празднике. Вот черт. Бедные его уши. И глаза. И обоняние.
– Я говорила про города. Странно, что после смерти Беринга ничего не изменилось. Все продолжается так, словно он жив и продолжает править Ротоном, как и прежде.
– Поул мог не сообщить об этом.
– Вполне мог, – подтверждаю я. Взгляд Адриана то возвращается ко мне, то начинает бегать по толпе. Он периодически хмурится. Ему плохо здесь. После небольшого наблюдения за ним, говорю: – У меня предложение. Давай ты сейчас по-быстрому толкнешь речь, я соберу еду для Дейла, и мы уйдем с площади. Ты и без того, чтобы пытать себя, сможешь узнать, как людям живется.
Он тут же соглашается.
– Отличное предложение.
Мелодия подходит к концу, и мы с Адрианом отступаем друг от друга на полшага после итогового аккорда. Он берет мою правую ладонь за костяшки пальцев, наклоняется и слегка касается губами перчатки.
– Спасибо за танец, – произносит он учтивым тоном.
Улыбаюсь ему и киваю в сторону помоста. Адриан провожает меня туда, а сам уходит за напитками, появляется через минуту с двумя бокалами. Один отдает мне. Стоим бок о бок. Адриан дает музыкантам знак, и музыка стихает.
Адриан начинает свою речь, сначала я даже слушаю ее, а потом меня настигает паранойя. Смотря на лица жителей Салема, обращенные к нам, мне то тут, то там, кажется, что я вижу Брайана. Будто он находится вон в той тени. Или стоит за тем костром. Или только что прошел позади трех мужчин, что, раскрыв рты, смотрят на Адриана.
Прихожу в себя, когда Адриан касается моего локтя. Вздрагиваю и резко оборачиваюсь.
– Что случилось? – спрашивает он.
– Ничего. Показалось.
Сердце колотится в районе горла, хватаюсь за шею рукой и успокаиваю дыхание.
Спускаемся с помоста, не видя дороги перед собой, бреду к ближайшему столу. Беру плоскую тарелку и накладываю туда всего понемногу. Что с моей головой? Почему я издеваюсь над собой и позволяю Брайану трепать мне нервы, даже когда его нет рядом?
Наложив более привлекательных блюд, отхожу от стола. Адриан забирает у меня тарелку, так как руки трясутся. Черт…
Не сговариваясь, молча уходим к кафе, которое закрыто из-за праздника на площади. Садимся за уличный столик друг напротив друга. Шум толпы слышен даже здесь, но он не такой явный.
– Это сводит с ума, – говорит Адриан и сжимает пальцами переносицу и жмурится. – Столько людей.
– Не знаю, как ты живешь с этим даром, – бубню я, бросая взгляд назад, словно ожидая, когда из темноты переулка появится высокая фигура.
Дело дрянь полнейшая.
Возвращаю внимание к Адриану и обхватываю себя за плечи.
– Я бы назвал это проклятьем, – говорит он и, поднявшись из-за столика, снимает пиджак, накидывает его мне на плечи и снова занимает место.
– Спасибо. Но мутировавшие научат тебя…
– Не уверен. – Адриан смотрит на меня, и я вижу в них сомнение. – Все их объяснения сводятся к тому, что я и так должен уметь это делать. Они пытаются помочь, но дело движется со скрипом.
– У тебя получится, – говорю я с силой в голосе и накрываю пальцы Адриана на столе, сжимаю их и повторяю: – У тебя все получится.
Он переводит внимание от моего лица на руки, и вернув обратно, говорит:
– Надеюсь.
Киваю и убираю руку. Задаю вопрос, который меня немного тревожит. Я бы не отнесла его к паникующим, скорее к назойливым.
– Ты знаешь, что Поул жив?
– Дейл рассказал?
– Да.
– Брайан добрался до Ротона через пять дней, но Поула в городе не было. Он куда-то уехал и никто из тех, с кем Брайан поговорил, не знал, куда именно.
– Он что-то задумал.
– Определенно. Поул долгое время жил с ожиданием, что в его власти будут два города, и он получит безграничное влияние на остальные города. А сейчас ему приходится скрывать смерть отца. Не знаю, на что он надеется. – Адриан смотрит мне за спину и хмурится. – К нам идет Дейл.