Покинув склад, иду к машине, закидываю рюкзак на заднее сиденье и забираюсь следом.
– Готова? – спрашивает Адриан, обернувшись ко мне.
– Да.
– Поехали, – говорит он Дейлу, и мы плавно отъезжаем от склада.
Дорога до вертолетной площадки проходит в полной тишине. Не знаю, о чем думают мои соседи, а я не могу перестать проводить параллели с прошлой поездкой. Тогда я неслась на мотоцикле и хваталась за Брайана так, что у него явно остались синяки.
Гул вращающихся винтов выводит меня из транса. Дейл останавливает машину, и я тут же выбираюсь из нее, захватив рюкзак. Захлопнув дверцу, вижу, что водитель тоже вышел из машины. Я знаю, что дальше Дейлу с нами нельзя, поэтому обхожу автомобиль и останавливаюсь перед своим молчаливым напарником.
– Ты нашел мне замену? – спрашиваю я, хотя и так знаю ответ.
– Нет. Буду один патрулировать, – отвечает Дейл и отводит взгляд в сторону.
Иногда мне кажется, что ему тяжело смотреть человеку в глаза, когда он ведет диалог. Дейл по большей части сторонний наблюдатель. Так ему более комфортно. Ведь в этих случаях нет нужды делиться эмоциями напрямую.
– Мы вернемся через три недели, – напоминаю я. – Будь осторожен. Ладно?
– И ты, – тише обычного говорит он.
Улыбаюсь ему, хотя Дейл этого не видит и, привстав на цыпочки, обнимаю. Отстраняюсь и, отступив на шаг, разворачиваюсь. Добегаю до вертолета. Меня чуть не сносит ветром, но я добираюсь до двери. Адриан протягивает мне руку и помогает забраться внутрь. Сажусь напротив него и надеваю наушники, через которые мы сможем разговаривать. Но самое главное их преимущество в том, что мы не оглохнем до момента посадки.
Вертолет взлетает. С ужасом наблюдаю за тем, как мы набираем высоту. Жуть пробегает по позвоночнику, когда я думаю о падении с высоты. Это опаснее конклава и разоблачения. Там есть вариант сбежать, здесь он исключен.
Удаляемся от Салема, и тревога становится все сильнее и сильнее. Мы идем на неоправданный риск. Меня страшит момент, когда я останусь полностью безоружной перед Поулом. Надеюсь, что в случае нападения смогу отбиться.
К черту надежды.
Я знаю, что смогу отбиться от него.
Интересно будет наблюдать за парадом лицемерия и лжи. Я точно знаю, что половина глав городов повязли в беззаконии и, наплевав на уставы, нарушают их день ото дня. Власть лжива.
– В этот раз нам намного проще будет добраться до лодки, – голос Адриана врывается в мои мысли.
Киваю и снова перевожу взгляд за окно.
Если откинуть нервозность, то картина за стеклом потрясающая. Солнце постепенно скрывается за горизонтом, разрисовывая небосвод в алые тона.
Всю дорогу стараюсь смотреть на линию горизонта и не концентрироваться на высоте.
Вертолет приземляется на площадку, когда о солнце остаются только воспоминания. Винты прекращают движение, и мы с Адрианом выбираемся наружу.
Накидываю лямки рюкзака на плечи и смотрю в сторону, куда мы сейчас пойдем. Адриан общается с пилотом, а я отгоняю флэшбеки.
В этот раз все будет по-другому.
Адриан не останется висеть на дереве, проткнутый веткой.
Я не буду просить помощи пилота в его спасении.
В этот раз мы изменим ход событий и из жертвы превратимся в хищника.
Чтобы повлиять на конклав и новые договоры, нам придется надеть личину лицемерных прихвостней и соответствовать окружению на сто процентов.
Адриан останавливается справа от меня. Повернувшись, замечаю очертания чужих вертолетов. В этот раз их больше. Скорее всего мы прибудем последними. На то и был расчет, чтобы не встретиться на тропе с другими главами городов и не показать им видоизмененного Люка до начала основного представления.
Не сговариваясь, в унисон шагаем вперед и уже через пару десятков метров ступаем на траву.
Начинаем петлять, освещая дорогу двумя фонариками. Даже если бы я очень сильно пыталась запомнить тропу в прошлый раз, у меня бы все равно ничего не вышло. Кажется, что моментами мы и вовсе ходим кругами. Благо Адриан знает дорогу, одна бы я и за год не дошла до переправы.
– Так много насекомых, – неожиданно говорит мой спутник.
И только сейчас, сконцентрировавшись за звуках я их замечаю. Стрекотание, жужжание.
– Они тебе мешают?
– Нет. Все, что касается природных звуков, больше успокаивает.
– Люди нервируют не только тебя.
Слышу, как Адриан фыркает, и улыбаюсь.
Путь продолжается, и теперь я не могу перестать слышать насекомых. К утру мы доходим до первой хижины. Лучи солнца касаются граней и отсвечивают в разные стороны. Драгоценный камень, в прошлый рая я не ошиблась – именно это описание первым приходит на ум.
Адриан отпирает дверь специальным ключом, и мы входим внутрь.
Усталость валит с ног. Прогулка длиной в несколько часов утомила. Первой иду в ванную и, умывшись, скидываю с себя верхнюю одежду и ботинки, плетусь к кровати. Адриан сменяет меня в ванной, а я останавливаюсь за секунду до того, чтобы забраться на матрас. Желудок урчит, и я достаю из рюкзака две банки с тушеным мясом. Открываю одну ножом и им же начинаю есть. Притворяться леди я буду на конклаве, а здесь могу быть собой.
