— Вам уже приходилось бывать на раскопках, лорд Берли? — спросила Эвелин. Она была очаровательна в свободной льняной рубашке и брюках; волосы молодой женщины покрывал легкий платок. Она сидела на откидной скамеечке лицом к отцу и его гостю.
— Бывал пару раз, — ответил Берли, не упомянув о том, что эти посещения происходили обычно после полуночи, а подкупленная охрана старательно таращилась куда угодно, только не туда, куда следовало. — Мне это очень интересно, но вот беда, я никогда не оказываюсь в нужном месте в нужное время.
— Сегодняшний день станет исключением, — с уверенностью заявил лорд Карнарвон. — Нас ждут великие дела. Должен вам сказать, что я глаз не сомкнул этой ночью. Волновался. А со мной это очень редко случается.
— Отец похож на капризного ребенка в Рождество, — улыбнулась леди Эвелин. — Он боится, как бы кто-нибудь не пришел раньше него и не украл подарки из-под елки. Сама я спала сегодня, как младенец.
— Считается, что мы нашли гробницу фараона, — сказал Карнарвон. — Это огромная редкость. Но пока не вскроем саркофаг, точно сказать нельзя. Картер убежден — по крайней мере, насколько это возможно на данном этапе раскопок, — что нам попалось нечто особенное. — Он побарабанил пальцами по колену. — Надеюсь, он не ошибся.
— Я должен еще раз поблагодарить вас за то, что вы позволили мне стать свидетелем этого исторического события, — почтительно проговорил Берли. — Это весьма щедрый поступок с вашей стороны.
— Не стоит благодарности, — отмахнулся лорд Карнарвон, хотя было заметно, что он все же сомневается в целесообразности своего приглашения. — Ваше присутствие очень кстати. Нам же нужны надежные подтверждения подлинности находок, хотя я очень хотел бы сохранить все в секрете до тех пор, пока мы не вскроем гробницу.
— Другими словами, нужна реклама, — добавила леди Эвелин чуть насмешливым тоном. — Отец вовсе не прочь придать своей деятельности некоторую огласку. Он любит острые ощущения. Поэтому и участвовал в гонках.
— Это дело прошлое, не стоит утомлять нашего гостя этими старыми рассказами. — Взглянув на лорда Берли, он все же спросил: — Вам приходилось участвовать в гонках?
— Я люблю лошадей, — легко соврал лорд Берли. — В детстве любил, — поправился он. — Но автомобили? Нет, никогда не приходилось, хотя иногда хотелось попробовать. Впрочем, наверное, мне уже поздно. Годы…
— Да ну, какие ваши годы? — усмехнулась леди Эвелин. — Гонки на автомобилях не имеют возрастного ценза. Отец отказался от участия только после аварии. А то вы и сейчас могли бы найти его в каком-нибудь гараже в Бруклендсе
{Бруклендс — первая в мире специально построенная кольцевая гоночная трасса протяженностью 2,767 мили (4,453 км) недалеко от Вейбриджа в графстве Суррей в Англии. Открыта в 1907 году.}— Моя дочь как обычно преувеличивает, — снисходительно произнес лорд Карнарвон. — Но мне действительно нравились гонки — почти так же, как раскопки. Впрочем, та авария пришлась кстати. Египет увлек меня куда больше, чем гонки. Я теперь немало знаю о его истории и много сил вкладываю в раскопки.
— Мистер Картер не будет возражать, если я буду находиться рядом? — спросил Берли.
— Может, и будет. Только не пойму, какая разница? — ответил лорд Карнарвон. — По счетам плачу я. Значит, могу приглашать кого угодно. Он это понимает. Говард Картер прекрасный специалист. Он вам понравится, как только вы с ним поговорите.
— Я с нетерпением жду встречи с ним, — сказал Берли.
— Ждать недолго. Мы почти приехали, — объявил Карнарвон. Наклонившись вперед, он через спину водителя указал на возвышающуюся впереди вершину холма. — Вон за тем подъемом. Через пару минут будем на месте.
На вершине холма машина затормозила, а затем медленно двинулась вниз по крутому серпантину, проложенному для нескольких автомобилей, обслуживающих раскопки. Они спустились на дно долины и свернули в узкий овраг с крутыми склонами. Здесь было темновато. Водитель включил фары. Они двигались вперед до перекрестка, где два других ущелья соединялись с первым.
Даже в предрассветном сумраке Берли разглядел небольшой лагерь, состоящий из нескольких грубых лачуг, брезентовых и деревянных навесов, натянутых над неглубокими ямами в земле; три большие палатки стояли в ряд сбоку; несколько черных бедуинских шатров с маленькими кострами были разбросаны по периметру.
Машина остановилась, хрустя гравием, и пассажиры вышли. Большие палатки были пусты, люди уже работали, пользуясь относительной прохладой.
— Картер на раскопках, — сказал лорд Карнарвон. — Следуйте за мной, но осторожно, смотрите под ноги! — Он сделал несколько шагов и растаял в сумерках.
— После вас, миледи, — сказал Берли, протягивая руку.
— Надеюсь, мы покончим с этим до полудня, — проворчала леди Эвелин. — Здесь становится ужасно жарко. Я просто расплываюсь.
