Эви, по-прежнему державшаяся рядом со мной, лишь покачала головой. Иоко промолчал. Он больше не обращал внимания на проделки Ханта.
Едва мы ступили на синюю каменную дорогу, Эви остановила меня и тихо проговорила:
– На этом мосту тоже есть надпись. Тебе надо прочесть ее. Нужно только спуститься под мост.
– Ну да, к червям, – сердито произнес Лука.
– Она же Отмеченная, черви ее не тронут, – убежденно возразила Эви.
Я лишь взглянула на нее, поморщилась и покачала головой.
– Хватит с меня приключений. Я еще после дома Валеса в себя не пришла, – возразила я.
– У тебя есть Посох, – вступил в разговор Иоко, – он отгонит червей. Да и Эви поможет, ее эти твари боятся. Черви не любят призраков.
– Ты считаешь, мне надо что-то искать под мостом? – не поняла я.
– Давай вместе, – сказал Иоко и поинтересовался у Эви, откуда она знает про надпись.
– Я слышала от надсмотрщиков. Они говорили, будто хранители-Чародеи написали какое-то заклятье под мостом и скрыли его от посторонних глаз. Надсмотрщики говорили, будто заклятье – это магическая надпись и имеет важное значение. Они думали, что речь идет о сокровищах. Ну, вроде бы она указывает путь к ним.
– Только сокровищ мне и не хватало, – тут же возразила я, – зачем они мне?
– Это не сокровища. Ты же рисуешь надписи. Вот и мост нарисуешь, и то, что написано.
– Ну, не знаю… – усомнилась я.
У меня не было ни малейшего желания лазить по траве, где кишат мерзкие твари. Наоборот, хотелось уйти отсюда как можно быстрее – вперед, по синей дороге.
– Пошли, – решительно приказал Иоко.
Он перевернул посох, и тот засиял, словно в нем зажглись крохотные синие лампочки, и на концах выдвинулись клинки. Иоко провел лезвиями по траве. Раз, другой, третий. Разрубленные куски червей полетели в разные стороны, невысокая трава нервно зашелестела, заколыхалась, словно морская волна, – и образовалась неширокая тропинка, по которой Проводник прошагал уверенно и спокойно.
Ладно, пришлось идти за ним. Я ойкала, шептала «мамочка» и прижимала к себе рюкзак. Свой посох я держала в левой руке и почему-то совершенно забыла, что могу им воспользоваться точно так же, как Иоко.
Мы зашли под деревянный настил моста. Его сваи тоже были деревянными – толстые, плохо обработанные, кривоватые и мрачные. Зато вверху крепеж оказался железным и неожиданно красивым. Изогнутые кованые украшения под каждой сваей придавали мосту ореол загадочности и старины. В общем, смотрелось это здорово, особенно в голубоватом свечении посоха.
– Посвети под мостом, – напомнила Эви.
Но все наши усилия найти надпись были напрасными. Ни на сваях, ни под настилом – нигде никаких букв.
– Нам что же, теперь надо возвращаться и искать по всему мосту? – не поняла я.
– Нет, – решительно тряхнула льняными кудрями Эви, – надпись должна быть в этом месте. Я помню, я слушала разговоры. Точно здесь.
Иоко молча поднял посох, дотронулся им до одного витого железного узора, потом до другого. Вдруг раздался мелодичный звон, довольно странный для железа. Раз, два, три – три раза постучал Иоко, и пространство наполнилось странным звучанием. Мост дрогнул, поперечные толстые доски настила разошлись в стороны, и оказалось, что настил двойной – за одними досками находятся другие.
Круглый стол. Железные Часы.
Вот что там было написано.
Я дважды прочла надпись вслух. И посмотрела на Иоко.
– И что теперь? – спросила я.
– Ничего, – просто ответил он, еще раз стукнул посохом по железному крепежу, и доски вернулись на место, скрыв таинственную надпись.
– Нарисуешь ее? – уже в третий раз спросил Хант.
Мы остановились у еще одного Перекрестка. Дороги разбегались, прячась в траве, и все четыре ответвления были выложены из синего камня.
На дорожном столбе темнели каменные выпуклые буквы, складываясь в уже знакомое слово «Перекресток», как будто и без того не понятно. Чуть ниже более крупными буквами сообщалось, что правая дорога ведет на Вейм.
– Нам туда, – распорядился Хант, который, как обычно, прыгал впереди.
– Сначала зайдем в Убежище, возьмем немного продуктов, – возразил Иоко.
Я стянула с себя плащ, встряхнула его, и последние капли дождя пропали в траве.
– Наденешь? – спросила я Проводника.
Плащ пах травами, дымом от костра и своим владельцем. Я сжимала в пальцах мягкую ткань, и у меня вдруг появилось такое чувство, будто между мной и его владельцем устанавливается какая-то другая, более прочная связь, будто завязываются совершенно новые отношения, иные чем раньше.
– Оставь себе. – Иоко посмотрел мне в глаза, и мне стало ясно: он все понял.
Я сунула невесомый мягкий плащ в рюкзак и застегнула молнию. Эви не переставала восхищаться этим приспособлением и с удовольствием прислушивалась, как едет по зубчикам собачка.
Мы повернули налево, в противоположную от Вейма сторону. Дорога стала узкой, извилистой, затем поползла в гору, на крутой высокий холм, по бокам которого торчали угрюмые скалы. Луны теперь светили нам в спину, и было видно, как движется передо мной моя собственная тень.
