ужасом медленно поворачиваюсь назад. Освещаю противоположную стену. Там нет никаких полок и книг, там стоит детский гроб с открытой крышкой. Крышка исцарапана изнутри.
Воспоминания легкими колючими от холода волнами накатывают на меня.
Я лежала в этом гробу. Более того, его поставили здесь радименя. Мужчина, который закрывал меня здесь… Пытаюсь вспомнить, как он выглядел, но разум противится. Отрываю ноги от пола и медленно иду к гробу. Слышу свои детские крики, мне несколько раз прищемили пальцы крышкой. На ней есть три дырки, слишком маленькие, чтобы туда попадал свет, но достаточные, чтобы я могла дышать.
Я знаю, за что меня там закрывали, за мой дар. Я с ним родилась.
Понимаю, что нужно уходить, но воспоминания тонкой струйкой просачиваются в разум, и я не могу оттолкнуть их сейчас.
Другого шанса не будет.
Превозмогаю детский ужас, касаюсь гроба и прикрываю глаза. Концентрируюсь и вижу картинку. Часто мы были тут не вдвоем. Иногда мужчина приводил с собой двух мальчишек на несколько лет старше меня. Он учил их, как и насколько закрывать гроб, чтобы я становилась более податливой и послушной. Чтобы я использовала дар для их блага. Мальчишкам это нравилось. Я слышала их издевательский смех и оскорбления. Лица разглядеть не могу. Пытаюсь. Никак не получается. Возможно, я не готова посмотреть своему страху в глаза, широко распахнув веки.
Они продолжают смеяться, даже когда крышка опускается, прищемив мне пальцы. Я лежу на спине и истерически рыдаю. Воздуха становится все меньше и меньше. Бьюсь о крышку, прошу, чтобы меня выпустили, но этого никто не делает. А потом, когда силы кончаются, слез не остается, а голос сорван, гроб открывают, и я делаю то, что нужно.
Открываю глаза, и меня озаряет. Эти мальчишки его сыновья. Люк, Сэм и их отец. Они истязали меня, а потом отдали на ферму.
– Чтобы я все забыла, а потом вернулась в качестве управляемой Каролины.
Тошнота подступает к горлу, и я пячусь от гроба. Меня трясет.
Повернуться к гробу спиной оказывается то еще испытание. Кажется, что сейчас оттуда появится костяная рука и утащит меня обратно. Но теперь становится понятна причина моего дискомфорта в закрытых комнатах. Все из-за семьи Люка. Эти ублюдки пытали меня, издевались. Ненавижу.
Подхожу к полке с книгами. Отгоняю прочь паука и беру первую попавшуюся. Внутри какие-то цифры, они не открывают в воспоминаниях ни одну дверь. Просматриваю книги, открываю листаю. Есть тут вычурная тетрадь. Открыв ее, понимаю, что это что-то вроде древа семьи, владеющей Салемом. Тут прописаны годы и имена, почти везде под именами стоят даты рождения и смерти. Описания уходов из жизни. Кто-то умер в нападении на город, кто-то был отравлен. На последней заполненной странице в ее главе стоит два имени Реба и Хьюго Куин, от их имен идет две линии – Сэмюэль Куин и Люк Куин. Но от Хьюго отходит еще одна линия и там написано Эшли, без фамилии, с датой рождения, а в скобках подписано – побочный ребенок от Оливии Роджерс.
– Оливия, – произношу я, и книга выпадает из рук.
Оливия, моя мама. Я помню ее, она работала в магазине мороженого и чая. В тот день я бежала к ней. Хотела рассказать, что со мной делал отец, и что он хотел отослать меня куда-то далеко-далеко. Я бежала в магазин и верила, что мама спасет. Она действительно меня любила и даже не подозревала, что делал со мной отец, а он обещал, что сделает больно маме, если я проговорюсь.
– Мама.
Колени подгибаются, а голова раскалывается на две части. Возвращаю лампу на стол и выкручиваю вентель. Свет гаснет, тут же покидаю место моего детского ада.
Не видя дороги, выбегаю из кабинета и тут же останавливаюсь.
Вот черт!
В коридоре стоит Крис. Прислонившись спиной к стене, он согнул ногу в колене и прижал пятку к стене.
– Люк попросил меня проверить, где ты, – говорит он и отлепляет спину от опоры.
Сейчас я не готова к схватке, но, вероятно, у меня нет выбора.
В голове молотом наковальни бьется ужасная мысль. Мой отец истязал меня. Мой папа.
Знаю, что у меня есть все шансы одолеть Криса, но пока он не вступил в схватку, спрашиваю:
– Как давно ты знаешь Люка?
Крис прищуривается.
– С детства, – отвечает он и продолжает медленно ко мне приближаться.
Отступаю и беглым взглядом ищу что-нибудь, что поможет мне защититься.
– Как праздник? – спрашиваю я.
– В разгаре, вот только тебя там нет. Что ты тут делаешь?
– Решила вернуться домой, голова заболела.
Он мне не верит. По глазам вижу – не верит.
– Кто ты, твою мать, такая? – спрашивает Крис и, не дожидаясь ответа, бросается на меня.
Наши тренировки только мешают мне. Он знает, как я поступлю в тот или иной момент. Все мои выпады Крис отбивает. Толкает меня, и я врезаюсь плечом в стену. Он пытается схватить меня за руку, но я ставлю ему подножку, он падает. Перепрыгнув Криса, бегу в сторону выхода из дома. В последнее мгновение он хватает меня за щиколотку, и я лечу на пол. Успеваю подставить руки и отбиваю ладони напрочь. Стону и пинаю Криса, не знаю, куда приходится удар, но слышу ответный стон. Он не отпускает меня, и в итоге сворачивает так, что я стою перед ним с неестественно и болезненно вывернутой рукой позади себя.
