го не получится, в конце концов, не каждый день человек решается на отчаянный поступок. Матушка, на мое счастье, работала, ей я сказала, что поеду на чаепитие. Папа, посмотрев выступление, забрал у меня барабан и ушел домой, а я отправилась к месту сбора нашего оркестра, отчаянно вертя головой. Когда я уже решила, что Леха не появится, увидела его на стоянке возле машины, он стоял, вздернув бровь и сложив на груди руки. Сердце скакнуло, но я не испугалась, потому что в следующий момент, сделав ему знак ждать, мчалась в сторону нашей группы. Заявив, что на сбор не останусь, а пойду домой, я скрылась в толпе и, оглядываясь по сторонам, двинула обратно к стоянке. Боясь быть замеченной, быстро подошла и сказала:
– Давай уедем отсюда.
Леха вздернул бровь, но ответил:
– Хорошо, – и открыл мне дверцу машины.
Так завязались мои первые отношения с мужчиной, странные и неоднозначные. Поначалу они были исключительно платоническими, мне этого хватало, потому что уровень адреналина и так зашкаливал. Может, Леха воспринимал наши встречи как свидания, я же словно сидела на мине, будучи шпионом. Если мы гуляли, то в закоулках парков, если сидели в кафе, то в совершенно диких местах, куда не могли, по моему мнению, заглянуть никакие знакомые. Леха, поняв, что звать меня куда-то не имеет смысла, отдал мне право выбора места встреч. Я вообще первое время была для него загадкой. Мое поведение не объяснялось рационально, все, что он смог придумать: я его стесняюсь. Наведя обо мне справки, он и вовсе не мог свести данные: мнение обо мне было на редкость положительное, но поведения оно никак не объясняло. Ему даже в голову не могло прийти, на какие ухищрения я иду, чтобы выкроить себе свободный вечер и сбежать из дома под благовидным предлогом. При хороших обстоятельствах мы виделись два раза в неделю, хотя он не прочь был и больше, но уступал, видя мою непреклонность в этом вопросе. Надо сказать, к концу первого месяца я, наконец, немного расслабилась, и меня начало прорывать: появился человек, перед которым не надо притворяться богобоязненной овечкой, – я быстро осмелела. Непонятно, откуда что взялось: я подтрунивала над ним, язвила и вела себя довольно стервозно. Мне это нравилось, я прямо кайфовала, он тоже, кажется, был не против. Через месяц состоялся первый поцелуй. Для Лехи это, наверное, был невыносимый срок, а мне казалось, что все идет крайне стремительно. В тот день он вышел из машины, открыл мою дверцу и подал руку. Как только я оказалась снаружи, он прижал меня к машине своим телом, обхватив за талию. Честно говоря, в первый момент я испугалась, хотя и поняла, что сейчас произойдет. Только я понятия не имела, что надо делать, потому и застыла. Леха наклонился к моему лицу и начал целовать, а я поддалась, отвечая ему. Сначала мы целовались медленно, потом Леха подключил язык, я обняла его за шею, чувствуя, что он начал тяжелее дышать. Это меня немного отрезвило, я отстранилась, он посмотрел на меня, раздувая ноздри.
– Спокойно, – улыбнулась я, слегка его отталкивая, он окинул меня с ног до головы таким взглядом, что внизу живота вдруг стало горячо. – А то взорвешься.
Он усмехнулся, достал сигареты и закурил, не сводя с меня глаз. Я ответила ему смелым взглядом. Покачав головой, Леха сказал:
– Почему я все это терплю?.. Ладно, куда мы там собирались?
После того, как поцелуи вошли в нашу программу, я быстро поняла, что ими одними дело не ограничится. Желание возникало у меня все чаще, становясь от встречи к встрече сильнее, спустя еще месяц я поняла, что больше не могу ждать. Так как вся моя жизнь была взлелеяна французскими классическими романами, я считала, что событие это должно быть необычным. У меня вообще в голове творилось не пойми что: будучи оторванной от реальной жизни, я видела все вокруг в ином свете, чем те, кто воспитывался в обычной среде. Потому романы были для меня не художественным произведением, а инструкцией к действию. Украшая свою жизнь книжными реалиями, я была уверена, что она такая и есть, что действует по тем же законам.
Я вытащила из своей заначки весомую сумму и потратила ее на сексуальное черное платье, нижнее белье, чулки и туфли на каблуках – в одном из журналов этот наряд признавался самым выигрышным. Пришлось потратить время, чтобы выучиться худо-бедно передвигаться на каблуках, это оказалось не так просто.
В вечер икс я отправилась в кафе на встречу с Лехой сама не своя. Матушке я сказала, что иду помогать подруге готовиться к пересдаче экзамена, она меня отпустила. Сумка с вещами была заранее припрятана в камере хранения магазина. Забрав ее оттуда, я отправилась в кафе, где мы договорились встретиться с Лехой. В туалете заведения я быстро переоделась и накрасилась. Он находился напротив входа, я слышала, как Леха пришел. Глубоко выдохнув, пожелала себе удачи и вышла в зал. Леха сидел за столиком, бросил в мою сторону взгляд, явно заинтересованный, поначалу он меня не признал, но почти тут же левая бровь поползла вверх, а рот приоткрылся. Персонал тоже наблюдал за моим приближением с интересом и удивлением. Я старалась держаться уверенно, моля лишь о том, чтобы не оступиться. Мне повезло. Я замерла над Лехой, он, осмотрев меня сверху вниз, поинтересовался:
– По какому поводу?
