Меня жестко мутит, но я даже не могу позволить мысли о тошноте появиться в голове. Единственное, что я съела за последние дни – таракан, и я не могу потерять его так бездарно.
Стараюсь отвести взгляд от Поула, но это выше моих сил. Желудок скрутило от голода, он болит, а меня трясет, губы дрожат.
– Хочу рассказать тебе интересную историю про голод, – начинает Поул, наконец-то откладывает вилку и промакивает губы салфеткой. Он внимательно смотрит мне в глаза и, поняв, что я внимательно его слушаю, продолжает: – Длительное голодание приводит к печальным, а порой и безвозвратным последствиям. В среднем, находясь в плохо вентилируемом помещении, проводя ночи на холодном влажном полу и не принимая пищу, люди проживают около двух недель. Удивительный факт: мужчины умирают быстрее. Я не уверен, что есть такое понятие, как голодная смерть, ведь мои ученые всегда проводят вскрытие после смерти и чаще всего это отказ сердца.
– Когда я ела в последний раз? – спрашиваю я.
– У меня в гостях ты семь дней, плюс дорога. И не забывай о том, что мне неизвестно, сколько ты не ела до того, как запрыгнула ко мне в машину, и мы умчались прочь от Салема.
– Больше недели, – шепчу я сама себе.
– Твой организм ослаб, иммунитет практически уничтожен, если ты подхватишь какую-нибудь болезнь, то уже не выкарабкаешься. Мышечная масса разрушается. Мозговые соединения деградируют. – Поул делает паузу и, наклонившись немного вперед, наносит контрольный удар: – Эшли, ты умираешь.
Каждое его слово делает меня слабее. Поул говорит про мышцы, и я понимаю, что с трудом переставляла ноги, когда шла сюда. Мне не сбежать. Только на тот свет.
– Ты меня убиваешь, это я поняла, – еле ворочая языком произношу я.
Поул кладет ладонь на сердце и смотрит на меня так, словно я опорочила его честь и достоинство.
– Что ты такое говоришь? – спрашивает он. – Это голод, не я.
Мысленно молюсь о том, чтобы Поул уже сказал, что ему от меня нужно. Если он протянет еще немного, то мое тело скорее всего ему не поможет.
Впитываю в себя запахи еды, а голова идет кругом.
Я теряю связь с реальностью.
В голове эхом разносятся слова «Эшли, ты умираешь».
Поул поднимается со стула, как с трона – величественно и пафосно. Подходит ко мне и садится на край стола. Берет глубокое блюдо и наливает в тарелку суп, поднимает ложку и набирает в нее что-то жидкое. Когда он подносит ложку к моим губам, я даже не думаю о том, что еда может быть отравлена. С готовностью принимаю пищу и проглатываю ее с такой скоростью, будто она может убежать у меня изо рта. Поул гладит меня по влажным волосам и сообщает:
– Теперь ты моя любимая зверушка.
Мне плевать, как он меня называет. Он дает мне еще шесть ложек супа и откладывает столовый прибор. Берет салфетку и вытирает мне губы.
– Много нельзя, тебе станет плохо. Если будешь выполнять то, что мне нужно, я позволю тебе поесть еще и вечером.
– Я все сделаю, – обещаю я.
В любой другой ситуации мне было бы стыдно за себя, но не сейчас. Это не я сказала, а чувство голода и желание жить.
– Так-то лучше. Отец всегда говорил, что у тебя сильный характер, а я знал, что смогу сломать тебя.
– Зачем?
– Зачем? – переспрашивает Поул.
Он искренне удивлен. Бросает взгляд мне за спину и просит девушек оставить нас. Когда они уходят, он снова располагается на своем месте и какое-то время внимательно и не по-доброму смотрит на меня.
– С твоим появлением в Ротоне все изменилось. Мы с отцом всегда были одной командой. С самого детства он вводил меня в курс дела, обучал. Я бы даже сказал, что он дрессировал меня. Мы были близки и шли к одной цели, а потом он нашел тебя и притащил в наш дом. Не думай, я не ревную из-за того, что он стал уделять тебе куда больше внимания, чем мне. Я понимал, что ты нужна нам для того, чтобы получить Салем. В какой-то момент я даже чувствовал к тебе некоторую симпатию. А потом ты стала меняться. Из поломанной и побитой девчонки начала перевоплощаться в сильную и уверенную. Мне не импонируют уверенные в себе женщины. Я не собирался делить с тобой Салем и тем более Ротон. В итоге я увез тебя твоему отцу.
– Ты увез меня в Салем? – не веря, спрашиваю я и пытаюсь вспомнить тот день, но по-прежнему последнее воспоминание – как я заснула в своей спальне.
– Да. Это была ошибка. Не надо было возвращать тебя в Салем, надо было убить. Я не думал, что Куин оставит тебя в живых…
– Подожди, но ведь Беринг и мой отец никогда не ладили, ты предал Беринга.
В мыслях полнейший раздрай. Хватаюсь за каждое сказанное Поулом слово и пытаюсь запомнить.
– Не совсем. Взамен за тебя я получил доступ к Салему. Это было мое условие. Я отдал тебя и смог входить в Салем, когда того пожелаю. Куин не был этому рад, но я был под контролем его людей, и поэтому он согласился.
