Lancet публиковали отчеты о собраниях Вестминстерского общества, на которых Сноу читал собственные статьи об исследовательской работе. Сноу, похоже, обиделся и нашел себе более дружелюбного издателя [London Medical Gazette]». Vinten-Johansen et al., p. 89.
17 Первый биограф Сноу, Ричардсон, писал, что Сноу исследовал следующие вещества: «угольную кислоту, окись углерода, циан, синильную кислоту, жидкость голландских химиков [хлористый этилен], аммиак, азот, амиловый эфир, пыль дождевика, аллил, этилцианид, амилхлорид, углеводород, получаемый от амилена». Он также отмечал: «Если вещество по результатам исследований казалось достаточно многообещающим, он пробовал его на людях – первым, конечно, всегда на себе». Richardson, р. xxviii.
18 Винтен-Йохансен и соавторы говорят об этом с типичным красноречием: «Сноу мыслил системами и сетями. Он редко имел дело с линейными цепочками причины и следствия: его больше привлекали переплетающиеся сети причин и следствий. Он считал человеческий организм и весь мир, в котором живут люди, сложной системой взаимодействующих переменных, и любая из них при временной изоляции для тщательного изучения может дать полезную информацию для клинической или научной проблемы – но только если смотреть на нее в правильном контексте, а после изоляции для изучения вернуть обратно в систему и снова рассмотреть уже в естественной среде». Vinten-Johansen et al., p. 95.
19 Практически все подробности эпидемий холеры – и расследований Сноу, – случившихся до бедствия на Брод-стрит, позаимствованы из собственных отчетов Сноу, опубликованных в различных изданиях On the Mode and Communication of Cholera.
20 В Центральном Лондоне доставка почты иной раз занимала всего час. Каждое домохозяйство могло ожидать двенадцати регулярных доставок за один рабочий день. Picard, р. 68.
21 Подробнее о параллелях между организацией и интеллектом муравейников, работающих по принципу «снизу вверх», и коллективным развитием городов читайте в моей книге Emergence (2001). Полная цитата Вордсворта в подстрочном переводе звучит так: «Восстань, о чудовищный муравейник на равнине / Слишком занятого мира! Плыви передо мной, / О бесконечный поток людей и движущихся вещей! / Твоя повседневная внешность, поражающая / Сильнейшим изумлением или восторгом / Незнакомцев всех возрастов; быстрый танец / Цветов, света и форм…»
22 Очень подробный – и доставляющий немалое удовольствие – обзор социально-исторических последствий употребления чая (а также других напитков) вы найдете в Standage, A History of the World in Six Glasses.
23 «Если фабрики с паровыми машинами, производившие товары для мировых рынков, стали первым фактором, увеличившим плотность населения городов, то новые системы железнодорожного транспорта, появившиеся после 1830 года, значительно ускорили процесс. Энергия была сконцентрирована в месторождениях угля. Там, где уголь можно было добывать или куда доставить с помощью дешевого транспорта, промышленность могла регулярно и безостановочно работать круглый год, без сезонных остановок. В деловой системе, основанной на договорах, заключающихся на определенное время, и своевременной оплате, такая регулярность была очень важна. Таким образом, уголь и железо притягивали к себе множество подчиненных и сопутствующих отраслей промышленность и сначала посредством каналов, а затем, после 1830 года, с помощью новых железных дорог. Прямая связь с месторождениями угля была главным условием для роста городов: вплоть до наших дней главным товаром, перевозимым по железной дороге, был уголь, необходимый для выработки топлива и энергии». Mumford, р. 457.
24 Подробнейший обзор открытия холерного вибриона, в том числе биографическая сводка о Пачини, доступен в «Интернет-архиве Джона Сноу» Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе по адресу http://www.ph.ucla.edu/EPI/snow/firstdiscoveredcholera.html.
25 «Он обратился к председателям Королевских коллегий врачей и хирургов, а также Общества аптекарей и призвал их написать своим членам по всему королевству, попросив «давать в любом случае, который находится в круге наших полномочий, настоящее наименование смертельной болезни», чтобы эту болезнь записывали в местных реестрах, на основе которых Фарр собирал свою статистику. В то же время Фарр составил «статистическую нозологию», в которой были даны определения 27 смертельных болезней; ими должны были пользоваться местные архивариусы, записывая причины смерти. Так, например, дизентерия («излив крови») была отделена от диареи («жидкий стул, понос, боли в кишечнике»). Фарр также составил список «синонимов» и «провинциальных терминов», под которыми болезни могли быть известны в той или иной местности. От имени Главного архивного управления рассылались письма, в которых описывались навыки, необходимые для местных архивариусов, а также инструкции для корабельных капитанов, описывавшие их обязанности». Halliday 2000, р. 223.
