– Ты можешь и не возвращать брата.
– Не могу. Что я скажу Деймону, когда он вырастет? Что я струсил и не вернул ему отца? Сам я воспитать его не смогу.
Крис останавливается напротив стола и упирается ладонями в прохладную поверхность, его так и подмывает сжать пальцы в кулаки.
– Ты можешь сказать Деймону, что он твой сын.
– Я не буду врать. Ложь моегоотца привела к куче смертей, а я по его пути идти не хочу.
Крис и Люк смотрят друг другу в глаза дольше необходимого. Их связывает тайна, которая будет стоить им жизни, если об этом кто-то узнает. И оба понимают цену лжи больше, чем кто бы то ни было.
– Она опасна, – твердо заявляет Крис.
После этих слов в кабинете снова наступает тишина. Крис думает о том, что Эшли кто-то подослал к Люку, чтобы узнать больше про продовольствия. Люк же думает о том, что не может свернуть с пути и оставить брата в тылу врага. У него кроме Сэма, Деймона и Криса никого нет, и каждый ему дорог настолько, что он готов рискнуть своей жизнью. Но даже семья не самое главное. Есть те, кого Люк не может бросить и оставить умирать. У него слишком много тайн, и о половине из них Крис даже не подозревает, хотя думает, что знает Люка лучше всех остальных.
Люк не отвечает на выпад Криса, и тот продолжает гнуть свою линию:
– Может, она уже узнала у тебя все, что нужно, а на полуострове просто перейдет на чужую сторону.
– Ничего она у меня не узнавала.
– Это ты так думаешь. Вспомни, как она оголилась. Просто так? Не думаю. Эшли касалась тебя? Ведь в момент касания именно эта Каролина может внушить все что угодно.
Люк тут же вспоминает момент, когда Эшли просила позволения прикоснуться к щетине. Он смотрит на Криса не произнося ни единого слова. Тот по взгляду все понимает, отталкивается от стола и взъерошивает волосы. Друг Люка снова начинает расхаживать по кабинету и причитает:
– Да ладно! Касалась значит. Ты уже мог рассказать ей про урожайные поля и то, что их возможное отравление, это бутафория.
Самый важный момент в не нападении на Салем других городов – это их продовольствия, а точнее – поля. Все думают, что под землей проходят трубы с переработанным вирусом. В случае открытого нападения Люк обещает отравить угодья, и тогда выжившим придется питаться себе подобными. Если они узнают, что все это ложь, то им ничто не помешает захватить Салем в течение пары дней. Город слишком мал для открытого противостояния.
– Я ей ничего не говорил, – спокойно произносит Люк.
– Откуда ты можешь знать?
– Знаю.
Люк не расскажет Крису всех своих тайн. Некоторые навсегда останутся только с ним.
– Я разберусь с этим, – обещает Люк.
– Будь с ней настороже.
– Что случилось у руин старой аптеки? – спрашивает Люк. – Что значит – она потеряла сознание?
Крис немного успокаивается и садится на одно из кресел.
– Она попросила прогуляться по городу, я не мог отказать, ведь ты разрешил ей это. Мы ходили, почти не разговаривали, а потом она остановилась перед руинами, глаза стали стеклянными. Она вытащила табличку с названием аптеки и схватилась за голову. Вопила дай бог как. У меня чуть перепонки не лопнули, а потом рухнула на камни и бетон. Я вызвал медика и притащил ее сюда, сейчас она спит в своей комнате.
– Она что-то вспомнила, – шепчет Люк.
– Надпись аптечная. У Каролин редко лады с медицинской частью жизни. Может, психоз какой, – предполагает Крис.
– Не исключено.
Когда Крис вышел из кабинета, Люк тут же достал планшет из стола и вошел в приложение, где были сохранены записи с камеры видеонаблюдения. Отмотал до дня, когда Эшли касалась его и просмотрел запись. Все было точно так, как он помнил. Она ничего ему не внушала и даже не пыталась это делать. Даже если бы попыталась, на нем ее сила бы не сработала.
Его детство – удача и вечный крест в одном лице.
Вернув планшет в шкаф, Люк отправился к Деймону. Он был у себя в комнате, играл с няней. Увидев Люка в дверях, Охра улыбнулась и прошептала одними губами, что все в порядке. Люк благодарно кивнул девушке, без нее он бы не справился, ведь понятия не имеет, что нужно делать для того, чтобы ребенок хотя бы просто выжил. Выйдя из детской, Люк сказал охраннику:
– Будь настороже. В доме посторонняя.
Люк уже предупреждал об этом охранника Деймона, но решил напомнить еще раз. Семья превыше всего. Так ведь?
Вернувшись в кабинет, Люк достал записи о позабытом людьми городе и, просчитав сколько продовольствия туда нужно отправить, сокрушенно покачал головой. Рано или поздно это заметят, и тогда беды не избежать.
9. Эшли
В очередной раз, когда доктор осматривает меня, я не подаю виду, что проснулась. Дожидаюсь, когда женщина в белом халате покинет комнату, и тут же принимаю сидячее положение. Тревога не оставляла меня даже в момент, пока я была без сознания. Я слышала, что доктор говорила Крису, который приволок меня сюда. Я была одним комком спазмов и зажимов.
Еще бы.
Я вспомнила.