Когда-то я думала о том, что он уже был в городе, хотя уверял меня в обратном… я была права. Поул был в Салеме не один раз.
– Моя сделка с Куином была простой и прозрачной. Но она так и не свершилась до конца, ведь он умер.
– Беринг знает?
– Нет. Дети не обо всем рассказывают родителям, чтобы не беспокоить их по мелочам.
Смотря сейчас на Поула, я поняла, что не Беринг был самым опасным хищником в Ротоне. Беринг все делал в открытую, не скрывался за спинами, а вот его сын играл в тени и на него даже никто не мог подумать.
– Ты переиграл Беринга, – говорю я, чтобы потешить эго Поула.
И ему это нравится.
– Я переиграл всех, но немного оступился. И чтобы исправить свою ошибку, мне нужен твой дар.
Вот мы и подошли к сути дела.
– Что я должна сделать?
– Изменить воспоминания моего отца.
Сглатываю ком и спрашиваю:
– Беринг не знает, что я здесь?
– Нет.
Это дает надежду на спасение, я могу уговорить его отпустить меня. Главное, добраться до него. Теперь, имея информацию о предательстве Поула, я могу попытаться перетянуть Беринга на свою сторону. Попытаться стоит. А если не помогут уговоры, я воспользуюсь даром.
Да. Решено.
– Я сделаю, что ты хочешь, – соглашаюсь я.
– Конечно, сделаешь.
Поул зовет конвоиров, и меня отстегивают от стула. Мы идем по пустому дому, нет прислуги, охраны, повара с женой, что жили здесь. Нет никого.
Когда Поул останавливается перед дверью в комнату Беринга, я уже испытываю прилив сил. Их немного, но, оказывается, надежда дает заряд энергии. Или это несчастные, но такие необходимые несколько ложек супа.
Поул берет меня за подбородок и вскидывает лицо вверх, чтобы я смотрела ему в глаза.
– Ты скажешь ему, чтобы он забыл покушение на убийство. Этого никогда не было. Он попал в аварию на машине и теперь у него провалы в памяти. Скажешь, как я оберегал его все это время и был лучшим сыном из возможных. Для первого раза этого будет достаточно.
Покушение на убийство? Поул пытался избавиться от Беринга?
– Хорошо, – шепчу я.
Он кивает и отпускает меня, открывает дверь, и я попадаю в комнату Беринга. Тусклый свет бросает мягкие блики на мебель, которая стоит на тех же местах, что и раньше. Просторный холл расходится в две стороны. Слева спальня Беринга, справа его кабинет. Шаркаю по полу следом за Поулом и заглянув в спальню, оступаюсь. Беринг лежит на кровати, обе руки прикованы стяжками к металлическим прутьям, рядом с кроватью стоит капельница.
– Что в капельнице? – спрашиваю я, особо не надеясь на ответ.
– Снотворное. Не хочу, чтобы он пришел в себя с воспоминаниями, как я скинул его с третьего этажа.
Поул говорит будничным тоном, словно рассуждает о базовых вещах, а не о том, что пытался убить отца.
– Почему ты хотел избавиться от него?
Поул с улыбкой поворачивается ко мне и говорит:
– Оставим эту тему для следующего визита.
Согласно киваю и подхожу к кровати. Лицо Беринга бледное, под глазами синяки, на скуле уже засохшая царапина. Он растил сына и наследника тридцать лет, а в итоге чуть не погиб от его руки.
– Не тяни.
Кладу ладонь на лоб Беринга, но даже не пытаюсь влезть ему в голову. Безвольный Беринг мне не поможет. Если я сделаю то, что Поул просит, то он может убрать меня с шахматной доски сразу же. Около минуты я стою, касаясь теплого лба человека, который воспитывал меня, как родную.
– Я слаба, – говорю я, поворачиваясь к Поулу. – Мне нужно быть хотя бы в средней физической форме, иначе ничего не получается.
Поул молча смотрит на меня, я не отвожу взгляда. Лгать и прятать свои эмоции меня учили долго и упорно. Поул не находит признаков лжи, или делает вид, что поверил.
– Уведите ее обратно, – командует он.
Успеваю бросить последний взгляд на Беринга и мысленно обещаю ему еще вернуться.
5. Цена лживой власти
Вечерний Салем, погрузившись в тишину и недоумение, был готов слушать очередную выдуманную историю Люка Куин.
Еще днем из всех динамиков местные жители услышали голос Люка и возрадовались, что он вернулся. Они не знали причин его возвращения и не ведали о том, как изменился его внешний вид. Люди ликовали, не подозревая, какой страх и растерянность испытают, стоя на площади и смотря на человека, который будет рассказывать им небылицу.
После очередного изнурительного рабочего дня народ стал собираться в сердце Салема. Туда шли все, даже те, кто отстраивал стену. На охране периметра остались только люди Брайана. В них он не сомневался, а остальных должен был увидеть лично в момент общего сбора.
Брайан проходил сквозь толпу, умея быть незаметным как тень и наблюдал за местными, которые с трепетом ожидали появления любимого правителя Салема.
В это время Адриан уже сошел с крыльца дома Куин и встал рядом с Дейлом. Он испытывал легкую нервозность, но был рад мутации своего организма, ведь она гасила все чувства, и поэтому он смог пойти туда, где его ожидало людское непринятие.
– Я буду за тобой, – сказал Дейл.