26. Перепутье
Скидываю плащ и устало сажусь на кровать. Сил практически нет, они все ушли на улыбки Поулу и короткий, но эмоциональный разговор с ним.
Дверь распахивается, ударяется о стену, на пороге возникает Люк. Поднимаюсь на ноги, сжимаю пальцы в кулаки и тут же говорю ему:
– Нужно поговорить.
Он устало кивает и входит внутрь, заперев за собой дверь.
– Слушаю, – произносит он и тут же добавляет: – Я видел твои переглядки с Поулом.
Меня начинает трясти. Если Люк мне не поверит, то все обернется крахом. Моя жизнь рухнет уж точно.
После разговора с Поулом, я приняла решение. И я не передумаю, что бы сейчас Люк ни сказал.
– Я знаю их.
Люк прищуривается и спрашивает:
– Кого именно?
– Беринга-старшего и младшего тоже.
Дальше я ничего не успеваю вставить, Люк смеется и смотрит на меня, как на предателя.
– Да твою ж мать, ты сейчас хочешь сказать, что я попался в ловушку? Крис был прав?
– Нет. Не совсем так…
– Где он?
– Кто?
– Поул! Со старшим я только что разговаривал, а младшего не было. Беринг отвлекал меня?
– Да. Поул приходил сюда.
Взгляд Люка тут же обегает комнату, и он бежит в ванную, распахивает дверь.
– Он ушел уже, – сообщаю я.
Почему я чувствую себя так, словно уже трижды предала Люка? Я ведь этого не делала.
Люк возвращается из ванной и останавливается в центре комнаты, складывает руки на груди и говорит:
– У тебя пять минут, чтобы рассказать мне все.
– Крис не был прав, – начинаю я и тут же спотыкаюсь. – Да черт возьми! Не наседай на меня так. Я ни в чем не виновата. Я даже не помнила Беринга до того, пока вчера его не увидела.
– Вчера в баре ты вспомнила его. И говоришь мне это только сейчас?
– А знаешь, почему я не сказала тебе сразу же?
– Почему?
– Да вот поэтому! Ты же не даешь мне нормально объяснить, сразу же недоверие и подозрения. Этого я и боялась. Мне нужно было время, чтобы все обдумать и разобраться в своей жизни. Которую порвали на куски, а мне теперь нужно собрать ее в единое полотно.
Меня уже трясет. Крик души не долетает до Люка. Это я предполагаю по следующий словам, брошенным мне, словно тряпка.
– Если бы я доверял всем подряд, то был бы уже мертв.
Грудь вздымается слишком быстро, и так же резко опадает. Я так разозлилась, что остановить сама себя бы не смогла. А вот слова Люка, что я отношусь к тем людям… ко всем подряд…
Отлично. Кто виноват, что я сама себе нарисовала какие-то мысли? С чего я решила, что я Люку не посторонняя? Никто, только я.
Хочется заплакать. Это приходит неожиданно, но я сдерживаюсь. Более того, беру себя в руки и сглатываю обиду.
– Несмотря на то, что ты меня сейчас очень сильно бесишь, я скажу правду.
Люк глубоко втягивает воздух. Его взгляд меняется, сейчас он не смотрит на меня, как на врага. Кажется, что ему неудобно?
– Я не имел в виду, что ты – все подряд.
– Не утруждайся. Я и так это знаю.
– Эшли…
Не даю ему договорить. Не хочу сейчас знать, что он там решил мне сообщить. Я либо расклеюсь, либо снова разозлюсь.
– Когда наш отец отдал меня на ферму в первый раз, я сбежала, но меня вернули. Во второй раз меня оттуда вытащил Беринг. Он заботился обо мне, оберегал, защищал и, что более важно, учил защищаться самой. Но все это было не из-за его доброты, я прекрасно понимаю, что ему нужен Салем. И я продала твой город с потрохами за то, чтобы он убил отца. И вас с Сэмом заодно, но это уже сугубо его личное решение.
– Продолжай.
– Отца он убил, но уже после того, как меня снова запихнули на ферму. В последний раз.
– Как это произошло?
– Отец узнал, что я пряталась в Ротоне. Он вернул меня на ферму, но уже на другую. Что было дальше, ты знаешь. В итоге мой отец сказал Берингу, что я умерла. Это единственная причина, почему ты и Сэм еще живы. Ведь без кровного наследника, неизвестно кому достанется город. Беринг не может потерять Салем.
Люк внимательно меня слушает. Аура враждебности, которая чуть не задушила меня, рассеивается.
– Как ты должна была передать Салем Берингу? – спрашивает Люк.
Отвожу от него взгляд и отвечаю:
– Выйти замуж за его сына.
– И ты согласилась.
– Да. У меня не было выбора. Я хотела вернуться в Салем. Я не хотела больше жить на фермах. Это же чистое издевательство над людьми. Мы там… – ищу подходящее сравнение. – Да фермы – это те же самые дома Печали. Мы – Каролины, вроде бы есть, но нас нет. Разум затуманен. Нам говорят, когда есть, когда пить, когда спать и…
Мне уже не хватает воздуха. Я замолкаю и пытаюсь собрать мысли воедино. Люк в раздражении проводит рукой по волосам и зажмуривается. Он так и стоит с закрытыми глазами, пальцы сжаты в кулаки. Медленно подхожу к нему и касаюсь его щеки. Он тут же распахивает веки.
– Я не предатель, – шепчу я и сглатываю проклятый ком. – Прошу, поверь мне.
Люк смотрит мне в самую душу. Он не отходит, не убирает мои руки, а я успокаиваюсь от ощущения его тепла.
