Они убили моего отца и братьев. Ненавижу ли я их за это? Нет. От семьи Куин я видела только плохое. Злюсь ли? Определенно нет. Буду искать отмщения? Точно нет.
Но как возможно отказаться от дальнейшего поиска правды, уже имея на руках крохи истины? Не уверена, что смогу отступить и оставить все как есть. Теперь я еще больше прежнего хочу понять, откуда эти мужчины пришли в Салем? Что ими руководило? Как мой отец лишил Криса дочери? Что за война идет, о которой я ничего не знаю? Мне никогда не понять, почему, даже стоя на краю гибели человечества, мы продолжаем уничтожать друг друга. Какой в этом смысл? Чтобы победить и править руинами, которые мертвецы никогда не смогут возродить?
Я уверена, что отныне буду смотреть на этот мир совершенно другими глазами, подвергая все сомнению и пытаясь найти истину, какой бы скверной она ни была.
Очередной хлопок заставляет меня вскочить с кровати. Этот звук не из сна.
Мурашки предательски пробегают по рукам, спине и останавливаются на шее, поднимая волоски, словно я кошка, почувствовавшая опасность.
За дверью моей комнаты в доме семьи Куин кто-то есть. Дейл? Нет, не думаю, что он ушел бы и оставил Криса одного. Охранник или няня Деймона? Надеюсь.
Медленно крадусь к выходу, завязывая высокий хвост. Тихо приоткрываю дверь и выглядываю в холл, тусклый теплый свет окутывает уютную обстановку.
Оказавшись за пределами комнаты, прислушиваюсь к идеальной тишине. Слишком идеальной. Она напрягает куда больше, чем, если бы, выйдя из своей комнаты, я услышала пронзительный визг.
Следующий бряк оказывается таким громким, что я подпрыгиваю на месте и тут же направляюсь в сторону звука. Босые ступни бесшумно ступают по прохладному полу, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.
В полутьме преодолеваю коридор и останавливаюсь у двери в подвал. Сердце колотится в районе горла. Коврик, которым всегда был прикрыт проход вниз, валяется рядом.
Кто-то был в доме.
Кто-то ходил рядом. Близко-близко.
Срываюсь с места и со всех ног несусь в комнату Деймона. Перепрыгиваю по две ступени за раз, оказываюсь на втором этаже… у спальни мальчика никого нет. Где чертов охранник? Мертв?
Ужасные мысли моментально заполоняют голову. Распахиваю дверь и останавливаюсь, в шоке смотря на парочку, которая даже не сразу замечает меня. Пресловутые охранник и няня стоят в обнимку в центре комнаты Деймона и в наглую зажимаются. Изначально мне вообще показалось, что охранник поедает лицо Охры. И ее это устраивает, она мурлычет и хватается за его волосы, зарывая пальцы чуть ли не в мозг возлюбленного.
Первым меня замечает пожиратель чужих нянь. Он отступает в сторону, открывает рот, собираясь что-то сказать, но, не преуспев в этом, закрывает его. Конечно, он не нашелся с ответом, ведь вся кровь прилила к другому месту, которое мыслительной деятельностью не страдает.
– Эшли, мы… – начинает Охра, но я взмахом руки приказываю ей замолчать.
Мне не до них. Не сейчас.
Подхожу к кровати Деймона. Мальчик спокойно спит на боку, по-детски мило и невинно подложив ладони под щеку. Вижу, как его грудь медленно поднимается и опадает, но все равно прикасаюсь к вене на шее. И только когда чувствую пульс, убираю руку и отворачиваюсь от кровати.
Парочка любовников смотрят на меня, но постоянно отводят взгляд в сторону. Возвращают его и опять отводят. Им стыдно за то, что я их поймала, или за то что, они лобзались в комнате ребенка? У девушки настолько красные щеки, того и жди, что через минуту от них пойдет дымок.
– С завтрашнего дня ты тут больше не работаешь, – серьезно говорю я охраннику.
Охра резко выдыхает и тут же делает шаг ко мне.
– Эшли, извини нас, мы больше не…
– Я все сказала.
– Но мы не сделали ничего плохого, – пытается она уверить меня.
Подхожу к ней так, что между нами больше не остается свободного пространства, девушке придется смотреть мне в глаза, даже если она того не желает.
– Охра, мне совершенно безразлична ваша половая жизнь. Делайте, что хотите, но не в комнате Деймона. Если будет угроза, кто-то нападет на тебя и Деймона, твой парень может сделать неправильный выбор.
– Не понимаю, – шепчет она.
Как Охра не может понять, что именно в их случае никаких романтических отношений быть не может.
– Чувства сыграют с ним в злую игру, – более спокойно объясняю я. – Он должен будет сделать выбор, кого спасать – женщину, которая ему дорога, или ребенка, за которым он обязан следить день и ночь.
Печаль понимания опускается на лицо Охры, она зажимает ладонью рот и мычит:
– О боже.
– Охранник Деймона не должен сомневаться. Ни единой чертовой секунды, – разделяя слова, произношу я.
Я обещала, что присмотрю за ним.
– Поняла. Но…
– Еще одно «но», и ты тоже будешь уволена, – серьезно произношу я, прожигая взглядом Охру.
Я бы не смогла ее уволить, зная, что Деймону тяжело находиться в обществе других людей. Я не вправе лишать его единственного человека, с кем он чувствует себя более-менее спокойно. Ведь я, по сути, ему никто. Нас ничего не связывает, но мое обещание, данное Адриану, когда он еще был Люком, никуда не делось. Даже если я и буду когда-то сердиться на него, то Деймон от этого никак не пострадает. Он единственный в этой истории, кто не грешен. За него все решили взрослые. Глупые, лживые взрослые.
