Он прервал разговор, смутился.
— Я… Должен признаться в чем-то очень неприятном… Я проходил мимо твоей квартиры в коридоре, когда… увидел конверт, торчащий из-под твоей двери.
Она сделала резкое движение и подняла на него свои великолепные глаза.
— Конверт?
Он опустил нос к тарелке.
— Да… Я подумал, что это какая-то любовная записка… Это… что у тебя, может быть, был любовник в отеле, который хотел… В общем, я взял конверт…
Он сглотнул, откашлялся.
— Это возмутительно, я знаю… Но если бы ты только знала… волна ревности, которая подтолкнула меня к этому. Я… я думаю, что убил бы кого угодно… Ты должна мне поверить, Вера…
Он громко вздохнул.
— Я, должно быть, показался тебе очень глупым, а?
Она казалась застывшей. Пока тишина продолжалась, она спросила:
— А что вы делали дальше?
— Ничего… Я вставал, когда меня спросили, что я там делаю. Он тихо подошел ко мне сзади и представился детективом отеля… Я пытался оправдаться. Парень попросил меня проследовать за ним в его офис…
Он глухим голосом продолжил рассказ о своем приключении. История, адаптированная к нуждам дела, в которое не входил Георгий Крест.
— Должно быть, они признали мою добросовестность. У них было время узнать больше в течение дня. В конце дня тот, кто меня допрашивал, предложил сделку: работать на него или быть убитым. Очевидно, я выбрал первое решение. Он дал мне сотню фунтов с миссией стать твоим любовником и держать его в курсе каждого твоего шага…
Официант подошел за пустыми тарелками. Красивое лицо молодой женщины покраснело, но, может быть, это просто эффект вина? Хьюберт не мог поверить, что это великолепное существо с таким нежным выражением лица могло приказать убить Миноса Каллонида с единственной целью — тайно добыть таинственный драгоценный камень.
Официант вернулся с голубями с горошком, наполнил стаканы и снова ушел. Тогда Вера Мариацелль небрежно спросила:
— Зачем ты мне все это рассказал?
Юбер притворился, что смущён, и подумал, что фрау Мариацелль, с красивыми рыжими волосами и великолепными голубыми эмалевыми глазами, обладает великолепной осанкой.
— Почему? — повторил он, широко открыв глаза. Но вы этого не поняли! Я принял предложение этого парня, потому что не хочу умирать. Но я бы ни за что не хотел злоупотреблять твоим доверием… Все зависит от тебя, Вера. Если вы спросите меня, я могу пойти и убить этих парней. Просто скажи мне, что они угрожают твоей жизни, и мне этого будет достаточно…
Она сказала с новой серьезностью:
— Они действительно угрожают моей жизни, Ганс.
" Проклятие! — подумал Юбер, который не считал нужным сейчас пойти и убить двух немцев.
— Но ты их не убьешь…
«Уф! — сказал Юбер петто.
— Напротив, если вы хотите оказать мне большую услугу, вы сделаете именно то, что вас просили…
— Я стану твоим любовником! — сказал Юбер с неподдельным энтузиазмом.
Она не могла сдержать веселую улыбку.
— Осторожно, пожалуйста. Вы можете самое большее… Мы можем действовать так, как если бы это было так.
Юбер скривился.
— Это будет пытка!
— А ты им скажешь, что я скажу тебе сказать…
Юбер возмутился!
— Но, блин! Должен быть другой способ! Я не знаю. Подайте жалобу, я буду свидетельствовать…
— Я не могу выдвигать обвинения, Ганс. — мягко сказала она.
И мне невозможно объяснить…
— Тогда я позабочусь об этом. Они застали меня врасплох, но…
— Если ты хоть немного меня любишь, Ганс, ты не станешь.
Он устало опустил свои широкие плечи.
— Тогда, — заверил он, — я с удовольствием буду присматривать за вами, как верный пёс. Я никогда тебя не оставлю. Я буду спать на коврике у твоей кровати. Я…
— Достаточно! — она умоляла, смеясь. Вы собираетесь вызвать у меня комплексы…
«Я люблю тебя», — сказал он подавленным голосом. Ты моя, и я буду защищать тебя, как защищаю себя. Ясно?
— Вы любопытное явление. Более того…
— Очень навязчиво, вы еще этого не осознали!
Он съел маленького голубя, потом спросил:
— Итак, понятно, сегодня мы спим вместе? Ради дела…
Казалось, она наслаждается.
— Что они тебе сказали? Они думают, что я такая простая?
— Они так думают.
— Негодяи!
— Вот это я хотел им сказать… Вера?
— Да.
— Я хочу тебя.
— Это невозможно.
— Нет.
— Да, у меня совсем недавно была очень серьезная операция, которая категорически запрещает мне иметь такие дела… Однако, если у вас хватит смелости, мы будем спать вместе сегодня вечером. Как брат и сестра…
— В этой стране иногда фараоны женились на своих сестрах.
Она выглядела внезапно испуганной, как будто ее нервы внезапно сдались. Его рука потянулась через стол к руке Хьюберта:
— Мне страшно, — прошептала она. Ты защитишь меня?
— Я крутой, понимаешь?
— Я видела это позавчера вечером. То, как ты разгромил арабов…
Он выпятил грудь.
— Не так ли?
Затем:
— Вера?
