– Я думаю, там, у озера, он попрощался с тобой, – тихо сказала Алекса. Рассказ ее задел. А еще она вдруг неожиданно вспомнила, что, когда увидела Габриэла впервые, он тоже пел. Совпадение? Проклятье? Странная традиция женщин из их семьи? Или, возможно, ее собственная генетическая память?.. Вдруг Габриэл зацепил ее именно этим?
– Я поняла это, но кинулась его искать. Никто не знал, когда и куда он уехал. Видимо, вызвал такси из другого города… Я пыталась найти его с помощью магии, но ничего не вышло… Все смеялись надо мной и спрашивали, где же мой красавчик, а я даже спать не могла. Ходила так, словно у меня в животе огромная рана. Было очень больно. Я помню, что ночами лежала и смотрела в темноту… А потом умерла мама, и я вовсе перестала вставать с кровати. Для меня не оставалось смысла жить, и только хотелось, чтобы все закончилось быстрее, чтобы перестало болеть… Но… – Делия, оглянувшись на Алексу, грустно улыбнулась. – Это в прошлом. У истории, как ты знаешь, хороший конец. Мне помогла соседка, она едва ли не силой вливала в меня всякие бульоны. А потом она сказала мне, что я беременна и у меня будет девочка. Я услышала эти слова, хотя не слышала почти ничего, что говорили мне раньше, но не поверила им сначала…
– А потом родилась я, – резюмировала Алекса.
– Да, и это было настоящим чудом после всех потерь. – Делия вернулась к кровати и мягко прикоснулась к волосам дочери. – Только то, что ты должна была появиться на свет, вернуло меня к жизни. Я понимала, что должна сохранить тебя, уберечь тебя и старалась, как могла, делать это и дальше.
Алекса молчала. Рассказ матери прошелся по сердцу леденящим холодком. Вот почему Делия постоянно унижалась и терпела: не ради себя, а ради нее. К тому же можно себе представить, что говорили и как обращались с ней в Колмаре. Связалась с проходимцем, обычным человеком, да к тому же музыкантишкой, и еще умудрилась родить от него ребенка. Хуже и не придумаешь. Все в городках ратуют за чистоту крови, к тому же, как известно, чем чище кровь, тем сильнее дар. А уж на даре у них помешаны все.
– Ты осуждаешь меня? – Теперь Делия снова смотрела прямо на дочь.
Девушка покачала головой. Она действительно не осуждала, да и к чему тут осуждения? Конечно, она хотела бы, чтобы у нее был влиятельный и любящий отец с нормальной магической кровью и высоким даром, вроде отца Теоны, но, кажется, выбирать тут невозможно. И вот на свет появилась она – не слишком способная, определенно странная, да к тому же с неуживчивым характером. Просто ходящая антиреклама смешанных браков.
Еще некоторое время они сидели молча. Ни одна из них не могла найти подходящих слов, поэтому Алекса даже обрадовалась, когда в дверь снова заглянул Себастьян Броу.
– Ты еще здесь? – обратился он к Делии. – Пойдем, я помогу тебе устроиться. Ты очень бледна, обязательно отдохни.
– Да. – Делия встала и растерянно посмотрела на дочь. – Можно я навещу тебя… попозже? – И, дождавшись утвердительного кивка, вышла.
Радуга, взбежав по плечу хозяйки, потерлась о ее щеку.
– Ну что же, – Алекса машинально погладила фамильяра, – зато теперь мы можем быть почти уверены, что мой отец не имеет никакого отношения к Разлому. Даже если в Айрис была такая кровь, очень сомнительно, что во мне она есть. Но я, конечно, продолжу сбор сведений.
Крыса не стала спорить. После разговора Алекса чувствовала себя какой-то выжатой, словно перекрученное в стиральной машине белье, и решила немного поспать, пока не пришли ее допрашивать. Но стоило ей взяться за подушку, чтобы опустить ее, как пальцы наткнулись на глянцевый прямоугольник. Карта. Алекса не сомневалась, что карты не было в то время, когда она поднимала подушку к спинке, и никто не мог ее подложить. Ни Себастьян, ни Делия не прикасались к подушке. Откуда же здесь карта? Магия? Вероятно… но никакой магии Алекса не чувствовала.
Девушка медленно извлекла карту и посмотрела на нее.
Кроваво-красное солнце поднималось над Разломом, пронзая лучами его тьму, и тьма казалась распахнутыми крыльями ворона, а само солнце – его кровавым вырванным сердцем. Такого Солнца Алекса еще не видела. Тем не менее это было оно – триумфальное, торжествующее, беспощадное в своей правоте. Аркан XIX, прямое положение. Еще одна из самых позитивных карт колоды, означающая ясность, жизненную силу, радость, раскрытие талантов и благоприятное начало. Однако здесь кровавый цвет солнца создавал слегка пугающее ощущение. Это было и карающее, неукротимое солнце, и под его воздействием мрак тоже оживал, воплощаясь в птицу. Это солнце было союзом света и тьмы. Ну что же, по крайней мере, это неплохой знак. Алекса отнесла бы его к ближайшему допросу и уже не сомневалась: ей удастся извернуться так, чтобы не произнести то, что не следует. Конечно, это потребует определенной ловкости, но она справится.
