– Только после тебя.
Я не повернусь к нему спиной. Он мне не доверяет, это я знаю не понаслышке, но мое недоверие в разы больше. Битва взглядов продолжается слишком долго. Мы словно два дуэлянта, которые понимают, что из игры живым выйдет только один.
– Как скажешь, – выдыхает оппонент.
Крис входит внутрь, я протяжно и беззвучно выдыхаю. Хотелось бы, чтобы нервы не были натянуты так сильно. Я бы могла быть более внимательной, и скорость реакции бы не запаздывала. Но сейчас я имею лишь безграничное желание узнать правду и страх перед тем, кто мне ее расскажет.
Осматриваюсь по сторонам и тоже переступаю порог. Даже если я буду кричать во все горло, меня никто не услышит. Ближайшие дома дальше, чем мне того бы хотелось.
Несколько бесшумных шагов, и мы оказываемся на кухне. Крис стоит спиной ко мне и что-то делает на столе, где вероятно он готовит в свободное от убийств и заговоров время.
– Может, чаю? – спрашивает он, так и не обернувшись.
– Мне только ответы, спасибо.
Крис хмыкает, а я мысленно даю ему подзатыльник. Сколько он собирается тянуть, прежде чем начнет рассказывать то, что мне нужно?
Я уже бросила попытки догадаться что к чему. Уверена, я даже на мили не рядом с правдивой версией мира, в котором оказалась.
Стою на пороге и не могу пересилить себя и войти на кухню полностью. Что-то останавливает. Интуиция? Она довольно часто приходила ко мне на помощь, может, и сейчас следует послушать ее, развернуться и сбежать отсюда, куда глаза глядят?
Крис разворачивается и ставит на стол две кружки, опускается на стул и кивает мне на второй.
Стараясь не выдать своего внутреннего параноика, прохожу вперед и втискиваюсь на место у стены. Крис достает пистолет и кладет его на стол, дулом в мою сторону. Заметив мой настороженный взгляд, тут же объясняет:
– Это не угроза, я его просто положил.
– Конечно.
– Я не смогу рассказать тебе всего, – начинает Крис и пригубляет напиток. – От этой информации зависит слишком многое, поэтому я…
Слишком быстро приняв решение, бросаюсь вперед и хватаю пистолет, тут же направляю его на Криса. Он даже не попытался меня остановить, выбить оружие. Крис даже не вздрогнул, продолжал смотреть на меня поверх кружки, которую только что отставил в сторону.
Он складывает перед собой пальцы в замок, а его холодный взгляд пытается меня заморозить.
– Зачем ты все портишь? – спокойно спрашивает он.
– Мне нужны ответы, – отвечаю я, чувствуя, как голос сдает меня с потрохами, он трясется. Осталось понять, от страха это или от адреналина, что разгоняет кровь и заставляет слышать собственное сердцебиение.
– Складывалось впечатление, что ты против насилия.
– Так и есть, но…
– Все, что сказано до «но», автоматически теряет свою ценность. Не так уж ты добра, как пытаешься казаться.
Кажется, он разочарован этим открытием. Я не отношу себя к доброй части нашей планеты, так же не могу приписать себя к злой. Болтаюсь где-то посередине. Словно именно в эту минуту решается, пройду ли я по шатающемуся канату доброты или рухну в темноту злобы.
– Крис, мне нужна правда. Я не собираюсь ее использовать против тебя. Мне необходимо разобраться. – Сглатываю колючий ком и говорю чистую правду. – Я растеряна и напугана.
Крис смотрит на меня так, что захватывает дух. Не понимаю посыл взгляда, но четко различаю в нем искры решительности. Вот влезть бы к нему в голову и посмотреть, о чем он думает на самом деле. Каковы его мотивы? Планы?
– Тебе не следовало идти за мной.
– Рассказывай, – говорю я, снимая предохранитель.
Щелчок отдаляет меня от Криса на такое огромное расстояние, что после этого ни о каком мире между нами не может быть и речи. А нужен ли мне этот мир? Крис лжет и манипулирует мной так же, как делали всю мою жизнь. Я устала от этого и больше не позволю мной помыкать, даже если ради этого придется пролить кровь.
– Действие, которое невозможно отменить, – говорит Крис.
– Ближе к делу. Люк, Сэм, я, ты, Салем, фермы, Каролины я хочу знать обо всем.
Крис не сводит с меня пристального взгляда. Если существует переселение душ, то в прошлой жизни Крис был змеей. Его глаза завораживают, словно он владеет каким-то даром, подобным тем, что у Каролин.
– А если в нем нет патронов? – спрашивает Крис, на мгновение оторвав от меня внимание и посмотрев в черное дуло пистолета.
– Я не первый раз в жизни держу оружие. Крис, если я решу выстрелить, то сделаю это.
В этот момент я серьезна, как никогда.
– Блеф.
– Проверим.
Тишина давит на виски пуще любого крика.
– Мужчину, которого ты увидела сегодня в разрушенном здании, звали Сэм Куин, и он младший из сыновей твоего отца. Настоящий Люк Куин мертв уже несколько лет.
Даже знание об этом не было способно подготовить меня к этой правде. Дыхание спирает. Вся былая ложь, сказанная мне, летит раскаленными камнями и пытается добить меня.