– Что они хотят сделать? – тихо спрашивает Люк.
– Я не знаю. Поул просил меня улизнуть сегодня ночью для встречи с Берингом. Он просил, чтобы я залезла тебе в голову и внушила отпустить меня и забыть об этом. А через час я бы вернулась обратно.
– Ты не сказала ему, что твоя сила на меня не действует?
– Не сказала и пообещала прийти. Я хотела влезть к нему в голову, узнать где Сэм, но не стала рисковать. Беринг не слишком доверяет сыну и мог вообще не говорить ему про Сэма. Если бы я воспользовалась силой и вырубилась, то кто знает, может, и не очнулась бы до самого конца конклава.
– Где встреча?
– В баре. Только я и Беринг.
Люк кивает, накрывает мои пальцы ладонями и шепчет:
– Я буду рядом.
Мы стоим слишком близко друг другу, так пристально смотрим в глаза. Единственное мое желание сейчас сократить это расстояние и… я ничего не делаю. Киваю, отступаю на шаг и пытаюсь понять, поверил мне Люк или нет.
27. Я этого не хотела
Вхожу в бар и тут же скидываю капюшон. Время уже три часа ночи. Практически весь город спит, но увеселительные заведения работают. Нахожу взглядом черную шторку, вдыхаю и шагаю вперед. Сейчас я встречусь с человеком, который дал мне так много, что я чувствую себя дрянью из-за того, что решила сделать.
Отодвигаю штору и прохожу к круглому столу, за которым сидит Беринг. Он дарит мне легкую улыбку, такую бы мог подарить отец своему ребенку. Я отвечаю ему тем же. В груди разливается тепло, если бы я помнила его все это время, то точно скучала бы.
Я не желаю Берингу зла и он это знает.
Как только сажусь за стол, Беринг протягивает руки, и я вкладываю свои пальцы в его холодные ладони.
– Как ты? – спрашивает он, и его брови становятся домиком.
– Все хорошо, – успокаиваю я и снова улыбаюсь. – Но я не знаю, сколько у нас есть времени, поэтому нужно перейти к делу.
Беринг кивает и тут же спрашивает:
– Как так вышло, что Люк стал твоим мужем?
Наклоняюсь к нему и шепчу заговорчески:
– Он не знает, кто я такая.
Возвращаюсь в исходное положение и улыбаюсь еще шире.
– Ты бы точно могла быть моей дочерью.
– Это было бы для меня честью, – честно признаюсь я.
Любой был бы лучше моего настоящего отца. Беринг тем более.
– Каков наш дальнейший план?
Я стараюсь перейти как можно ближе к делу, чтобы не проколоться в чем-то, не ляпнуть лишнего. У собеседника на нашу встречу другие планы. Его так и тянет в наше общее прошлое.
– Когда мне сообщили, что ты мертва, я был вне себе от горя. Мне пришлось оставить братьев в живых, хотя я обещал тебе убрать поганцев. Я надеялся, что если возьму одного из них в плен, то второй станет танцевать по моим правилам, но нет. Люк не сдается. Он вцепился в Салем. Он не оставляет мне выбора.
– И что ты будешь предпринимать?
Сердце ухает о ребра.
– Мы. Мы вернемся к тому плану, что уже был. Салем будет твоим по закону, но я буду там хозяином.
– Мне не нужен город, – признаюсь я. – Хочу спокойной жизни.
Беринг улыбается.
– Я думаю иначе. Ты не сможешь сидеть дома и жить по часам.
Я ведь даже примерно не знаю, что нужно делать, чтобы люди, живущие в Салеме, не умерли с голоду через пару дней.
Беринг просит меня рассказать про город, и я рассказываю ему все, что знаю. Он кивает, изредка что-то уточняет. А я чувствую, что теряю какую-то важную часть себя.
Обманывать человека, который обо мне заботился, мерзко. Чувства настолько неприятные, что хочется встать и сбежать. К сожалению, я не могу этого сделать, после сказанного мне нет пути назад.
– Как ты стала его женой? После всего, что они тебе сделали?
Беринг все обо мне знает. Сама рассказывала ему про гроб и принуждения семейства Куин. Плакала на его плече, а он гладил меня по волосам и ни разу не перебил.
– Выбора не было, – говорю я и наклоняюсь на спинку стула. – Мне нужно было добраться до тебя и убедиться, что былые договоренности в силе. С визитами в Салем ты не приезжаешь, самостоятельно до Ротона мне не добраться. Выбор был очевиден. Приехать на конклав. Люк видел меня в детстве и уже не помнит, поэтому я решилась на такой шаг.
– И не прогадала, – с восхищением говорит Беринг. – Теперь Люк и Сэм нам не нужны.
– Не нужны.
Мы подходим к моменту истины. Ладони покрываются липким потом. Смотрю на Беринга и не вижу в его лице ни единого признака обмана. Он честен со мной.
– Как умер мой отец? – спрашиваю я.
– Люк не рассказал?
– Я у него не спрашивала. Не хотела лишний раз наводить на себя подозрения.
– Его четвертовали.
– Ты?
– Собственной персоной. Да. Я же обещал тебе, что он будет мучиться.
Киваю и отвожу взгляд, так хочется посмотреть на шторку. Взгляд так и манит. Люк совсем рядом, возможно, он даже слышит наш разговор. До того, как мы покинули временное жилище, я спросила у Люка, как умер отец, и он ответил, что ему вырезали сердце. Перед этим пытали. Беринг говорит совершенно другое. Кто-то из них мне вре