олько закусить губу, борясь со слабостью. Она не боялась в тот момент за себя, она вообще не осознавала, как рискует, погнавшись по коридору за своей крохотной подругой.
Чашечка забежала за угол, Юкия потеряла беглянку из виду. Она направилась следом.
Этот коридор был ей незнаком, непоседливого духа нигде видно не было. Здесь было темно, а пол кренился, точно уходя постепенно куда-то вниз. Вниз! Под домом была Сойку! Где-то здесь был вход в её комнаты, в её нору… Чашечка выкатилась из-под старого комода, стоявшего у стены. В ручке её была пойманная бусинка.
– Не делай так больше! А если бы тебя увидела госпожа?
Злой шёпот Юкии расстроил маленькую беглянку. Выражение обиды на личике духа было до того забавным, что девушка не смогла сдержать улыбки.
– Нам нужно возвращаться в комнату, – сказала Юкия.
Прежде чем девушка успела склониться, чтобы взять Чашечку в руки, та побежала обратно с прытью не меньшей, чем прежде. Нужно было быть аккуратнее со словами: дух явно решил, что Юкия хочет, чтобы тот вернулся в комнату самостоятельно. Только вот девушка предпочла бы спрятать Чашечку за поясом кимоно!
Что ж, делать было нечего: всё равно она её не поймает. Проще действительно вернуться в комнату и надеяться, что всё обойдётся.
Девушка медлила. Она смотрела в темноту коридора с неровным полом и колебалась.
«Что же ты стоишь, Юкия? – спросила она себя. – Ты же не думаешь всерьёз о том, чтобы… посмотреть?»
Нездоровое опасное любопытство овладело девушкой. Юкия не понимала, зачем ей нужно знать, что творится в комнате Сойку. Однако она чувствовала: это важно. Почему же ей вдруг стало не всё равно?
Потому что Катаси ещё жив. Потому что он вернётся сюда.
Юкия сделала осторожный шаг в сторону комнаты Сойку. Звук, с которым её нога в носочке ступила на половицу, показался ей слишком громким. То, на что она почти решилась, было настоящим самоубийством!
«Неправда, – подумала она, – Сойку не убьёт меня. По крайней мере, пока не выпал снег».
Больше Юкия не колебалась. Она шла по коридору, где воздух был затхлым, сухим и пыльным. Она шла в логово Сойку добровольно. В конце концов, скажет, что ей нужно было… нужно…
Госпожи не было в комнате. Иллюзии здесь не было вовсе, да и комнатой назвать это место было сложно. И впрямь нора: тёмная пещера, в которой нелепо смотрелась красивая резная мебель. С потолка свисали полотнища старой паутины, жаровня источала аромат белого угля и каких-то масел. Девушка осторожно шла по земляному полу, укрытому заморским ковром. Она чувствовала – то, что она ищет, уже близко. Ей становилось труднее дышать, а истинное зрение будто бы притупилось.
Когда-то учитель Наоми говорил ей, что люди, обладавшие большой духовной силой, могли дать отпор духам и чудовищам. Главное было не бояться. Юкии с трудом в это верилось, и, если уж честно, её сердце всегда было полно страха. Как бы ей хотелось быть храброй! Как было бы хорошо, окажись учитель Наоми прав!
Логово Сойку было большим. Юкия миновала множество завес паутины, прежде чем поняла, что нашла то, что искала.
Сперва она не поняла, что это. Там, где на полу лежал огромный футон, укрытый покрывалом с золотым шитьём, находилось нечто отдалённо напоминавшее гроздья винограда, покрытые паутиной. Зыбкий свет жаровни был слаб, но даже он позволял различить, как «гроздь» едва заметно движется, точно внутри бьётся сердце.
Вдруг девушка поняла, что это такое. Она отшатнулась, не веря в своё открытие. Сердце внутри грозило выскочить из горла, сделать вдох и вовсе не получалось. Ей не нужно было это видеть, не нужно было этого знать! Единственная связная мысль в её голове билась, точно пойманная змеёй лягушка: сейчас же бежать отсюда.
– Юкия! – раздался голос Сойку за её спиной.
Она не почувствовала приближения госпожи, а теперь было поздно убегать. Даже оборачиваться было страшно.
Сойку вышла к ней откуда-то сбоку. Должно быть, из пещеры был ещё один выход, а может быть, и здесь было замешано какое-то колдовство. Она была нага, а иллюзия не скрывала её отвратительного тела, наполовину человеческого.
– Какой приятный сюрприз! Ты пришла навестить моих детей, дорогая! Только неприлично гостям приходить, если их не звали, но я всё равно рада тебе…
Дыхание с ароматом пионов и багульника опалило затылок девушки. Пусть дурман и не действовал на неё, но пошевелиться Юкия была не в силах. Почти женские руки обняли её со спины, слишком сильные для человеческих. Чёрные когти больно впились в плечи, грозя разорвать ткань светло-розового кимоно.
– Такая любопытная, несносная, сладкая девочка, – прошептала Сойку. – Сегодня мои дети увидят свет. Хочешь посмотреть на чудо рождения вместе со мной? Катаси тоже приглашён, ты ведь хотела узнать, зачем он мне нужен: могу позволить тебе посмотреть, раз такая любопытная!
