Энгелберт от этой идеи пришел в восторг.
— Как слуги в хороших домах.
— Точно. Как слуги в богатых домах. Мы же хотим, чтобы наши клиенты чувствовали себя знатными господами и дамами — как будто они прибыли ко двору императора.
— Может быть, даже сам эрцгерцог Маттиас зайдет, ja?
— Знаешь, меня ничуть не удивит, если и сам император Рудольф заглянет купить специальный рождественский кекс от Энгелберта.
Этцель просиял.
— Ты и правда так думаешь?
— Почему бы и нет? — Вильгельмина торжественно кивнула. — Мы поднимемся, Этцель, вот увидишь. Скоро все изменится.
ГЛАВА 22, в которой обмениваются откровениями
— Так что же вы мне сразу не сказали? — возмущенно спросила леди Фейт. — Что еще вы упустили?
— Уверяю вас, миледи, я искренне сожалею, — повинился Кит. — Но вы должны признать, что до этого момента у меня просто не было возможности объясниться. Тем не менее, я, конечно, виноват…
Известие о том, что Кит — внук Козимо Ливингстона, несколько умерило гнев леди Фейт, но она все еще оставалась настороженной.
— Это избавило бы меня от переживаний.
— Взываю к милосердию суда — Честно говоря, Кит не заметил особых переживаний.
— Милосердие суда? — Она вдруг улыбнулась, озарив комнату и сердце Кита светом. — Мне это нравится. Сами придумали?
— Нет, конечно. Там, откуда я родом, это известная поговорка.
Она нахмурилась, и радостное сияние погасло.
— Это такая издёвка?
— Ни в коем случае! Я просто хотел сменить тему. — Кит взглянул на свою суповую тарелку. — Бульон отлично выглядит. — Он достал из кармана жилета свою апостольскую ложку. — Я бы не прочь в него углубиться.
— Как странно вы выражаетесь, — заметила она, беря ложку со стола.
Кит обрадовался минутной передышке. Все-таки разговаривать с дамой на примитивном языке семнадцатого века не так-то просто. Впрочем, и в любое другое время это непростое занятие. Разговор с леди Фейт требовал особого внимания; он был рад возможности передохнуть и настроиться. Над столом повисла тишина, нарушаемая лишь случайными естественными звуками. Когда молчание грозило перейти в неприличие, Кит, собрав всю свою светскость, осведомился:
— Вы в Лондоне живете?
— Боже мой, нет, конечно! — воскликнула она. Отодвинув тарелку, она взяла кусочек подсушенного хлеба, покрошила в остатки супа и продолжила бодро орудовать ложкой. — А вы где обретаетесь?
— Я родился и вырос в Лондоне, — ответил он и быстро поправился: — То есть не совсем в Лондоне, я родился в Уэстон-сьюпер-Мэр[19]
{Уэстон-сьюпер-Мэр — приморский курортный город в графстве Сомерсет в Англии.}— Уэстон-сьюпер-Мэр? — озадаченно переспросила леди Фейт.
— Ну да, в Сомерсете.
— Ерунда какая-то! — фыркнула она. — У меня дом в Сомерсете. Клариво, поместье нашей семьи. Вы знаете, где это? — Не дожидаясь ответа, она продолжила. — Мой отец — Эдвард, старший брат Генри. У меня был еще один брат Ричард, но он, к сожалению, умер в три года. Я его даже не знала. — Она изящно доела последнюю ложку супа. Свет свечи очень красиво падал на ее шею, казалось, нежная кожа светится. Такое небесное зрелище заставило Кита испытать легкое головокружение.
— А у вас есть семья? — спросила она.
— Ну, я полагаю, Козимо можно считать моей семьей.
— Что вы имеете в виду? Либо он ваш дед, как вы утверждаете, либо нет. Какие тут могут быть еще полагания?
— Конечно, мы родственники, — заверил ее Кит. — Тут никаких сомнений. Но, строго говоря, он мне не дед.
— Как это? — Ложка леди Фейт замерла в воздухе. — А кто же он тогда, скажите на милость?
— Он мой прадед. — Наткнувшись на недоверчивый взгляд, он поспешил добавить: — Понимаю, звучит немножко дико. Я сам с трудом в это поверил. Но это чистая правда. Козимо — мой прадед.
— Ты меня удивляешь.
— Это все связано с их, гм… секретными экспериментами.
— Ну да, он прыгает.
— Простите?
— Он использует лей-линии. Прыгает — вот как я это называю. Когда человек прыгает с одного места на другое. — Она посмотрела на него с высокомерной улыбкой. — Прыгает.
— Да, пожалуй, подходящее слово, — согласился Кит. — Наверное, эти его прыжки, ну, из одного места в другое, мешают естественному процессу старения. Козимо намного старше, чем кажется.
— Вот как! — Она доела суп и решительно отодвинула тарелку. — Я правильно понимаю, что вы прыгали вместе с ним?
— Да, причем несколько раз. А вы разве не прыгали?
— Нет, — ответила она. Появились слуги, убрали посуду и накрыли стол для следующей перемены. — Они уверяют, что это слишком опасно, особенно для женщин. Не понимаю, почему?