– Прости, – шепчет Охра и, не выдержав моего пристального взгляда, отступает.
Перевожу внимание на охранника.
– Пистолет, – приказываю я и протягиваю руку.
Он хмурится, но, видимо, я настолько поверила в то, что имею право что-то требовать, что заразила этим остальных.
Парень отдает мне оружие, перевернув рукоятью вперед. Внимательно смотрю ему в глаза и говорю:
– Кто-то был в доме, не выходи из комнаты Деймона, будь с ним рядом и не спускай глаз с ребенка. Если я не вернусь через час, то ты отправишь Охру к Крису. Понятно?
– В доме кто-то был? – не веря, спрашивает собеседник.
Да, черт возьми, но за чавканьем поцелуев ты этого не услышал.
– Ты понял меня?
– Понял.
– Отлично. – Оборачиваюсь к Охре. – Ты скажешь Крису, что я ушла путем, о котором теперь знаем только он и я. Поняла?
– Да.
– А что за путь? – спрашивает охранник.
На этот вопрос я не отвечаю. Разворачиваюсь на пятках, проверяю обойму на ходу, бросаю короткий взгляд на спящего Деймона и покидаю комнату. Прежде чем спуститься в подвал, отправляюсь в кабинет, порыскав по ящикам, нахожу фонарь, проверяю его, почти бегом спускаюсь вниз и подхожу к подвалу.
Я бы могла сейчас отправиться к Крису, но оставлю это на крайний случай. Он ранен, спасибо мне. Дейла взять с собой и проверить лаз, я не смогу. Ведь об этом проходе никто не знает, так мы, по крайней мере, думали. Если я начну рассказывать об этом каждому второму, то его необходимо будет засыпать, залить, забетонировать.
Я не слабая маленькая забитая девочка. Я взрослая женщина, которая обучалась у лучших. Салем мой город, это мой дом и я не буду трусить и поддаваться панике, которая стоит прямо за спиной и дышит своим смрадом.
Включаю фонарь и открываю дверцу, спускаюсь по ступеням, освещая себе путь тонким холодным лучом.
Закрываю проход и осмотрев подвал, включаю свет, подхожу к лазу. На то, чтобы открыть его, уходит около пятнадцати секунд. Сейчас я самовольно загоняю себя в закрытое пространство, без варианта того, что где-то за моей спиной идет Крис. Жутко настолько, что зубы сводит.
Прохлада и затхлость встречают меня с распростертыми объятиями. Босой ногой ступаю на холодную землю, мурашки табуном бегут под пижамой и дергают за волоски на затылке. Иду вперед, не позаботившись о том, что я не заперла вход в лаз. Если что-то пойдет не так, мне будет нужен открытый выход. Бывают ситуации, когда секунда решает, жив ты или мертв. Надеюсь, что сегодня не такой день.
Продвигаюсь вперед вплоть до того момента, пока не замечаю открытую дверь. Ту самую, что разделила меня и Криса, когда мы были здесь в прошлый раз. Он ее закрывал.
Черт…
Бросаю взгляд назад, света из подвала почти не видно, я ушла достаточно далеко. Втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, напрягаю слух до максимума и подхожу ближе к распахнутой двери. Она держится на честном слове и на одной верхней петле. Ее грубо выломали.
Все эти звуки, ночные хождения по дому, они не являлись моими галлюцинациями, догадками, скрывающимися на задворках разума страхами. Они были куда более реальны, нежели я сейчас.
Иду дальше, выставив перед собой пистолет, а под ним держу фонарь. Прохлада пробирается под одежду, босые ноги бесшумно ступают по земле. Шаг за шагом, я дохожу до ступеней и останавливаюсь. Вырубаю фонарь. Прислушиваюсь.
Наверху кто-то есть, мужские голоса гулом проходят за преградой, отделяющей меня от них. Все попытки прислушаться и разобрать хотя бы одно слово проваливаются. Я даже не могу понять, сколько примерно человек стоит над моей головой. Зачем они пробрались в дом? Никого не убили. Украли что-то? Я не настолько хорошо знаю жилище семьи Куин, чтобы понять, пропало что-нибудь или нет.
Постояв там несколько минут, принимаю решение выглянуть. Мне нужно понять, насколько велика опасность. Как можно бесшумнее поднимаюсь по трем ступеням, убираю фонарик за пояс брюк, пистолет из рук не выпускаю. Опираюсь руками в крышку лаза и медленно приподнимаю ее. Черт, она тяжелая.
Сквозь тонкую щель удается увидеть несколько пар голых ног, а потом кто-то надавливает на крышку, и она опускается на место.
Сердце отбивается от наступающего адреналина. Я так и жду, что сейчас тот, кто опустил крышку, снова откроет ее и нападет. Я поняла, кто там был. Мутировавшие. Это точно они.
Крышка остается на месте, не убирая пистолета, направленного вверх, так же медленно спускаюсь, разворачиваюсь, достаю фонарик, врубаю свет и бегу со всех ног обратно.
Теперь я слышу только свое тяжелое дыхание. Кажется, что за спиной кто-то есть. Он незримый, но опасный. Хочет поймать меня и разорвать в клочья. Стены сдвигаются ближе к центру, потолок опускается ниже и ниже. Встряхиваю головой, чтобы отогнать панику, это не стены вдруг стали подвижными, это страх сковывает разум.