Она почувствовала, как темнота сгущается вокруг неё, услышала, как зашевелились внутри яиц полчища уродливых созданий. Юкия с ужасом поняла, что яиц было множество. Гроздья были здесь всюду: не только подле футона, но и на стенах, на потолке, среди свисающего полога паутины… «Мы все знаем: его ждёт особенная судьба», – говорила Асура о Катаси. Девушка теперь догадалась, что это значило.
– Катаси, – произнесла она помимо воли.
– Неужели догадалась?!
Сойку, казалось, пришла в восторг. Она развернула Юкию к себе лицом, точно та была тряпичной куклой. Девушка почувствовала, как ноги её оторвались от земли. Четыре пары глаз госпожи устремились на её лицо.
– Всегда была умненькой! Юкия! Ты заслужила награду! Будешь сидеть здесь, когда вылупятся мои дети, посмотришь, как прекрасна будет их первая трапеза. Кровь нашего гостя полна духовной силы и таланта, а молодая плоть сладка. Уверена, детям понравится!
Она рассмеялась. Волосатое брюхо выпустило пряди паутины. Руки и ноги Юкии оказались связаны, губы склеены паутиной. Сойку поцарапала её и начертила кровью какой-то знак на лбу побледневшей девушки. Та почувствовала, как он жжётся.
– Это чтобы детки не подумали, что ты их угощение, дорогая, – сказала Сойку и усадила пленницу на футон.
Юкия отползла от яиц паучихи как можно дальше, по лицу покатились слёзы.
Паучиха ушла, оставив её одну наедине с кладкой. Девушка проклинала себя за неизвестно откуда взявшееся любопытство и убеждённость, что ей не придётся за него расплачиваться. Она пыталась успокоиться, пыталась воззвать к духовной силе в своём теле, чтобы хотя бы понять, вернулся ли в поместье Катаси. Однако у неё не выходило.
Неужели ей и правда придётся смотреть, как он умирает? Неужели ей и правда придётся смотреть, как сотни плотоядных пауков…
Она закричала, но крик её был приглушён паутиной. Она била ногами и руками, но путы не поддавались.
Так продолжалось недолго. Силы быстро покинули девушку. Она не знала, что паутина Сойку ядовита, оттого слабость в теле была неминуема. Девушке казалось, что прошли часы. Глаза ничего не видели из-за слёз.
Она услышала будто бы сквозь сон голос Катаси и Сойку, что-то отвечавшую ему… Почти сразу до Юкии донёсся звук шагов и другие голоса, намного ближе. Кто-то похлопал её по щеке.
– Госпожа Юкия, очнитесь!
– Она отравлена? Она умрёт?
– Страшно-то как, страшно-то как! Давайте уйдём!
– Куда мы денемся! Прятаться негде.
Юкия открыла глаза. Опухшие от слёз, они едва различали в свете жаровни тех, кто был перед ней.
Служанки! Три девушки-мышки, что сторожили её дверь, почти неразличимые на вид просто потому, что все серые мыши похожи как сёстры.
– Режь паутину!
– Давай уже!
Юкия почувствовала, как освободились её руки и ноги. Служанка помогла ей подняться.
– Не кричите, – зачем-то сказала она прежде, чем убрать паутину с лица пленницы.
Юкия не собиралась кричать.
Как только последний клочок паутины упал на земляной пол, девушка тут же почувствовала себя лучше.
– Духовная сила исцелит вас, госпожа, но медлить нельзя…
– Вы должны нас спасти!
Девушка перестала понимать, что происходит. Послышался грохот. Служанки вновь превратились в мышей и разбежались в разные стороны.
Юкия услышала смех Сойку и лепет Катаси. Голос его был слаб. За полотнами паутины она не видела, что происходит, но понимала: ничего хорошего.
Что за глупость? Она ведь и себя не могла спасти, как же она поможет кому-то ещё?
Звуки борьбы вновь сменились смехом Сойку.
Не думая о том, что она делает, Юкия побежала на этот звук. Она увидела Сойку, склонившуюся над распростёртым под ней Катаси. Она приняла человеческий облик, но тот не был столь безупречен как прежде. Волосы её метались точно живые, а руки кончались чёрными когтями. Она занесла их над пленником для удара. Юкия схватила первую попавшуюся вещь на столике с изящной резьбой, роняя попутно поднос с чайным сервизом.
– Катаси! – закричала она не своим голосом.
Расписанная ваза полетела в затылок Сойку и разбилась на мелкие осколки, достигнув цели.
Сойку оторвалась от своей добычи и оглянулась. Взгляд чудовища устремился прямо на неё. На красивом лице тут же проступили черты уродливого демона: множество глаз и рот, напоминающий больше неровный разрез, полный острых зубов.
– Мерзавка! – закричала Сойку.
Что произошло дальше, Юкия не поняла до конца. Вспышка света заставила Сойку вскочить, и, уцепившись за паутину под самым потолком, паучиха взвыла на одной ноте, точно её кипятком окатили.
Катаси попытался встать. Юкия бросилась к нему и увидела, как метка над его бровью сияет, точно необычайно яркая луна. Свет этот, живой и подвижный, холодный и в то же время чистый, врезался в её сознание, делая всё прочее менее правдоподобным.
– Нужно бежать, Катаси, пожалуйста.
Юноша смотрел на неё мутным взглядом. В голове Юкии вновь пронеслись слова служанки: «Вы должны спасти нас!» Девушка боялась, что не спасёт даже Катаси, что не сумеет спасти даже себя.