сокий коренастый дядька с усами и выправкой. Я бы на месте дебоширов боялась именно его. Дядька окинул нас с Лехой внимательным взглядом и на вопрос о Грибке сказал:
– Войковская, 16. Второй подъезд, квартира на втором этаже направо.
Леха на это кивнул и, поблагодарив охранника, вышел из заведения и закурил.
– Охранник, видимо, не особенно радеет об этом Грибке, – заметила я.
– Толковый мужик просто. Понял, что разводить речи не имеет смысла.
– Поедем к Грибку?
– Естественно, или ты думаешь мне доставляет удовольствие шататься ночами по притонам?
– Не знаю, ты личность неординарная.
– Вот спасибо, – даже хохотнул Леха.
– Нет, правда, я многого о тебе не знала.
– Просто ты больше интересовалась собой. Но это простительно, если учесть, что большую часть жизни ты провела в строгом воспитании, закрывающем современную реальность.
– Как интересно ты завуалировал слово "эгоизм".
– Красивые женщины почти всегда эгоистки, с этим ничего не поделаешь.
Мы уселись в машину, Леха завел мотор, соображая.
– Войковская… Войковская, это у нас… – поняв, вывернул налево, и мы двинули по дороге.
– Далеко она?
– Не очень. Тут все рядом.
Дом шестнадцать по Войковской мы разыскали с трудом. Улица представляла собой скопление хрущевок, построенных с чьей-то легкой руки самым немыслимым образом: дома стояли в несколько рядов, а между ними в разных местах располагались еще дома, но выстроенные перпендикулярно к этим. Нумерация была хаотичной. Ездить по узким улицам было неудобно, потому Леха все-таки припарковал машину неподалеку от единственного встреченного нами ночного ларька. От него мы двинули вправо, через тропинку вошли в эту вереницу построек, и тут нам повезло: третий дом оказался нашим.
– А второй подъезд откуда считать? – проворчал Леха, которому уже надоело тут таскаться. Райончик, кстати, был весьма неприятный, темный, фонари горели редко, прохожих на улице не было, а если бы я кого и увидела, то, скорее, испугалась, нежели обрадовалась. На подъездах висели номера, нам повезло. Дверь была железная, но домофон сломан, так что мы попали внутрь беспрепятственно. Подъезд на удивление оказался чистым. Нужная нам дверь была приоткрыта, и я даже вздохнула.
– Его-то за что? – последовал Леха моим мыслям, аккуратно толкнул дверь коленкой, она отворилась. Квартира была однокомнатная, свет горел везде кроме прихожей. Тут скрипнула дверь ванной, и из нее показалось опухшее женское лицо с растрепанными сальными волосами. Определить, сколько даме лет, я не взялась. Она смотрела на нас рассержено.
– Что надо? – поинтересовалась хриплым голосом.
– Грибок здесь?
– В комнате, – кивнув в сторону комнаты, женщина снова скрылась в ванной. Мы прошли и обнаружили единственное тело в самом углу, на матрасе. Мужик весьма жуткого вида спал, скорчившись в позе эмбриона.
Леха пнул его ботинком, тот что-то бормотнул, но не проснулся.
– Может, его из чайника полить? – предложила я.
– Может, ты еще за него замуж выйдешь?
Он снова пнул мужика ногой, и в этот раз тот среагировал. Забормотав, открыл глаза, приподняв голову, стал нас рассматривать. Выглядел он не очень: отекший, лицо красное, глаза заплыли, еще его потрясывало.
– Ты кто? – спросил он Леху.
– Дьявол, – ответил тот вполне серьезно, – пришел забрать твою душу.
Мужик хохотнул, присаживаясь.
– В том плане что… – тут он уставился на Леху, нервно сглотнул и додумался спросить, – Леха Дьявол?
– Он самый.
– А что я сделал? – мужик как-то стремительно побледнел и затрясся еще больше, как будто реально увидел перед собой представителя преисподней. Видя его реакцию, я даже подумала, что он с большей радостью согласился бы на последнего.
– Ничего. Мне нужна информация.
– Хорошо, – мужик кивнул, – я все, что угодно. Только это… – Грибок стрельнул глазами в сторону выхода, – мне бы освежиться. Я быстро.
– Валяй, – кивнул Леха, и мужик, с трудом встав, скрылся в ванной. Леха же, осмотревшись, примостился на краю дивана, я осталась стоять, прислонившись к стене. Грибок вернулся через минуту уже куда более бодрый, чем уходил, и активно шмыгая носом. Если я вызвала у него интерес, то явно куда меньший, чем Леха. На него он смотрел, как на неземное явление. Грибок присел на стул, и Леха сказал:
– Я ищу Князя. Павел Князев.
– Знаю такого, – кивнул Грибок и затараторил, – мы с ним в "Адмирале" познакомились. Он там с полгода отирался, но все один больше. Как-то выпивали вместе, ну поехали ко мне, продолжать. Он нажрался в зюзю, стал нести какую-то чушь про долги из прошлого, которые надо отдавать. Короче, грузил. Я ему предложил вмазаться, мол, расслабишься, забудешь о своих проблемах. Он вмазался, но все только хуже стало. Как начал болтать про эти свои долги опять…
– Что за долги? – перебил его Леха.
