Моя костяшки побелели, так я сжал книгу, вчитываясь в статью.
Николай Гончаров был невероятно талантливым студентом. Ещё будучи плеером, он осознал, сколько ограничений ставит система магам. «Нельзя всех под одну гребёнку. Когда-нибудь она сломается, и мы проиграем», — это была его цитата.
Статья была очень общей. Она не рассказывала, что он изучал, и чем именно отличался от других студентов. Просто перечисление событий.
Его группа была одной из сильнейших в школе Баттонскилл. Чемпионы нубобола, рекорды по прохождению учебных данжей, рискованные спуски на запрещённые уровни в Прорыв. За это он получал проступки, но без труда исправлял их.
Именно его группа спустилась в Прорыв под Баттонскиллом в тот момент, когда там был великий поход топовых игроков. «Имперский рейд» не смог победить босса, а пытавшегося сбежать целителя догнал и убил шальной монстр.
Я сразу вспомнил бабку на остановке: «Твой отец в семнадцать спас имперский рейд от вайпа».
Нет, нубская группа Чекана не вынесла героически всех монстров. Они смогли убить того моба и воскресить целителя свитком. Это дало возможность поднять всех павших игроков.
Двадцать минут. Спустя это время нельзя воскресить игрока…
Я потёр лоб. Не совсем понятно, какова природа всех этих Прорывов? Ведь если называется «Прорыв», то почему монстры не рвутся наружу? Почему ждут в подземельях, да ещё и на своих уровнях?
Тут были ещё фотографии.
Пять человек стояли, одетые в нубские мантии. Отец и мать рядом. Ранняя фотка, и в руках Чекана та самая дубинка, которая сейчас была у меня. Странно, вроде бы Глазьева ещё там сказала, в подземельях под Сито, что это нубская дубинка модератора Чернецова.
Тут была и общая фотография всего курса. Десятки студентов стояли, улыбаясь фотографу. Своего отца, а рядом с ним мать, я узнал сразу.
А через несколько человек я с изумлением узнал модератора Чернецова, совсем ещё молодого. Екатерина Глазьева стояла с ним рядом.
Интересно получается, модератор и защитница нюбсов были в одной группе? Наверняка конкурировали с моим отцом.
Чекан был известен тем, что ещё до окончания обучения побывал во всех семи Великих Прорывах. Я достал мобильник и пометил себе: «Семь Прорывов». Надо будет узнать, что это такое.
Как раз после окончания школы Чекан стал вести активную политическую деятельность, пытался изменить систему обучения.
Основные тезисы:
«В группе не пять игроков, а семь».
«Вернуть самоопределение магам».
«Лучше изучить ремесленные классы».
Блин, про последний вопрос вообще ничего не было… Да и про семь игроков в группе. Только про то, что система определения классов убивает саму суть магии.
Естественно, никто особо не слушал, потому что за последние тысячелетия нынешняя система «показала себя, как лучшая».
Дальше началась история Чекана, как Тёмного. Что удивительно, она совпала с тем временем, когда стали активны все семь Прорывов. В том числе и Большой Прорыв под Баттонскиллом.
В статье говорилось, что в своей группе Чекан оставил в живых только свою жену. Ещё он нападал на великих игроков прямо во время рейдов. Не желал сдаваться Надзору.
Вкратце говорилось, что у него был квест на получение мифического «адского» класса, именно поэтому некоторые называют его «Адским Гусляром».
Чекан успел облететь с моей мамой все Великие Прорывы, но смог спуститься до нижнего уровня только под нашей академией.
В погоню за ним отправилось несколько групп, но из Прорыва уже никто не вышел. Считается, что именно под Баттонскиллом чуть не появился сам дьявол, но маги ценой своей жизни запечатали девятый уровень.
Статья тонко намекала, что именно Чекан открыл двери в преисподнюю. Пытался сделать это по всему миру, но получилось только под «батоном».
Дальше перечислялись имена «героев», погибших в погоне за ним. Да уж, гордиться было особо нечем, только если за ранний период жизни отца.
Я, вздохнув, опять глянул на фотографии, потом опустил взгляд на тетрадный листок. И первая же строчка заставила насторожиться:
«Семь нот — семь прорывов».
«Семь игроков — семь нот».
«Семнадцать — усиленная семёрка».
Красивый почерк. Всё это обведено кружочком, и поставлен знак вопроса. Тут же была куча перечёркнутых рассуждений, и я стал вчитываться сквозь штрихи.
— Извини, ты не мог бы вернуть мне это? — отвлёк меня голос.
Глава 23, в которой Фонза
Я поднял глаза.
Перед столом стояла та самая девушка, с чёрными кудрями и с зелёными глазами. Классические джинсы, и кеды с футболкой под цвет глаз. На поясе стандартный набор: завязанный кошель, и бутылёк.
Кажется, это она подсказала Селене Лор девиз школы Баттонскилл, когда наша экскурсия прилетела в эту библиотеку…
Как же её там звали?
Видимо, она не сразу узнала меня, и теперь, когда я поднял голову, на миг замерла. А потом растерянно бросила:
— Э-э-э… ты?!
— Привет, — я с сожалением протянул тетрадный листок, — Интересуешься историей?
Каракули упорхнули из пальцев, и я с сожалением наблюдал, как девушка свернула его и затолкала в поясной кошель. Эх, так и не расшифровал её размышления.