— Да, Ганс.
— Вы позволите мне поцеловать вас?
— Я не запрещаю тебе попробовать.
— Мальчик! счет…
Она сказала. — Привет! Я еще не закончила. Не торопись… Мой дорогой.
ГЛАВА XIV
Никколо Чезаре приподнял железную занавеску, которая закрывала витрину своего магазина, затем шагнул в дверь и вытащил носовой платок, чтобы впитать пот, стекавший по его лысой голове и стекавший по вискам и шее.
Было около десяти утра, и Николо Чезаре возвращался из полицейского управления, где, должно быть, дал много объяснений по поводу своего исчезновения. Мастер Баг, дав ему несколько уроков по укрыванию, научил его, что лучшая ложь — это всегда та, которая ближе всего к правде. Также Николо Чезаре подал жалобу на незнакомцев за похищение и принудительное заключение.
Конечно, он изменил большинство деталей своего приключения, чтобы полиция не могла выследить настоящих виновников. По его мнению, подлинную историю можно было рассказать только одному человеку: Мастеру Багу.
Он закрыл дверь, снял куртку, проходя через магазин, и вошел в свою мастерскую, где повесил одежду. Его пропитанная потом рубашка прилипла к позвоночнику. Он чувствовал себя ужасно некомфортно и вздыхал после хорошей ванны, а затем холодного, проверенного лечебного душа, который не преминул бы привести все в порядок.
Он вернулся в магазин и попросил на телефоне номер Виндзора.
«Я хотел бы поговорить с мастером Багом», — сказал он, как только связь была установлена.
— Мастер Баггл вчера покинул отель, синьор.
Никколо Чезаре ахнул. Это была возможность, о которой он никогда не думал. Затем он успокоил себя, спросив:
— Не могли бы вы дать мне его новый адрес?
— Мастер Багл не оставил адреса. Он просто указал, что едет в Каир…
Николо Чезаре почувствовал, как у него подкосились ноги.
— Но, — пробормотал он, — он вернется?
— Мы не знаем, синьор. Он ничего не сказал об этом… Извините, синьор.
Повесив трубку. Никколо механически сделал то же самое и вытащил носовой платок, чтобы вытереть мокрый череп. Пот, прилипший к его рубашке к коже, внезапно остыл. Он вздрогнул, затем чихнул.
Мастер Баг ушел, не оставив адреса. Вероятно, из-за его исчезновения Николо Чезаре. Мастер Баг ему не доверял. Мастер Баг боялся, что Николо Чезаре заговорит…
Никколо Чезаре глубоко внутри себя чувствовал досаду.
Дверь открылась, позвонили в звонок. Молодой парень, одетый в слишком большой для него тарбуч и одетый в сомнительно чистый кафтан, прокрался внутрь, не без беспокойства оглянувшись через плечо. Под мышкой он держал сверток.
— Чего ты хочешь? — без любезности спросил Чезаре.
«У меня есть вещи на продажу», — прошептал мальчик.
— Украденные вещи? Спасибо. Мне это не нравится…
— Клянусь, что…
Чезаре перебил его!
— Покажи это, дай мне взглянуть. Молодой араб положил свой пакет на прилавок и быстро расстегнул его. Там была электрическая бритва французского бренда, цилиндрический золотой металлический фонарик, небольшой утюг со складной ручкой, камера Leica и желтая картонная коробка того типа, который обычно используется для хранения слайдов, закрепленных на картоне или стекле. Этот ящик был полон.
— У кого ты… все это купил?
Маленький араб поправил положение своего слишком большого тарбуха, который грозил закрыть его уши.
— У туриста, синьор, который вчера утром сел на лодку.
— Вы уверены, что он взял лодку?
— Черт возьми меня, если я солгу!
Николо Чезаре открыл желтую коробочку. Стеклянные рамы были аккуратно убраны. Их было около двадцати. Чезаре вытащил одну из них и посмотрел на нее прозрачно, лицом к окну. Это была репродукция документа.
— Насколько вы всего этого хотите?
— Тридцать фунтов, синьор.
— Пфу! — Обронил Чезаре, вы совсем с ума сошли. Забирай это и убирайся от меня к черту! Выходи!
Мальчик не двинулся с места.
Он предложил. — Двадцать фунтов?
Чезаре закатил глаза.
— Совершенно безумно! Двадцать фунтов за то, что даже не стоит десяти, и он даже не может объяснить, откуда это взялось. Давай, мне некогда терять время…
Молодой феллах оставался неподвижным, его глаза были опущены, очень красные. Чезаре сказал:
— Я дам тебе пять фунтов, и это неплохо. ОК?
Мальчик капитулировал:
— Хорошо, синьор.
Итальянец передал пять фунтов и подождал, пока его посетитель уйдет, чтобы отнести добычу в мастерскую. Одну только Leica можно было легко перепродать за сорок или пятьдесят фунтов. Он включил проекционный фонарь и сделал комнату темной. В этот момент в магазине звонит дверной звонок. Он пошел обслуживать покупателя, египтянина, который хотел батарею для фонарика, и вернулся к устройству, направленному на побеленную стену. От вида сильно увеличенного документа у нее перехватило дыхание. Он читал:
ПОСОЛЬСТВО
ПОЛЬШИ
Ул. Галабая, 13,
Заламалек