– Как на их место встали те Сэм и Люк, которых я видела до этого? Кто они такие? Зачем этот обман?
Вопросов так много,что я не знаю, с какого начать, и поэтому выплевываю их один за одним.
Крис вздыхает и сжав пальцами переносицу, начинает говорить что-то так тихо, что мне приходится наклониться к нему ближе. Слишком поздно я понимаю, что это уловка.
Крис выбрасывает вперед руку, чтобы отодвинуть дуло от своего лица. Я успеваю сделать это первой, снова направляю на него оружие и, поднявшись, пробираюсь к выходу из кухни, чтобы в следующую попытку у меня было место для маневра. Я чуть не попалась. Сердце разогналось до ударов отбойного молотка за пару мгновений.
– Не делай так больше, – прошу я.
– Я не могу рассказать тебе всего, – обреченно произносит Крис.
– Придется.
– Эшли, если я расскажу тебе правду, мне придется тебя убить.
Слишком часто он это обещал.
– Ты можешь попытаться.
И он пытается. Крис соскакивает с места, я выдыхаю и целюсь. Он откидывает стол… я стреляю. Крис дергается и тут же хватается за плечо. Оборачивается и смотрит на меня с максимально недоверчивым лицом.
– Ты выстрелила.
А потом он улыбается, словно не дружит с головой уже долгие годы. Зажимая рану, садится на пол и упирается затылком о стену.
– Я же говорил ему, что тебя нужно было убрать, как только стало известно, что ты Куин. Он не послушал. Он снова меня не послушал.
– Расскажи мне. Ты истечешь кровью, если не вынуть пулю и не зашить рану, – говорю я со знанием дела.
Вообще пуля должна была выйти навылет, видимо Крис что-то сделал с пистолетом. Модернизировал его.
– Выстрелила, – шепчет Крис, смотря на стену перед собой. – Надо же.
– Не заставляй меня повторить это еще раз.
– Ранение не смертельное, – говорит Крис и переводит взгляд на меня. – Ты показала, что серьезно настроена, но так, чтобы не замараться в крови. Молодец.
– Рассказывай, – требую я.
Кровь сочится из раны, Крис сжимает куртку и продолжает смотреть перед собой. В какой-то момент мне кажется, что обстановка стала спокойнее, словно этот выстрел был необходим. И когда я решаюсь, снова выстрелить, но уже в ногу, Крис начинает говорить:
– Люк, которого ты пытаешься найти, не имеет никакого отношения к твоей семье. Точнее, отношение имеет, но не кровное родство. Мы, как и многие другие, десятки лет страдали из-за твоей семьи и, получив возможность поквитаться, воспользовались ею. Убили твоего отца и старшего брата, младшего взяли в плен.
– Почему именно Сэма оставили в живых?
Крис пожимает плечами и тут же морщится от боли.
– Твой отец уничтожал все, что было нам дорого слишком долго, чтобы мы позволили себе оставить его в живых. Люк, он был порождением самого сатаны, но не из-за этого мы его убрали с шахматной доски. Он не поддавался на пытки, ничего не рассказывал о Салеме. А вот Сэм, хоть и пытался казаться бесстрашным, был абсолютным трусом. Он рассказал нам больше, чем мы рассчитывали, но всегда оставлял крючки, за которые мог потянуть, постоянно что-то недоговаривал, отодвигая свою смерть, и в итоге, мы подарили ему несколько лет жизни.
– Подарили? Вы его истязали.
Крис отвлекается от стены и смотрит на меня максимально открыто. В его глазах нет враждебности или злости. Сейчас он такой, какой есть на самом деле.
– Поверь, я не сделал с ним и десятой доли того, что хотел.
– Что тебя останавливало?
– Уговор. Лже-Люк был против, а в Салеме он главный.
– Настоящее имя Люка? – спрашиваю я, понимая, что я столько времени пробыла с человеком, которого по факту совершенно не знала.
– Адриан. Предугадывая твой следующий вопрос, Сэма звали Макс. И они не были братьями, но оказались весьма похожими на Люка и Сэма Куин. Поэтому выбор был очевиден, кого вводить в Салем.
– Зачем все это?
– Эшли, город, любой из оставшихся на земле, – это источник выживания в более комфортных условиях.
– А до этого где вы жили?
– Везде и нигде.
– Ладно.
Пытаюсь уложить информацию на полки, но они так переполнены, что все валится мне под ноги и снова смешивается в одну кучу.
– Получается, что Адриан и Макс будучи даже не жителями Салема, стали его правителями?
– Да.
Вот почему Крис хотел моей смерти, когда узнал, что я не просто Каролина, которая поможет вернуть Макса, но и выжившая часть правящей семьи Куин.
Так же мне становится понятна паника Адриана, как же непривычно называть его другим именем, пусть даже только в мыслях, о том, что под пытками Макс мог что-то рассказать. Никакие поля и их сохранность для него не имели значения.
Если этот обман вышел бы наружу, их всех бы казнили. На площадь бы вернули гильотину и отрубили им головы на глазах у всех.
– Как? – спрашиваю я, откинув мысли про отрубленную голову Адриана. Даже зная о его секрете, я не желаю ему этого. – Ладно я их не узнала. В последний раз я видела Куинов слишком давно, да и с памятью были проблемы. Но жители Салема? Как граждане не поняли, что они самозванцы?