– Да стой ты! – командует он, и я замираю, но не из-за приказного тона, а из-за человека, в этот момент вошедшего в дом.
– Что происходит? – спрашивает Люк, смотря на меня, в следующее мгновение переводит недоуменный взгляд на Криса. – Отпусти ее.
– Но…
– Отпусти.
Хватка пропадает, и я сразу отхожу от Криса, но теперь против меня двое, и они стоят с обеих сторон коридора.
– Что тут происходит? – снова спрашивает Люк, и теперь в его голосе звучит сталь.
– Она вышла из твоего кабинета, – говорит Крис.
Ябеда.
Люк переводит внимание с друга на меня и спрашивает:
– Что ты там делала?
Не отрывая взгляда, отвечаю:
– Ничего.
Если они сейчас зайдут в кабинет, то увидят распахнутую дверь, секретной комнаты.
Мне конец.
– Эшли, – с нажимом произносит Люк. – Мне нужна правда.
В диалог влезает Крис:
– Я говорил тебе, ее подослали!
В этот момент входная дверь распахивается, и внутрь врывается запыхавшийся мужчина в черном.
– Люк, на южную часть угодий напали зараженные бизоны, прорвали ограждение!
– Потери?
– Семеро мертвы, трое ранены. Осталось четыре человека, боевки у них на нуле.
– Готовь машины. Выдвигаемся. – Отдает команду Люк, и когда за мужчиной закрывается дверь, поворачивается к Крису. – Оставайся с ней, не выпускай из поля зрения и никакой грубой силы.
– Есть, – нехотя отзывается Крис.
Люк выходит из дома, и я чувствую неимоверное облегчение. Слышу, как за пределами дома шумят люди, они собираются за пределы города. Как хорошо совпало, мне тоже туда надо. В Салеме мне больше небезопасно находиться. Осталось отделаться от Криса.
– Когда Люк вернется, я убежу его, чтобы он от тебя избавился.
Не оборачиваясь к Крису, спрашиваю:
– Думаешь, он способен убить девушку?
– Он и не на такое способен. Не тому человеку ты перешла дорогу.
О какой дороге идет речь, я не понимаю, но и расспрашивать Криса не имею ни малейшего желания. Стою и думаю о том, что Люк, по сути… мой брат. И он помогал отцу истязать меня, я помню это. Не помню их лиц, оно и к лучшему, но помню их действия.
Я не позволю обижать себя.
Никому и никогда.
Крис стоит позади меня, впереди кухня, там явно есть предметы, способные помочь мне выбраться из этой западни. Не собираюсь дожидаться, когда меня будут снова пытать в этом доме. Стартую с места так стремительно, что оказываюсь на кухне через два удара сердца. Хватаю чайник и с разворота ударяю догнавшего меня Криса по голове. Вода разливается, противник падает и корчится. Выдергиваю шнур из розетки и присаживаюсь рядом с Крисом. Молюсь, чтобы сейчас никто не вернулся.
Пожалуйста.
Крис слишком слабо сопротивляется, на полу кровь, видимо, я пробила ему голову.
– Извини, – шепчу я. – Не уверена, что ты меня слышишь, но твой друг изверг. А меня никто никуда не отправлял. И вам дорогу я не переходила.
Выпрямляюсь и бегу на улицу. Выхожу из дома спокойно, как будто ничего не произошло, поправляю волосы и одежду, успокаиваю дыхание. Да на меня никто и не обращает внимания. Все стекаются в сторону, где в ряд выстроились четыре машины. Иду туда же, внимательно вглядываясь в лица людей, не желая наткнуться на Люка. Вхожу в гущу толпы, люди прощаются с теми, кто собирается уезжать. Огибаю зевак и заглядываю в кузов одной из машин. Там лежит уйма оружия, и я понимаю, что знаю, как им пользоваться. Приятное открытие.
Смотрю по сторонам, рядом никого нет. Подтягиваюсь и переваливаюсь через борт, полотно опускается, и я погружаюсь в темноту. Воспоминания о гробе набрасываются на меня, как бродячие псы.
Я не сбегу из-за этого страха только по одной причине – если останусь, мне сделают только хуже.
Забираюсь как можно глубже в грузовик, стоит мне лечь за мешки, набитые чем-то мягким, как машина трогается с места.
10. Секреты
По возвращению в Салем Люк нашел Криса в связанном положении, да еще и таким образом, которым обычный человек связать не может. Чувствуется рука военного. Люк развязал друга, а тот продолжал сыпать проклятиями. Его эго было не просто задето, Эшли втоптала его в грязь.
– Куда она бежит? – рассуждает Люк, входя в открытую дверь маленькой комнатушки, о существовании которой он и не подозревал.
– Побежала к кому-то из наших врагов, – со злостью в голосе шипит Крис и прикладывает полотенце со льдом к виску.
Люк осматривает комнату с помощью фонарика, луч скользит по столу с уже остывшей лампой, по стене и останавливается на открытом гробу. Люк подходит к нему и нахмурившись разглядывает крышку. Так он стоит в течение минуты, но этого времени более чем достаточно чтобы рассмотреть гроб во всем его безобразии. Отворачивается, и луч продолжает свое путешествие, пробегает по брошенной тонкой книге, возвращается к ней и останавливается. Люк подходит, присаживается на корточки, еще раз осматривает помещение, поднимает книгу и выходит в кабинет. В таких маленьких пространствах как тайная комната ему неспокойно еще с детских лет, о существовании которых он хотел бы позабыть, но они настолько яркие, что можно считать это невозможным.