Наклонившись к его уху, я шепнула:
– Догадайся.
Мы встретились взглядами, он просто не мог поверить в напрашивающийся сам собой ответ, только бровью подергивал.
– Ты серьезно? – спросил, наконец.
– Еще чуть-чуть, и я передумаю.
– Пошли, – он поднялся и, взяв меня за руку, повел к выходу, умудрившись бросить на столик деньги.
– Куда поедем? – спросил, только мы оказались в машине. Взгляд его против воли блуждал по моему телу, а я чувствовала, как внизу живота разливается горячая волна, доселе никогда не испытываемая мной с такой силой.
– Сам решай, – ответила я, пожав плечами, голос оказался немного хриплым, и Леха ноздри раздул, заводя двигатель. Приехали мы, собственно, к нему домой и медлить не стали. Он в лучших традициях начал стягивать с меня одежду прямо на ходу. Вскоре я оказалась в гостиной на широком диване в одном белье и чулках, а Леха – между моих ног. Я буквально задыхалась от захлестывающей меня страсти, он тоже тяжело дышал. Момент моего падения стремительно приближался, и я все-таки посчитала, что стоит предупредить Леху о том, что он у меня собственно первый мужчина.
– Ты серьезно? – спросил он, вроде бы не поверив, хотя и не был сильно удивлен. Он же наводил обо мне справки, так что подобное вполне могло быть правдой. Я кивнула, и он обвел меня таким взглядом, что я чуть не взорвалась изнутри.
– Тем лучше, – усмехнулся он и потянулся ко мне. Надо сказать, несмотря на множество приятных эмоций, понять сразу весь кайф мне не удалось, а так как каждая моя вылазка к Лехе была чревата опасностью раскрытия, то растягивать процесс познания было некогда. Потому выйдя из ванной и услышав от Лехи, стоявшего в кухне, вопрос:
– Ну что, чем хочешь заняться? – я, подойдя к нему, ответила:
– Я бы повторила.
Наблюдать, как сексуально ползет вверх его бровь, было мучительно приятно. Наконец он, усмехнувшись, резко развернул меня и уткнул грудью в стол, стаскивая полотенце.
– Я в тебе не ошибся, – усмехнулся, тяжело дыша мне на ухо.
Еще через час я собиралась домой, разыскивая по комнате одежду. Леха смотрел с легким недовольством.
– Может, останешься на ночь? – спросил все-таки. Я представила мамину реакцию и чуть не рассмеялась. Эта насмешка Лехе не понравилась, и я добавила, чтобы его не злить:
– Извини, никак не могу.
Он пошел меня провожать, в прихожей мы немного зависли, увлекшись поцелуем.
– Когда мы увидимся? – спросил он. До сих пор удивляюсь, что такой властный мужчина, как он, охотно потакал моим слабостям, а так же уступал многим моим желаниям.
– Не знаю, – шепнула я ему, – потом договоримся. Я тебе сообщу.
Конспирация и тут была на высоте. Я приобрела вторую сим-карту для телефона, но включала ее только, чтобы договориться с Лехой о встрече.
– Я хочу, чтобы ты осталась, – шепнул он, увидев мой протестующий взгляд, не дав сказать ни слова, начал целовать. Тут я увлеклась, и сама не заметила, как оказалась сидящей на тумбе с зеркалом. Поцелуи становились все жарче и закончились понятно чем.
Домой в тот вечер я возвращалась поздно, в буквальном смысле бегом. Благо, косметику я смыла еще в квартире у Лехи, а наряд поменяла в туалете на заправке, пока ждала такси. Обычно я добиралась на своих двоих, выбирая немноголюдные улочки, городок у нас маленький, и всегда есть опасность оказаться раскрытой. Но в этот раз времени катастрофически не хватало, потому пришлось рискнуть. Мне повезло, никто меня не признал, а матушка, как оказалось, в тот вечер свинтила к какой-то подруге. Короче, обошлось, но я себя отругала за беспечность. Раз повезло, но надо быть острожной, иначе лишусь всего. Воспоминания о последней встрече были так ярки и сильны, что мне очень быстро захотелось повторить. Встречи наши стали более частыми, и я изворачивалась ужом, придумывая оправдания своим отлучкам. Это было сложно, но страсть тащила меня из дома против моей воли. Мы с Лехой оказались идеальными партнерами, очень быстро секс стал не просто классным, а выше всяких похвал, потому уходить от него было все тяжелее.
– Почему ты не хочешь остаться? – каждый раз спрашивал он, я с упорством отнекивалась, не желая рассказывать правду. Мне хотелось, чтобы отношения наши не переставали быть игрой, дерзкой перепалкой, заканчивающейся агонией страсти. По крайней мере, я воспринимала все происходящее именно так, а расскажи я ему о себе, мы сразу впадем в скучное перебирание жизненных ситуаций. Потому я не переставала отшучиваться от него, да так, чтобы еще и задеть. Меня жутко заводило, когда он злился, да и его тоже, если уж по правде. Но в этот раз он на мои слова никак не отреагировал и вдруг спросил:
– Ты вообще кем меня считаешь?