– Приятного, – желает Адриан и садится на пол напротив меня. Я упираюсь спиной о кровать, а он – о стену.
Он босой, в штанах и футболке без рукавов. Разглядываю его рисунки. Их концентрация и яркость сильнее моих.
– Ты привык к ним? – спрашиваю я, кивнув на витиеватый узор.
– Быстрее, чем к глазам.
Поднимаю взгляд на его лицо.
– Я уже перестала замечать эти крапинки, – признаюсь я.
– Остальные не перестали. Даже несмотря на то, что меня приняли в Салеме и поверили очередной лжи, люди опасаются меня.
– Ну и пусть.
– Не хотелось бы быть правителем, которого боятся.
Пожав плечами, говорю:
– Страх это ведь неплохо. Он не позволит жителям Салема перейти границы дозволенного. А без границ нельзя. Нет границ только в хаосе.
– И когда ты начала разбираться в политике?
– Когда сидела на твоем месте и медленно разрушала город.
Адриан улыбается и продолжает есть.
Больше мы не разговариваем. Заканчиваем трапезу и укладываемся в постель спиной друг к другу. Стоит векам опуститься, как я моментально проваливаюсь в сон, к счастью, без сновидений.
Блаженство отдыха заканчивается быстрее, чем я могла бы мечтать. Адриан будит меня, легко касаясь плеча.
– Пора.
Мне не пора.
Отрываю себя от кровати и, потянувшись, зеваю. Сон был настолько глубоким, что мне приходится посидеть на краю кровати и попялиться в одну точку около двух минут.
– Эшли, собирайся.
– Да иду я.
Прикрываю зевоту тыльной стороной ладони и встаю. Быстро посещаю ванную и надеваю одежду, которую скинула ранее. Делаю пару глотков воды и прячу бутылку в рюкзак. Пока я натягиваю лямки на плечи, Адриан открывает дверь…
Грохот от выстрела разносится так неожиданно, что я вскрикиваю.
Адриан отлетает от распахнутой двери назад. Вся грудь раскурочена. Кровь. Много крови и ран. Выстрел был из ружья? Кровь на двери, полу и стенах. Даже на мне.
Первое, что приходит в голову, броситься к Адриану, но тогда следующий выстрел незамедлительно полетит в меня.
Под отбойный молот сердца, присаживаюсь на корточки, подползаю к выходу и прижимаюсь спиной к стене, наугад шарю в рюкзаке и достаю складной нож. Хоть что-то.
За пределами хижины не слышу ни единого звука, который бы смог подсказать, что противник приближается к нам.
Но я и от Адриана не слышу звуков.
Ни хрипа.
Ни дыхания.
Его руки раскинуты в сторону, а голова упала на окровавленную грудь. Грудь, которая не движется. Вообще.
Отвожу от Адриана взгляд и сильнее сжимаю нож.
Кто бы ни был по ту сторону хижины, они не ушли. Я в этом уверена больше, чем позволяет рациональное мышление.
Это Поул.
Вот так он решил от нас избавиться? Но какой в этом смысл? Салем при нашей смерти ему не достанется. Только если он не возьмет его силой. Так вот какая у него задумка? Убить нас по пути на конклав, а потом заграбастать город?
Чертов ублюдок.
Еле уловимый шорох долетает до слуха. Еще один.
Кто-то идет к хижине.
Смотрю на дверной проем. Секунды превращаются в минуты.
Они медлят.
Выжидают?
Сколько их?
Один как минимум, а максимум я даже представить не могу.
Нога неизвестного ступает за порог, и я тут же резким движением руки вонзаю нож в сухожилие над пяткой. Лезвие проходит армейский ботинок, тело и выходит с другой стороны. Дергаю рукоять вправо и с хрустом перерезаю сухожилия, отнимаю у человека навсегда возможность ходить.
Мужчина кричит, делает вперед шаг целой ногой и валится. В воздухе перевернувшись на бок, он направляет на меня дуло пистолета. Выбиваю его ногой, оружие улетает на противоположную от меня сторону.
Все происходит безмолвно. Ни одного слова не срывается с наших губ. Мужчина с разрисованным серой краской лицом, ползет ко мне на локтях. Перехватываю рукоять ножа и наношу новый удар, но промахиваюсь, противник откатывается в сторону и схватив меня за лодыжку рывком тянет к себе. Плюхаюсь на задницу, сильно ударяюсь копчиком и бросаюсь в атаку, но попадаю в западню. Он подминает меня под себя и одной рукой сдавливает шею, а второй удерживает запястье руки, в которой я еще пытаюсь удержать нож.
Мне нужно избавиться от убийцы, как можно быстрее.
Он не один.
Оружие, из которого стреляли в Адриана, – точно не пистолет, которым целились в меня.
Противников как минимум двое.
Черт!
Кислорода становится все меньше и меньше.
Мужчина навалился на меня всем своим немалым весом. Не могу извернуться так, чтобы избавиться от захвата. Обнимаю его ногу своей и резко упираюсь в пятку.
Его крик режет тишину хижины. Всего на секунду хватка на руке ослабевает.
Он что-то кричит, но я не могу разобрать слов – в ушах стоит шум крови текущей по венам. Надеюсь, что он не зовет подмогу.