– Да я толком не понял. То ли его кто кинул, то ли он кого. Короче, начал нести бред: мол, у него тут миссия – восстановить справедливость. Типа у него в руках две чашки весов, а он типа бога, качает их. Короче, повело его порядочно. Ну вот он и сказал: я, мол, должен привести эти весы в равновесие, и это моя миссия. Я его спрашиваю, что за весы. А он опять символами затирает, что на одной чаше прошлое, а на другой будущее. И что, пока прошлое не будет уничтожено, будущее не будет установлено. Ну только он не так говорил, а очень гладко затирал, Иоанн Богослов отдыхает. Прямо новая философия типа. Я, конечно, ничего не понял кроме того, что крыша у парня течет и что надо от него подальше держаться. Утром отправил его домой, а потом он в "Адмирале" меня нашел и говорит, мол, как достать дури. Я его с Крестом свел, он мне амф толкает. Ну и после этого старался от него подальше держаться, на всякий случай, потому что мне той ночи с его пароноидальным бредом за глаза хватило.
– Когда ты его видел последний раз?
– Вчера, – Грибок повел глазами. – Точно вчера. В "Адмирале". Он ко мне подошел сам, пока Креста ждал. Трезвый вроде был, но какой-то нервный. Я спросил его, как дела, а он улыбнулся и говорит:
– Еще немного, и клубок развяжется. Ну я понял, что он опять на своей волне, и слился.
– Не видел, с кем он был?
– В баре точно один.
Леха поднялся и сделал мне знак, я направилась к выходу.
– Это все? – поинтересовался Грибок даже как-то разочарованно.
– Радуйся, что так, – заметил Леха, и мы покинули квартиру.
– После ванной он заметно повеселел, – сказала я, спускаясь по лестнице.
– Вмазался. Знаешь, что меня беспокоит?
– Догадываюсь. Что у Князя крыша поехала от наркоты?
– Не совсем. Амфетамин в первую очередь стимулятор нервной системы. То есть он повышает активность и концентрацию внимания. Частенько после употребления дозы люди начинают много говорить, они могут говорить часами, но! Амфетамин не обладает психоделическим эффектом. Психозы и припадки вызываются передозами. А это значит, что Князев реально спятил, а под действием амфетамина только ощутил прилив сил, чтобы осуществить возложенную на него миссию.
– Уравнять чашу весов?
– Вроде того, – мы сели в машину. – Если все это совместить воедино, то он решил избавиться от всех, кто имел с Витязем связь в этом городе. А может, и не только в этом, кто знает, как далеко зашли его планы.
– И я – последнее звено, – сказала я, поеживаясь, вспоминая, как он стоял напротив меня возле машины. Этот человек мог убить меня еще тогда, но поберег, чтобы разыграть свой ритуал до конца.
– Тебе крупно повезло, – заметил Леха, поняв направление моих мыслей. – Вот что, заедем-ка на квартиру, где он жил последние дни.
– Твои ребята там были?
– Да, ничего интересного не обнаружили, но взглянуть не помешает.
Леха позвонил кому-то, и мы отправились по новому адресу. Квартира находилась в этом же районе, так что уже минут через десять мы поднимались по лестнице очередного захудалого подъезда хрущевского дома. Квартира была на третьем этаже, Леха вытащил из кармана какие-то железки и стал копаться в замке. Я начала нервничать, но он быстро справился с поставленной задачей, через пару минут мы уже зашли в квартиру. Леха включил свет в прихожей, я прикрыла дверь, не оставляя отпечатков. Квартира была того же типа, что у Грибка. Сделав мне знак, Леха быстро прошелся по ней, включая свет. Она была пуста. Мы прошли в комнату, обстановка здесь была бедная: старое продавленное кресло с деревянными ручками, маленький столик, диван, шкаф. Леха открыл створки последнего, он был пуст.
– Может, диван поднимем? – предложила я, – там есть отделение для хранения белья.
Леха отнесся к идее с прохладцей, но поднял. Диван оказался сломан, не закреплялся, и ему пришлось его держать. Наклонившись, я заглянула внутрь: подушка и комплект постельного белья.
– Ничего, – вздохнула я, Леха резко опустил диванную спинку, и, видимо, от создавшегося движения воздуха, сбоку из-под дивана выглянул угол листка. Я быстро вытащила его, листок был хаотично разрисован картинками: весы, нож, луна над городом, в углу была надпись:
"Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана".
Честно говоря, меня пот прошиб от этой фразы. Я понимала, что это только детская считалка, но смысл у нее был зловещий, как и у предыдущей. И мне сразу вспомнился мой сон, и нож у горла, я даже зажмурилась.
– Почерк похож? – спросил Леха, и это вернуло меня в реальность. Я отупело уставилась на листок. Не получив ответа, Леха ушел в кухню, прошелся там, я слышала, как хлопают створки, но не могла сдвинуться с места, до того меня поразили эти строки из считалки.
– Вроде больше ничего нет, – вернулся Леха в комнату, поглядывая на меня, – давай выметаться отсюда.
Листок я взяла с собой, сложив, убрала в карман и всю обратную дорогу была молчалива. А дома нас ждал очередной сюрприз. С ванной заморачиваться не стали. Надпись была на зеркале прихожей и оказалась как раз той, что мы привезли из квартиры.