Наконец мы добрались до развалин какого-то замка. Из всего строения уцелели лишь башня и стена, да и то без крыши, а в пустых проемах сидели во́роны. Видимо, это были просто птицы, а не Чародеи, потому что при нашем появлении они взлетели, недовольно покаркали и скрылись в низине.
Непрошенные гости им явно не понравились.
– У меня тут хижина есть, – пояснил Иоко, – сам строил. Небольшая, но удобная. Там держу основные запасы еды. Время от времени пополняю их. Нам предстоит путешествие морем, поэтому надо запастись получше. Твои вкусные чипсы там не помогут. Нам понадобится мясо.
Иоко провел нас мимо разрушенных стен, заросших каменных фундаментов и разбитых ступенек, потом мы миновали высокую башню и увидели крытую травой хижину.
Вернее сказать, хижина не была крыта травой – трава просто росла на крыше, невысокая, сероватая. Мелкие розовые цветочки там и тут проглядывали между стеблями, придавая хижине милый и славный вид.
На окнах висели занавески в цветочек, у крыльца стояла скамеечка, а дверь была недавно выкрашена в яркий и нарядный синий цвет. Не домик – загляденье.
– Ничего себе, – выдохнула я.
– Хорошее Убежище, – довольно улыбнулся Иоко, – я не всякого сюда привожу. Ты первая из моих подопечных, кого пригласил. Вообще я считаю эту хижину своим домом. Башня Иоко – только для служения Хозяину. Это не моя башня. А здесь я чувствую себя как дома. Поэтому добро пожаловать.
Иоко распахнул дверь и пригласил нас внутрь.
В домике была только одна комната, но зато просторная и уютная. Огромный очаг, сложенный из синих камней, огораживала фигурная железная решетка. Деревянный стол желтел чистой столешницей, растопырили широкие ноги скамьи, на которых плоскими цветными пятнами были разбросаны подушки.
По всем четырем стенам тянулись прочные полки из массива дерева. Торцы их украшала великолепная резьба, изображающая то шагающих во́ронов, то бегущих лусов, то прыгающих хасов. А возле очага на них вился виноград.
Это действительно был виноград – крупные выпуклые гроздья нельзя было спутать ни с чем. Резные листья, завивающиеся усики – все было передано настолько верно и четко, что я не удержалась и провела по ним рукой.
– Кто же сделал такую красоту? – спросила я.
– Моя работа. – Иоко стоял рядом со мной, и в его голосе слышалась гордость.
– С помощью Посоха, да? – уточнил Лука, который тоже восторгался и полками, и лежащими на них ножами, стрелами, луками и кожаными ножнами.
– Нет, это ручная работа. Я умею резать по дереву, – скромно признался Иоко и указал в угол, – вон там мой верстачок. Когда нет подопечных, живу здесь. Мне тут спокойно, как будто это и есть мой настоящий дом. Длинными ночами очень люблю заниматься резьбой. Сидишь, наносишь узор и не спеша размышляешь о чем-нибудь.
И он улыбнулся, видимо вспомнив все вечера, что провел в одиночестве в этом своем уютном Убежище.
– И не скучно одному? – тут же поинтересовался Хант.
Он уже успел сунуться к верстаку, стукнул по нему несколько раз узким острым инструментом, поковырялся в баночке с гвоздиками, опрокинул ее и испуганно отпрыгнул в сторону.
– Вот болван, – покачала головой Эви и проворно собрала рассыпавшиеся гвозди, – если не стоится на месте, то шуруй на улицу, а тут беспорядка не наводи. А то я сама тебя вышвырну.
Ее детский голосок прозвучал так невинно и мягко, что я улыбнулась, представив, как крошка Эви будет вышвыривать Ханта.
Хант показал ей язык, заявил, что она его не догонит, прыгнул на крыльцо и уселся там на ступеньках, постукивая выросшим хвостом о деревянные доски.
– Скучно. Поэтому и вырезаю, – Иоко произнес это неохотно, словно ему неприятно было признаваться в этом. – Давайте сделаю вам пирог. С мясом и овощами. У меня есть тут свой огород, где растет много съедобного.
Он стянул рубашку и остался в одних штанах. Потом разулся, сунул ноги в небольшие кожаные тапки и взялся за дужку ведра.
Колодец оказался рядом с домом, только с другой стороны. Совсем скоро запылал очаг, замесилось тесто, причем призраки, глядя, как Иоко замешивает тесто с помощью Посоха, довольно хлопали в ладоши. Даже Лука сказал, что это «класс» и «супер», и от такого посоха он бы и сам не отказался.
Я немного помогла, нарезав овощи, и вот круглая лепешка с овощами, травами и копченым мясом отправилась в печь на горячие угли. А в очаге уже покачивался блестящий чайник с изогнутым носиком.
Я заявила, что желаю пить свой чай и что он всем понравится, и достала пачку чая «Липтон» с лимонными корочками.
– Вау, – тут же обрадовался Лука, – я всегда любил такой чай!
Чай у меня был в пакетиках, и когда вода закипела, настал мой черед удивлять призраков и Иоко. Чайные пакетики привели их в восторг. Хант раз десять окунал свой пакетик, пока его веревочка не оборвал