— Хочу узнать правду, — нехотя ответила она.
Взгляд не был дружелюбным, но она продолжала стоять, её будто подмывало что-то спросить.
Мои тиммейты, сидящие рядом, притихли, спрятав глаза за книгами. Только, судя по растопыренным ушам, текст их навряд ли уже интересовал.
— Гера, — я отложил книгу и протянул руку.
Кудрявая прищурилась, раздумывая. Ну, офигеть, я её будто замуж позвал…
Потом села напротив, и, вскользь покосившись на мою ладонь, чуть склонилась вперёд:
— Это правда ты?
Я и так уже знал, о чём речь, и кивнул.
— Ну, я…
— Как ты… — она оглянулась, перешла на шёпот, — Как ты смог получить сразу два скилла?
— Я… а откуда ты знаешь?
— Плеер, — зелёные глаза усмехнулись, — С осени я третий курс, уж такие вещи персики видят.
— А, так ты с Кентом на одном потоке?
— Кент?
Я потёр подбородок, вспоминая, как же его там:
— Иннокентий, по-моему. Алхи… а, нет, ещё нет, ремесленник только.
— Ты про Кешку из группы Тотема? Так он же повар.
Улыбнувшись, я кивнул. Мои подозрения, что Кент не такой уж важный человек в Батоне, только подтверждались.
Кудряшка продолжила:
— Ну, да, он тоже скоро третий курс. В общем, вас научат видеть классы и скиллы. Ну, как ты смог получить два умения?
— Как тебя зовут хоть? — слегка возмутился я.
Она поморщилась. Ага, знакомиться не хочет, а на вопросы давай отвечай. Я ей не ходячий справочник, желаю человеческого отношения.
— Ладно, я пойду, — она встала, тряхнула кудрями и направилась к выходу.
Провожая взглядом зелёную спину, я подумал, что фигура-то у неё ничего, но вот манеры оставляли желать лучшего.
Я попытался вспомнить, что у неё было на том листочке. Что-то про «семь нот». А, ещё «семь прорывов». Так, надо у эльфийки ещё книжки попросить…
— Позволь спросить, Георгий. Что она от тебя хотела? — послышался голос Толи.
— Да то же, что и все, — я пожал плечами, — Наверняка только Тёмный Чекан интересует.
— Ты правда так думаешь? — спросила Биби.
— Ну, да…
— А, по-моему, совсем нет, — и она замолчала, опять чуть не залившись краской.
— С чего ты… — хотел спросить я, но тут же напротив снова появилась собеседница.
Легка на помине.
— Ладно! — яростно прошептала кудрявая, — Я — Женя.
Я даже опешил от такого напора. Не знакомство, а наезд какой-то.
— Кличка Фонза, — она поморщилась.
Было видно, что кличка ей не нравится.
— Я из группы Ракиты. Ремесленник пока, а буду рисовальщиком.
— Чего? — спросил не только я, но и мои тиммейты.
Это было моим слабым местом. Я до сих пор так и не знал, какие классы вообще существуют. Только то, что после ремесленника идёт широчайший набор профессий.
Женя окинула нас взглядом, потом спросила у меня:
— Твои, что ли?
— Мы команда, да, — нейтрально ответил я.
— Круто, когда ремесленник — лидер группы, — задумчиво сказала она, — А может, и не круто.
— Так что ты хотела-то?
— Ты знаешь, что произошло в холле Ньюплея?
Я поджал губы. Знать-то я знаю, но ректор намекнул, что это секрет. Судя по глазам моих одногруппников, их тоже обязали хранить тайну.
Кудряшка Фонза по-своему поняла наше молчание, и зашептала:
— Из прорыва вырвались мобы, проникли в Батон. Вот только я своими ушами слышала… — она зашептала, — дьявольскую ноту!
— Тот суммон, про которого ректор говорил, — выплеснула Биби, а потом прикрыла рот рукой.
Женя бросила на неё взгляд, с прищуром покосилась на меня.
— То есть, вы…
Мы молчали, но эта Фонза, судя по всему, обладала завидным интеллектом. Она тряхнула пальцем, будто требуя внимания, а потом унеслась к стойке с эльфийкой:
— Я сейчас!
Мы только беспомощно переглянулись.
— Я нечаянно, — грустно сказала Айбиби.
Не прошло и минуты, как зелёная футболка вернулась, и перед нами бухнулась тяжёлая книжка в кожаном переплёте. Я с задержкой, но прочитал перевёрнутое название:
«Сказки и предания тёмных времён».
А Женя открыла книгу и быстро нашла какую-то страницу. Ткнула пальцем…
— Вот, — она шёпотом стала читать, будто разговаривая сама с собой, — «Известно, что в древности волшебники, использующие магию песни…»
Я напряг слух, а Толя так вообще чуть через стол не перевесился, пытаясь заглянуть в книгу. Там было что-то вроде сборника легенд, и какие-то чёрно-белые гравюры.
— «…достигали таких высот, что могли воплощать слово в материю. Особо умелые маги могли даже оживлять эти воплощения.»
У Лекаря загорелись глаза, а я же вспомнил того моба. И ужасный скрип, который он издавал.
— «Сообщество игроков считает такую магию разделом некроманти