– А, знаю. Только откуда они тут?
– Заносило прибоем, – пояснил Иоко. Видимо, он снова начал вспоминать. – Во время открытия портала не только семена буков прилетали, но и приплывали диковинные рыбы, прилетали тамошние птицы. Портал открывался ночью, при половинной луне. Так волшебство срабатывало лучше всего. Он многогранный, этот портал. Правильно я говорю? – обратился он к Ходящему.
– Да, это не простая штука, – тут же подхватил бородатый отец Миес, – здесь, с какой стороны не зайди, везде есть проход. И со стороны острова, и со стороны моря. Еще, говорят, есть со стороны скал, только я там не бывал. Там немудрено и шею сломать. Да что рассказывать, когда можно все самим увидать? Надо только добраться до портала. На этом острове я не был с того самого дня, как ты, Хранитель, заколдовал меня. Но дорожки здешние я все помню, сам их прокладывал. Вот если пойдем направо от этой развилки, то попадем к ручью и каменному озерцу. Оно холодное – страсть! Но вода вкусная и уха выходит такая, что пальчики оближешь. Позже пошлем Шторма, он натаскает нам воды. А мальчишка-чайка наловит рыбы. Уж я вам такую уху сварю, что в жизни не забудете!
Я следовала за Иоко и Ходящим, стараясь ступать только по белому песку, который грустно и таинственно светился в темноте. Иногда по пути попадались белые длинные кости. Я догадывалась, что это человеческие останки, потому что временами можно было разглядеть части скелетов – ребра на позвонках, кисти рядом с костяшками пальцев и так далее. Как их могло занести вглубь леса? Я не решалась спрашивать. Меня начал охватывать ужас, сначала напоминавший о себе лишь мурашками на плечах и шее. Но чем дальше мы углублялись в лес, тем ужас становился сильнее.
Лунный свет почти не проникал сквозь кроны деревьев, но когда мы случайно оказались на прогалине, где серебристые лучи сумели пробиться через прорехи в листьях, передо мной снова оказалась груда черепов. Белые круглые черепа буквально выпрыгнули из темноты – так мне показалось. Я ойкнула, оступилась и едва не свалилась в ближайшие колючие кусты.
Пытаясь удержать равновесие, я ухватилась за темнеющий ствол, оцарапала ладони о колючки, и тут из земли вдруг выползло нечто длинное, белое и извивающееся. Оно застыло в паре сантиметрах от моих ног, ткнулось в песок и исчезло.
– Осторожно, это корни дерева бук-бук, – проговорил Иоко, подхватив меня под локоть и помогая удержаться на ногах.
– Ничего себе, – только и смогла проговорить я.
– А черепа – это те, кого бук-бук уже слопал, – радостно сообщил Хант, бесстрашно стукнул ногой по стволу и несколько раз подпрыгнул, расшвыривая песок с дорожки.
– Идем, что встали? – удивился Ходящий. – Подумаешь, парочка скелетов. Скоро совсем перестанут попадаться. Мало кому удавалось забрести без Проводника вглубь острова. А уж если шли с Проводником – то есть со мной, – точно возвращались живыми и невредимыми.
Не могу сказать, что меня сильно обнадежили его слова, но я немного приободрилась. Все-таки я не одна путешествую по проклятому лесу, со мной Иоко и Ходящий, а они уж наверняка знают, как отсюда выбраться. Поэтому я заторопилась и вслух пожелала поскорее дойти до берега.
– Да уже почти дошли, – весело отозвался Ходящий.
И словно в подтверждение его слов деревья расступились, обе луны засияли с удвоенной силой (так, по крайней мере, мне показалось), и белый, совершенно чистый песок раскинулся перед нами. Справа, полукругом огибая еще одну лагуну, более широкую и короткую, поднимались крутые белые скалы, наваленные гигантскими обломками и спускающиеся прямо к воде. Слева на песчаной косе длинной цепочкой тянулись и шелестели на ветру пальмы. А прямо перед нами возвышался портал.
Доводилось ли вам хоть раз в жизни любоваться порталами в иной мир? Нет?
Вот и мне не доводилось. Каменную лестницу с мышами можно не считать, там я почти ничего не разглядела, кроме жутких лусов.
И то, что я увидела в залитой лунным светом лагуне, показалось мне невероятным, необыкновенным, волшебным, сказочным, изумительным и прекрасным.
Воздух тут был настолько чист и прозрачен, что все виделось очень четко и ясно, до самых мельчайших деталей, до самого крошечного листика на деревьях и до самой крохотной песчинки. Прямо на воде стояло огромное окно, такое громадное, что в него без труда могло войти крепкое парусное судно.
Уже потом я рассмотрела, что на самом деле это было не окно, а гигантский куб, и в каждой грани его видна была одна сторона Мира Прозрачных Островов. Словно на телеэкране, перед нами разворачивалась диковинная картина.
Длинный песчаный берег, ярко-голубая вода, множество красивых раковин, сверкающих чистейшим розовым, белым, сиреневым и голубым перламутром. Некоторые были величиной с небольшую собачью будку и едва ли не наполовину погружены в песок. А другие, совсем маленькие, лишь отражали лучи тамошнего светила, бросая на воду радужные блики.