— Я пока не очень в этом разбираюсь, — сказал Кит. — Но я согласен, это может быть очень опасно. Я имею в виду, что если вы прыгнете и окажетесь посреди моря, или в джунглях с тиграми, или в жерле вулкан…
— Вот поэтому им так нужна карта.
— Простите?
— Карта. Карта на Коже.
— Вы и об этом знаете? — спросил Кит, а сам подумал: интересно, что еще она знает?
Подали баранину в соусе, а к ней — пюре из репы и моркови. Слуги наполнили бокалы и снова удалились.
— Дядя немногим доверяет свои секреты, — призналась она, потянувшись за чистой ложкой. — Я одна из таких людей. Отец считает это все ерундой. Он терпеть не может разговоров о прыжках и прочих теориях Генри. В результате они годами не разговаривали. Вот так я и стала единственной хранительницей научных исследований сэра Генри.
Кит не видел никаких оснований ей не верить, но что-то в ее словах вызывало раздражение. Он пока не мог сформулировать, что именно.
— Я потому и приехала в Лондон, — продолжала красавица, изящно орудуя ножом. — Большинство его исследований очень сложны, я бы сказала, эзотеричны. Но дядя обещал показать мне свои полевые дневники и рассказать о самых сложных построениях. Может, со временем и я научусь прыгать.
—Дневники… — повторил Кит, оторвавшись от тарелки. — Подождите, вы что, имеете в виду, что он записывает все свои приключения?
— Да, и хранит записи в таких маленьких книжечках. Там все его мысли, все теории и результаты опытов. Сэр Генри очень аккуратен.
— Это здорово, — искренне восхитился Кит, — насчет его дневников. А вы не знаете, где они?
— Как «где»? В кабинете, конечно, где им еще быть?
Кит почувствовал, как отступает чувство беспомощности, преследовавшее его с тех пор, как он покинул Черную Хмарь. Надо только взглянуть на дневники сэра Генри, и все будет хорошо. Во всяком случае, так ему подумалось тогда. Пройдет несколько дней, и он поймет свою ошибку, но к тому времени мысли его примут совершенно неожиданное направление.
Отложив ложку, он положил обе руки на стол.
— Леди Фейт, — сказал он, приняв по возможности официальный вид, — не хочу вас пугать, но с сэром Генри и Козимо, возможно, случилась беда. Надо немедленно найти его записи.
— Вы сказали — «беда»? Что вы имеете в виду? — спросила она, приподняв идеальную бровь. Заметив его колебания, она поторопила его. — Говорите же, сэр! Если мы хотим поладить, лучший способ — это полная откровенность. — Кит заметил, как в глазах леди Фейт вспыхнул неукротимый огонек. — Плюньте на всю эту чушь вроде рыцарского долга защитить слабую женщину! Уверяю вас, я вполне могу постоять за себя.
Следует отметить, что идея защищать этот пламенный дух не приходила Киту в голову от слова «совсем». Но он с удовольствием отметил ее решимость. Раньше он с таким не сталкивался.
— Говорите, сэр! — потребовала она.
Не стоило дальше испытывать ее терпение.
— Согласен с вами, — начал он, — только откровенность. Я и сам хотел это предложить.
— Так, об этом договорились. — Она чопорно промокнула губы краем салфетки и бросила ее на стол. — Начинаем поиски.
Кит с тоской посмотрел на баранину, остывающую на тарелке.
— Может быть, сначала закончим ужин...
— Ну уж нет, сэр! — Она отодвинула стул и встала. — Если вы считаете важным найти его дневники, нечего терять время понапрасну. — С этими словами она решительно вышла из комнаты.
Кит поспешно откусил и прожевал последний кусок и поспешил следом. Она привела его в комнату, где они встретились впервые, то есть в кабинет сэра Генри. Кит догнал ее возле стены с книгами.
— Как они могут выглядеть?.. — задумчиво произнесла леди Фейт?
— Понятия не имею. Я же никогда их не видел.
— Ладно. Начинаем искать. Вы начнете оттуда, — она указал на верхние полки книжного шкафа, — а я — с другого конца. Встретимся посередине.
Кит приступил к поискам. На верхних полках стояли здоровенные тяжелые тома в переплетах из толстой темной кожи. Названия на корешках читались с трудом, да и все равно они были написаны на латыни. Он снимал книги с полки и торопливо пролистывал их; время от времени ему попадались рисунки или гравюры — обычно они изображали какие-то приборы; большинство книг были написаны от руки на пергаменте, довольно мелким почерком; текст занимал всю страницу, оставляя лишь узенькие поля.
Изучив несколько таких томов, Кит начал подозревать, что дневников сэра Генри среди них просто не может быть. Искать следовало среди книг поменьше размером. Таких было немного, и с ними было легче справиться, так что он переключил внимание на эти небольшие книжицы. Дело пошло быстрее, и он приблизился к леди Фейт. Она что-то напевала совсем тихо. Мелодию Кит не узнал, но понял, что она очаровательна.
Еще более очарователен был голос, воспроизводивший мелодию. Уже через минуту Кит перестал обращать внимание на то, что делает, и только слушал. Он застыл с очередной книгой в руке.
— Что у вас там?
Он с недоумением взглянул на небольшой томик в руке. Книга была в зеленой обложке и с кожаным ремешком-застежкой. Никакого названия он не увидел