— До сегодняшнего дня, — признался Берли, — я серьезно сомневался в своем здравом уме из-за того, что собрался летом в Египет. — Он сделал паузу. — Имейте в виду, зима здесь ненамного лучше. Разве что мух меньше.
— Осмелюсь заметить, что вам никогда не стать археологом, мой дорогой лорд. У археологов должна быть шкура, как у носорога, и они должны любить грязь во всех ее проявлениях. Вот мистер Картер родился в пустыне — у него в жилах песок, а выносливостью он может поспорить с верблюдом. По мне, так прошлое Египта лучше всего изучать с восьми до полуночи на террасе гранд-отеля.
— Слова истинной дочери пустыни, — пошутил Берли.
Леди Эвелин тоже хохотнула.
— Археология — папина страсть, а отнюдь не моя. Хотя мне нравятся открытия — вот как сегодня. Есть что-то захватывающее, когда находишь нечто скрытое от мира на протяжении тысячелетий, когда видишь, как слава далекой эпохи выступает на свет. — Внезапно смутившись, она взглянула на высокого мужчину рядом с ней. — Разве вы не согласны?
— Всем сердцем соглашаюсь с вами, — ответил Берли. — А иначе зачем бы мне терпеть жару, мух и скорпионов?
Остаток пути они шли молча, пробираясь между куч щебня, перешагивая через колья и оттяжки навесов, прикрывающих раскоп. Лорд Карнарвон поджидал их возле навеса из грязного холста над зияющей дырой в каменистом грунте.
— Сюда! — позвал он, махнув им рукой. — Я здесь!
Когда они подошли, он стоял у края раскопа и кричал в дыру:
— Картер, ты внизу? Картер?
Из дыры донесся приглушенный голос.
— Я здесь! — Видимо, человек двигался, потому что голос становился более внятным. — Сейчас… лампу принесу. Вот, готово.
Слабый свет заструился из темной дыры раскопа, заливая блеклым сиянием ступени узкой лестницы; с одной стороны тянулась веревка, служившая перилами. Лорд Карнарвон схватился за нее и быстро спустился в широкое отверстие.
— После вас, миледи, — сказал Берли, протягивая руку, чтобы поддержать молодую женщину, приготовившуюся к спуску.
Берли последовал за ней и довольно скоро оказался в подземном помещении приличных размеров, освещенном керосиновыми лампами. Рабочие подняли лампы и осветили каменный дверной проем, украшенный иероглифами. Дверь заложена обточенными камнями. Когда-то она была оштукатурена, но теперь штукатурку ободрали.
— Мы как раз успели к вашему приходу, — говорил Говард Картер Карнарвону. Он резко оборвал себя. — О, а это кто?
— Ах, да, — сказал лорд Карнарвон, повернувшись к гостю. — Позволь представить моего друга, лорда Берли, графа Сазерленда. — Он представил своего нового знакомого археологом-любителем.
Лорд Берли пожал руку человеку среднего роста и вполне заурядной внешности. Картера легче было представить за столом в головной конторе какой-нибудь крупной фирмы, чем кладоискателем, рыщущим по пустыне.
— Рад познакомиться с вами, мистер Картер. Я много слышал о вас. Ваш вклад в расширение нашего понимания древней культуры неоценим.
— Рад, что вы так считаете, — ответил Картер неожиданно тонким гнусавым голосом. — Пресса, как всегда, склонна преувеличивать.
— А вот и нет, — вступила в разговор леди Эвелин. — Вы самый эрудированный и проницательный исследователь, мистер Картер. И скромность тут ни к чему!
Картер застенчиво улыбнулся.
— Мне просто везет, — сказал он.
— Ну, на этот раз повезло так повезло! — заявил лорд Карнарвон. — Итак, приступим? Мы долго этого ждали: первыми увидеть гробницу фараона! Приступайте! Посмотрим, что мы нашли!
Повернувшись к закрытой двери, Картер махнул рукой двоим рабочим с молотом и большим долотом. Они взялись откалывать известку между каменными блоками, и вскоре мертвый неподвижный воздух зала наполнился мелкой пылью. По мере того, как падал очередной кусок камня, в зале нарастало напряжение; рабочие что-то бормотали по-арабски; Карнарвон и его дочь шептались позади; Картер стоял неподвижно, уставившись на стену перед собой, словно помогая разрушать ее силой мысли.
Вскоре выпал один из центральных блоков. Картер поднял руку. «Стойте!», — приказал он. Рабочие перестали стучать молотом. Картер провел рукой по краям пролома. Попробовал заглянуть внутрь, но размер отверстия не позволял.
— Продолжайте, — сказал он, снова отходя в сторону. Рабочие вновь принялись взламывать проход. Картер повернулся к гостям. — Придется ломать, — объяснил он. Несмотря на слой пыли, на лице его можно было заметить изрядное напряжение.
— Это не займет много времени, — заверил их лорд Карнарвон. Он потер руки.
С каждым ударом молота напряжение росло. Сталь ударяла в камень; пыль становилась гуще. Наконец, треснул и выпал очередной блок.
— Стойте! — снова приказал Картер.
Грохот прекратился.
Подойдя к запечатанной двери, Говард Картер вытянул из образовавшейся щели камень и бросил за спину. За ним последовал еще один и еще.
Картер засунул голову в дыру.
— Что там? — спросил лорд Карнарвон.