Возле одной из больших раковин сидели два белоголовых мальчика, розовощеких и пухленьких. Лет им было, наверное, по пять, не больше. Карапузы нанизывали на длинную бечевку цветы и крошечные перламутровые шарики-бусины. Их светлые головки соприкасались, синие глазки неотрывно следили за процессом, а проворные ручки трудились без устали. Рядом с ними уже лежало несколько связок таких бус, яркие желтые и оранжевые цветы на них перемежались с крупными перламутровыми бусинами.
– Каждая такая бусина сделана из раковины, – принялся пояснять Ходящий, – и стоит не меньше золотого слитка. Достать их сложно, но можно. Раньше было можно.
– Зачем им бусы? – удивленно спросил Лука, который тоже стоял, как завороженный, и не отрывал взгляда от портала.
– Это цвета рождения, – вдруг заговорила Эви. – Они будут праздновать рождение новых детей. Ночью будет праздник, и новорожденных нарекут именами. Так здесь принято, и так было всегда.
– Ты помнишь? А я не помню вообще ничего, только как раковины доставали со дна глубокой лагуны, – с сожалением заметил Хант. – Мои братья их доставали, а я смотрел. И больше ничего не помню, даже как меня поймали, не могу вспомнить.
– Потому что чародей Вейма стирал память каждому ребенку, который попадал на пиратские суда. Чтобы никто не помнил своих родных и своих имен, – мрачно пояснила Эви.
– А ты? Тебе разве не стерли память? – удивился Хант.
– Нет.
Эви не стала больше ничего рассказывать. У нее на груди вдруг появилось ожерелье из цветов и ракушек. Вблизи оно казалось еще красивее, и Ходящий уставился на Эви так, будто увидел жуткое привидение.
– Оно что… – пробормотал он, и его толстые, как сосиски, пальцы, потянулись к девочке.
– Оно не настоящее, – тихо ответила Эви и отодвинулась подальше, – убери руки. Это призрачное ожерелье, забыл? Мы призраки, и все, что ты видишь, не такое, каким кажется…
– Дери вас лусы! Тьфу!
– Портал закрыт. Видеть можно, а попасть туда уже нельзя, – вдруг заговорил Иоко, – мы остановили воровство детей из Мира Прозрачных Островов. Мне помогали мои во́роны, но подсказку дала девушка, которая была ведуньей в Мире Прозрачных Островов. Хранителями на том острове были девушки-ведуньи. Они обладали большой силой, но одни закрыть портал не могли. Да и я не смог бы, это не под силу ни одному Чародею. Ни открыть, ни закрыть. Нам удалось это сделать только вместе с этой девушкой.
– Как ее звали? – тихо спросила я.
– Они никогда не называют своих имен. Ни один житель Прозрачных Островов не открывал нам своего имени. У них к имени привязана душа. Чтобы Хозяин не украл душу и не стал сильнее, они хранят имена в тайне, – пояснил Иоко. – Я вспоминаю все больше и больше. Кажется, вспомнил все: и как закрывал портал, и как мы сражались с пиратами. И девушку вспомнил. Она присоединилась к нам, потому что после закрытия портала не смогла вернуться в свой мир.
– И как вы ее называли? – снова спросила я.
– Хранительница. Мы называли ее Хранительницей.
– Да, помню такую. Светловолосая, голубоглазая, с зеленой татуировкой на щеке. Отмеченная она, и всегда ею была. Вы ее называли Хранительницей, а моряки из Вейма звали Отмеченной за татуировку. Уж от нее спасу не было никому, – проворчал Ходящий и выразительно вытаращил глаза.
При слове «Отмеченная» я почувствовала, как гора свалилась с плеч. Я сразу поняла, кто на самом деле должен освободить Время.
– Тогда нам надо бы найти ее, если она Отмеченная, – резонно заметил Хант.
– И если осталась в живых. После войны мало кто выжил, одни мертвяки да призраки кругом, – произнес Ходящий.
– Ты у нас теперь настоящий человек, вот и расскажешь нам все, – заметил вдруг Лука. – А теперь что, так и будем стоять и смотреть на играющих детей или пойдем дальше?
– Поедим сперва, – предложил Шторм, – я знаю, у отца тут есть хижина. Давайте ловить рыбу и варить уху. Веди, отец.
Шторм был расторопным и деловым мальчиком. Мало болтал, зато много делал. В его проворных руках спорилось все, он ловко управлялся не только со снастями и парусами, но и с мытьем полов, посуды, стиркой и прочими хозяйственными делами. И ни разу я не слышала, чтобы он жаловался или возмущался.
– Шторм дело говорит, – сразу согласился Ходящий, – давайте вернемся к развилке. Хижина недалеко от озера. Наловим рыбы, Тимай нам поможет. Верно, Тимай?
Тимай скорчил рожу, высунул язык, но не возразил. Я уже давно поняла, что ему нравится оборачиваться чайкой и нырять в темную холодную воду.
Мы добрались до озера, вокруг которого поднимались неприступные скалы, покрытые зелеными растениями с неведомыми мне названиями, и лишь один его берег был удобным для костра – плоский, каменный, он длинным парапетом возвышался над прозрачной водой.
Луна успела скрыться за деревьями, а солнце еще не поднялось, поэтому около озера было особенно темно. Костер оказался кстати.
Хижина Ходящего на самом деле была сущей развалиной. Крыша из сухой травы местами прохудилась, дверь покосилась, земляной пол почернел от золы, которую никто не выгребал из примитивной каменной печи.