На следующий день я пришел в палату к Абдуле и показал ему фотографии кровников с отрезанными башками. (Сами головы я нести не стал. Оставил там на месте. Десять штук – слишком большой мешок получится. Менты придираться начнут.) Значит, показал я фотографии и говорю: «Вот, уважаемый, те подлые твари, которые убили твоего сына. А также те, кто их кормил, поил, деньги давал». Абдула, конечно, знал от родственников о нашем рейде, но все равно: при виде фотографий страшно обрадовался, обнял меня здоровой рукой и шепнул на ухо: «Теперь, Ваха, ты будешь моим сыном. Вместо погибшего Муслима». Да! У нас на Кавказе такие слова зря не говорят. Если сказал, так оно и будет! Вот, собственно, все…»
ЭПИЛОГ
22 января 2005 года.
Т-й пансионат ФСБ.
Майор ФСБ Дмитрий Корсаков
Зима выдалась не ахти. Новый год жители Н-ска встретили под дождем, при плюсовой температуре. А первая половина января больше напоминала слякотный апрель. Лишь к Крещению чуточку приморозило. Но сегодня – на дорогах вновь образовалась жидкая каша, с неба падал мокрый, рыхлый снег. Немногочисленные обитатели пансионата сидели по номерам и раздраженно косились на привезенные с собой лыжи. В лес в такую погоду никому не хотелось. Однако меня погода не волновала. Гулять я практически не ходил и предпочитал проводить время с Коноваловым, неспешно беседуя с ним о разных интересных вещах или играя в шахматы. Виктор Иванович отдыхал здесь после тяжелой болезни, а я, по приказу шефа, восстанавливал изрядно потрепанное здоровье. Вдобавок к прошлым травмам я, 29 декабря минувшего года, схлопотал очередную пулю в бронежилет, и многострадальная грудная клетка не выдержала – дала глубокую трещину. Пулю я получил при попытке задержания выданного Сопунковым предателя, который оказался старейшим сотрудником нашего отдела подполковником Белявским. Когда за ним пришли, предатель нюхом почуял неладное. Забаррикадировался в квартире, отстреливался до последнего патрона, а потом выпрыгнул в окно с двенадцатого этажа. В процессе спонтанного, неподготовленного штурма погиб один оперативник, а двое (в том числе ваш покорный слуга) надолго выбыли из строя. В целом же операция по обезвреживанию низовой структуры Синдиката протекала успешно, хотя и потребовала мобилизации всех имеющихся у нас ресурсов. Помощники, посредники, «охотники», ликвидаторы, разномастные пособники и соучастники… Целая прорва народа! И это только по ведомству ФСБ! (Завербованными офицерами занялось Главное разведывательное управление Генерального штаба.) Правда, к сегодняшнему дню операция в основном завершилась. Сию радостную новость сообщил полковник Рябов, приехавший в пансионат с утра пораньше. (Между прочим, с лыжами. Ха-ха!) В настощий момент я, он и Коновалов расположились за столом на теплой, застекленной лоджии, пили чай с травами и разговаривали. Вернее, говорил главным образом полковник, я вежливо слушал, изредка вставляя краткие реплики, а Компьютерщик вовсе молчал, отрешенно глядя на зеленую стену хвойного бора.
– Почему вы грустите?! – забеспокоился наконец шеф. – Вам нездоровится?! Вызвать врача?!
– Не надо, – печально вздохнул ученый. – Самочувствие у меня нормальное, а настроение… Гм! Неужели вы оба не понимаете, что ваша победа чисто тактическая, временного характера, а в стратегическом масштабе она не имеет сколько-нибудь серьезного значения?!
– ???!!!
– Политика-то остается прежней, – посмотрев на наши вытянувшиеся лица, пояснил Виктор Иванович. – Да, «Мантрейя» уничтожена, зловещего Синдиката больше нет… Но завтра их место займут новые, аналогичные образования, финансируемые из тех же, враждебных России, центров! Проще говоря, мы получим небольшую передышку, но сам «спектакль» будет продолжаться! Вот если бы руководство России поставило надежный законодательный заслон на пути дьявольских технологий… Если бы люди осознали, какая страшная опасность им угрожает, и решительно отказались от именных карточек с чипами… Тогда другое дело!!!
– Если, – разом помрачнев, глухо повторил Рябов. – ЕСЛИ…