С этой мыслью Алекса спокойно заснула и проспала до самого прихода сотрудников Института практической магии.
Допрос с применением магии был строго регламентирован, как и любые вмешательства в психику и память. Его предваряла длительная процедура, во время которой зачитывались положения, принятые к исполнению в городах, принадлежащих к Общему магическому альянсу. Допрашиваемый уведомлялся о рисках, среди которых были головная боль, бессонница, временная частичная потеря памяти, в худших случаях – временное помутнение рассудка. В общем, ничего приятного, однако отказ от процедуры мог привести к тому, что подозреваемого принуждали к ней, а при сопротивлении психики риски многократно увеличивались. Чем спокойнее допрашиваемый – тем меньше рисков. Алекса знала это, хотя впервые сталкивалась с процедурой лично.
– Ты готова? – спросил Себастьян после того, как с формальностями было покончено. – Может, дать успокаивающий отвар?
Алекса едва заметно усмехнулась. Магистр, похоже, пытается усидеть на двух стульях и совместить должностные обязанностями с возможностью заработать очки в глазах Делии.
– Обойдусь, – ответила девушка холодно. Лежащая под подушкой карта усиливала уверенность, что все будет хорошо. Похоже, карты еще не подводили.
Магистр тихо вздохнул и кивнул помощникам, подавая знак для начала процедуры.
Вперед выступил один из магов. Он активировал небольшой амулет в виде звезды, настроив его на Алексу, и произнес открывающую формулу.
– Ваше имя, – начал Себастьян.
– Алекса Августа Милтон.
– Назовите ваш возраст.
– Шестнадцать лет и… – Алекса задумалась. – Восемь месяцев…
– Ваши родители.
– Делия Рози Милтон. Отец официально неизвестен. Делия называла только его имя – Сэм. Фамилию не знаю и никогда узнать не хотела.
– Вы когда-либо встречались с отцом или получали от него какие-либо известия?
– Нет. Насколько мне известно, он не в курсе моего существования. – Ритм вопросов успокаивал, впрочем, Алекса и без этого не слишком нервничала.
Семейный блок вопросов подошел к концу, за ним последовали вопросы о прибытии в Лонли-Рок и об Айрис. Алекса говорила правду – ничего другого при подобном методе допроса произнести она не могла, но, если прямой вопрос не будет задан, можно не затрагивать скользкие моменты. А еще следовало говорить подробно, как можно больше правды – это выравнивало магическую систему и создавало ощущение откровенности говорящего.
– У вас был конфликт с учащейся старшей школы Айрис?
– Да, можно сказать и так. Она не приняла меня и плохо отзывалась о Теоне, с которой мы подружились.
– Вы застали Айрис над телом ученика этой школы?
– Нет. Я не видела ясно и не была уверена, что это она. Я видела только силуэт, а догадалась уже потом.
– Как вы догадались?
– Это все Рокси, моя соседка по комнате. Она отметила, что Айрис и ее подруги одеты дурно, в не подходящие друг к другу вещи. И тогда я поняла, что они поменялись одеждой. Айрис никогда бы не оделась несуразно. Но сначала я заподозрила ее подругу.
– У подруг Айрис есть причины испытывать к вам неприязнь?
– Да. Думаю, да. Они считают меня виновной в том, что произошло с ней. Они думают, что Айрис не виновата, ее подставили.
– Кто подставил?
– Это мне неизвестно. Тем более я передала вам мнение ее подруг, лучше спросить у них.
– Что вам известно о бегстве Айрис?
– Я узнала об этом позже всех. Только то, что она выбралась из-под замка, усыпив охранника, и пропала.
– Вы видели ее после побега?
Вот он – скользкий вопрос. Стоит ответить «да», и подозрений не избежать. А если выяснится, что она видит и, возможно, даже привлекает к себе призраков… Институт просто обязан будет включиться, как минимум, взять ее под контроль.
– Нет, я больше не видела ее живой. Но я видела ее мертвой. Я полагаю, это была она, – проговорила Алекса, сама удивляясь ледяному спокойствию своего голоса.
– Упав в воду, вы увидели тело, которое считаете телом Айрис, впервые?
– Да, я впервые видела ее мертвое тело.
– Разрешите посмотреть ваши воспоминания с момента, когда вы подошли к скале, до момента, когда вас вынесли на берег.
– Я даю разрешение.
Алекса уже понимала, что все скользкие места остались позади. Буквально чудом она избежала неприятных вопросов и не призналась в том, что пыталась взломать школьный архив и встретила в коридоре призрака. Неслыханное везение. Теперь, после выборочной проверки памяти, ее отпустят.
Она читала, что процедура проверки воспоминаний приносит не слишком приятные ощущения, но реальность оказалась еще хуже. Она снова падала и тонула, ощущая боль и уже готовясь принять смерть, только теперь это происходило словно в замедленной съемке, растягиваясь до бесконечности.
Когда она закашлялась, словно приходя в себя, все оборвалось.
– Хватит! – Себастьян обхватил ее за плечи, устраивая поудобнее. – Прости, что тебе пришлось пережить это еще раз. Нам нужно было убедиться…
– Все… нормально, – прохрипела Алекса. Говорить было трудно, легкие еще горели, а голова буквально раскалывалась. – Не… ограничивайте… себя… если вам… захочется… еще раз… посмотреть… как я… умираю…