Я вспомнила тот день, когда меня схватили в магазине «Мороженое и чай». Мужчина с кривыми зубами не работал там. В тот раз я впервые его увидела. Кто-то бежал за мной. Тот, кого я отлично знала. Мне было около девяти лет. Я бежала в этот магазин, ведь там работала женщина, которая была мне дорога. Я знаю это, но не помню, кем она мне приходилась. Но знаю, что только рядом с ней я испытывала безграничное чувство защищенности и спокойствия.
Из воспоминаний ясно одно – я жила в Салеме около пятнадцати лет назад. Ведь я не знаю сколько мне сейчас. Могу только предположить. Но и это обязательно выясню.
Устремляю взгляд на дверь, я должна попасть в кабинет. Он ключ к сундуку воспоминаний. Но что находится в этом сундуке? Кирпичи или драгоценные камни?
Во мне что-то изменилось. После того, как сознание выплыло из туманных вод, я почувствовала себя более цельной и… сильной. Я всегда могла за себя постоять. Ведь даже в девять лет, когда мужчина схватил меня, связал и забросил в машину, я сбежала. Неслась по лесу, спала на дереве, но меня нашли. И на вертолете привезли на ферму.
Теперь понятно, откуда я знаю про вертолет и магазин. С этим я разобралась. Но что касается моих боевых навыков? Откуда они у меня появились, если с девяти лет я находилась на территории фермы? Из-за чего я испытываю животный страх, находясь в кабинете Люка? Кто владел этим кабинетом пятнадцать или около этого лет назад?
До слуха доносятся тихий голос. Это девушка. Подхожу к двери и прислушиваюсь.
– Она поет? – бормочу я.
Скорее всего это няня Деймона. Она может быть полезной. Толкаю разделяющее нас полотно и иду на кухню, мелодичное пение разносится именно оттуда. У девушки мягкий голос, он обволакивает и приносит с собой что-то нежное, такое, чего в мире катастрофически не хватает.
Останавливаюсь у высокой стойки, девушка находится спиной ко мне. Я наблюдаю за тем, как она легко виляя худыми бедрами пританцовывает и наливает в кружку что-то ароматное и, судя по поднимающемуся клубами пару, горячее.
Она оборачивается и вздрагивает. Ее круглые очки подпрыгивают на тонком вздернутом носу, но девушка вовремя ловит их одной рукой, а второй хватается за сердце. Хорошо, что кружку она не подняла и та осталась в безопасности, стоять на столе для приготовления еды. Складываю губы в максимально милую улыбку и первой нарушаю тишину:
– Привет.
Светловолосая и большеглазая девушка отвечает на мою улыбку, поправляет очки и, выдохнув, здоровается.
– Когда Люк уходил, предупредил что ты спишь, я старалась петь потише, но… – Она виновато пожимает плечами. – Извини, не хотела тебя будить.
– Все нормально, я проснулась раньше. У тебя милый голос, – говорю я, используя лесть, и она нравится девушке. Она улыбается шире, а щеки немного розовеют. На вид, ей лет семнадцать.
– Спасибо. Мама постоянно пела мне, когда я была еще маленькой.
Мама. А может, я бежала в магазин к маме? Почему девятилетняя я была уверена, что та женщина спасет меня? Скорее всего там действительно работала моя мама. В груди колет ядовитой иглой.
– Я – Эшли, – представляюсь я и протягиваю вперед руку, пародируя действие Криса, так он здоровался с теми, с кем был более близок. Этот вывод я сделала, исходя из его легкого тона и тем бесед с людьми, которых мы встречали на улице.
Девушка принимает мою ладонь, ее рукопожатие слабое и быстрое. Она практически отдергивает руку. Неужели, и ей известно о моей силе? Вот так в Салеме чтят закон?
– Знаю. Люк уже рассказал нам о тебе. Я – Охра, няня Деймона.
– А где он сейчас?
– Наконец-то уснул. – Охра улыбается. – Он замечательный мальчик, жаль, что практически не идет на контакт. Очень замкнутый.
Сажусь на один из стульев. Охра предлагает мне чай, я соглашаюсь. При упоминании напитка сразу же вспоминаю облезлую вывеску. Через пару минут мы уже сидим за столом. Охра рассказывает про Деймона. Кажется, она обожает ребенка и тревожится за него. Стараюсь ее не перебивать, и девушка продолжает вещать о ребенке. Если быть честной, то я совершенно неискренне улыбаюсь и киваю. Рассказ про незнакомого мне мальчика далеко не то, что я бы хотела узнать. Но разговорчивость Охры это достаточно хороший знак. Когда няня замолкает, чтобы выпить чая, я спрашиваю:
– И давно ты тут работаешь?
– С первого дня, когда мамы Деймона не стало. Раньше он жил в другом доме, но после того как Сэма схватили, Люк забрал мальчика к себе и нанял меня, чтобы я присматривала за ним.
– А зачем Деймону охранник? – спрашиваю я, невинно хлопая ресницами.
Охра вздыхает.
– У Люка есть враги. Говорят, что его ничего так не волнует, как семья. И сейчас Деймон единственный его родственник.
– А отец и мать Люка? Они разве не в городе?
– Нет. Отец Люка погиб пять лет назад, тогда-то Люк и приехал в Салем.
А это уже интересно.
– А до этого он сюда не приезжал?