26 Цитата в Vinten-Johansen et al., р. 160. Авторы оставили следующий поучительный комментарий к самой фразе: «Использование Фарром того же бэконовского термина, которым сам Сноу воспользовался в своей первой публикации, указывает на важность гипотезно-дедуктивного метода для некоторых медиков того поколения. В лаборатории ученый может провести «ключевой эксперимент», в котором два образца помещают в одинаковые условия, за исключением одного изучаемого фактора. Результаты опыта могут в точности сказать экспериментатору, верна ли теория, только вот Лондон не был лабораторией».
27 Во многих отношениях «великий эксперимент» Сноу с городскими поставщиками воды является более впечатляющим – и, возможно, даже более убедительным – примером медицинского расследования, чем случай на Брод-стрит. Подробнее об этом читайте Vinten-Johansen et al., рр. 254–282.
28 Мэйхью мог рассуждать на эти темы и весьма философски, языком, поразительно опередившим свое время: «В Природе все движется по кругу – постоянно меняется, но все равно рано или поздно возвращается к началу. Наши тела постоянно разлагаются и снова восстанавливаются – собственно, сам процесс дыхания является разложением. Животные питаются растениями, а нечистоты животных – пища для растений. Угольная кислота, которая исходит из наших легких, является ядом, если ее вдохнуть, но для растений это не только важная часть воздуха, но и пища. С той же чудесной экономичностью, что характерна для всего Божьего творения, было предначертано, что все, что не подходит для поддержания жизни в высших организмах, лучше всего адаптировано, чтобы придавать жизненных сил низшим. То, что мы выбрасываем как отходы, они употребляют как питание. Растения – не только мусорщики Природы, но и ее очистители. Они удаляют нечистоты из земли и дезинфицируют атмосферу, чтобы она стала пригодна для дыхания высших существ. Без растительных творений животные просто не могли бы существовать. Растения не только изначально подготовили землю для жизни людей и животных: и по сей день они продолжают делать ее обитаемой для нас. Именно поэтому их природа полностью противоположна нашей. Процессы, которые дарят нам жизнь, уничтожают их. Процессы, с помощью которых мы дышим, вызывают у них гниение. То, что выбрасывают наши легкие, усваивается их легкими – то, что выбрасывают наши тела, поедают их корни… Соответственно, в любом хорошо управляемом Государстве одним из самых важных соображений должно стать создание быстрых и эффективных способов переноса человеческих нечистот в те места, где они могут нести плодородие, а не разрушение. От этого зависит и здоровье, и богатство страны. Если вырастить два колоса пшеницы на том месте, где раньше рос только один, – это польза для всего мира, то, конечно же, убрать то, что одновременно и позволит нам сделать вышеупомянутое, и очистить воздух, которым мы дышим, и воду, которую пьем, – это наверняка еще большая польза. Собственно, мы подарим обществу не только двойной объем питания, но и двойное здоровье, чтобы лучше насладиться им. Только сейчас мы начинаем это понимать. Вплоть до настоящего времени мы думали только об избавлении от нечистот – идея их использования даже не приходила нам в голову. Лишь после того, как наука рассказала нам о зависимости одних творений Божьих от других, мы начали понимать, что то, что казалось нам хуже, чем бесполезным, на самом деле – капитал Природы, богатство, отложенное на нужды будущего производства». Mayhew, р. 160.
29 Еще один визионер по имени Уильям Хоуп считал, что новые «канализационные фермы» могут привлечь посетителей, став своеобразными курортами: «Лондонские красавицы могут выехать из города, чтобы восстановить утраченные силы под конец сезона, и… возможно, даже послушать лекцию о сельском хозяйстве, которую будет читать сам фермер, одновременно попивая его сливки и наслаждаясь приятным ветром». Halliday 1999, р. 133.
30 В романе Марселя Пруста «По направлению к Свану» запах печенья вызывает у главного героя длинный и очень подробный поток воспоминаний. – Прим. пер.
31 Том Кох дает очень точный и красноречивый обзор некоторых статистических и картографических исследований, проводившихся для доказательства теории миазмов в тот период, в том числе и работы о высотах, написанной Фарром. В большинстве случаев, по наблюдениям Коха, исследования были весьма тщательными и внутренне непротиворечивыми, пусть и поддерживали неверную в конечном итоге гипотезу. «Хотя миазматический вывод был неверен, обратная пропорциональность, которую использовали для доказательства, была корректна. То, что и Экланд, и Фарр упустили из виду истинный смысл корреляции, нельзя поставить в упрек ни самим ученым, ни картам, которые они составляли. Тогда шли дебаты о различных теориях болезни, различном восприятии города и различных предположениях, какие именно данные необходимы для эпидемиологического исследования. Нельзя упрекать ученого в том, что он был ограничен научными методами и знаниями своего времени». Koch, р. 126.